Молли Мун останавливает время, стр. 4

Но странное дело: ощущение было совсем не таким, как всегда. Жаркие волны, пробегающие по телу, не были похожи на привычное чувство слияния. Чем дольше Молли пересохшими глазами смотрела на собаку, тем сильнее искажалось знакомое ощущение. Вместо теплого покалывания по коже пробежали ледяные иголки, и тело покрылось мурашками. Молли в ужасе ахнула и рывком выдернула себя из транса.

Из-за реки послышались резкие щелчки, и Молли заметила пару садовых ножниц, подравнивавших клюв большой птицы на вершине куста. Садовника не было видно, но, кем бы он ни был, неведомые хозяева явно стремились поддерживать живую изгородь в порядке, обуздывать буйную поросль причудливых зверей, украшавших кусты тиса и бирючины.

В боковое зеркальце Молли увидела миссис Тринкелбери. Проворная толстушка в вязаном пальто тащила к машине полные сумки шерсти. Гипнотические эксперименты придется отложить.

Когда миссис Тринкелбери подошла поближе, Молли увидела, что старушка крайне взволнована.

— Т-т-только послушай, к-к-какая ужасная новость, — сообщила она, протянув Молли газету.

Поперек всей страницы тянулся кричащий заголовок:

Внизу была помещена фотография юной актрисы и певицы Дивины Наттель в костюме астронавта, созданном специально для роли в мюзикле «Звезды на Марсе».

«Дивина Наттель исчезла на пороге своего дома в Манхэттене. На месте происшествия найдена соболья перчатка. Нью-йоркская полиция считает, что имело место похищение».

Миссис Тринкелбери была вне себя от волнения. — Б-б-бедная девочка. Б-б-бедные родители. Нет, Молли, ты м-м-можешь себе представить?

Молли могла. С легкостью. Ей довелось столкнуться с похищением, когда Нокман в Нью-Йорке украл ее любимую собачку Петульку — это было ужасно.

К тому же Молли приходилось встречаться со знаменитой Дивиной Наттель, так что новость для нее была вдвойне ошеломляющей. Хоть Молли и не любила Дивину, но все же теперь искренне встревожилась за нее.

— Какой ужас! — ахнула Молли.

— В-в-видишь, и у знаменитостей жизнь б-б-бы-вает нелегка, — наставительно произнесла миссис Тринкелбери и, прищелкивая языком, как зяблик, запечатлела на лбу Молли пахнущий пирожными поцелуй. — Что-то я проголодалась. А ты? Н-н-иаде-юсь, мистер Н. готовит нам обед. Смотри-ка, я взяла нам на сегодня кассету. Фильм с Глорией Сердсенс. Т-т-той самой, которую в п-п-прошлом году избрали лучшей актрисой. Она чудесна Отвлечемся от м-м-мы-слей о Дивине.

По пути домой миссис Тринкелбери, чтобы приободриться, подпевала песням на радио. Ей страшно нравился этот мальчик, юная поп-звездочка Билли Боб Бимбл, и она обожала его хит «Сорока».

Через двадцать минут они доехали до Счастливого Приюта. Фасад скрывался за перекрестьями строительных лесов. Половина здания сверкала безупречной белизной, другая половина еще оставалась ветхой, серой, обшарпанной. Миссис Тринкелбери понесла сумки с шерстью к парадной двери.

Навстречу ей, как черная ракета, выскочила Петулька. Виляя коротким кривым хвостиком, собачка вскочила к Молли на ноги и в виде подарка опустила девочке на коленку камушек. Потом развернулась, пронеслась по гравиевой дорожке и выскочила из дома еще раз, сжимая в зубах письмо.

— Спасибо, Петулька, — поблагодарила ее Молли, взяла из собачьей пасти замусоленный конверт и всмотрелась в адрес.

Когда-то на нем аккуратными зелеными буквами было выведено имя Молли, но теперь почти все буквы размазались, и можно было разобрать лишь «Мо/// //н». И адрес тоже был слизан. Видимо, Петулька долго присматривала за конвертом.

— Молли, помоги мне дотащить сумки, — окликнул подругу Рокки. — Такие тяжелые, все пальцы изрезал.

Молли сунула конверт в карман и взяла у Рокки сумки. Вот почему она не сразу прочитала письмо.

Глава четвертая

Всю жизнь Моллин дом был развалюхой. Но недавно в этой развалюхе был произведен капитальный ремонт. Теперь Счастливый Приют изнутри полностью преобразился. Например, обшитая дубовыми панелями гостиная, холодная и продуваемая сквозняками, где много лет располагался зал для собраний, стала гораздо уютнее: в ней постелили новые ковры, повесили картины. Вдоль стен поставили удобные кресла, диваны, столы с книгами. Для обогрева в уголке целыми днями весело пылал камин. Заново отполированные стены пахли пчелиным воском, в вазах розовели цветущие яблоневые ветки, собранные в диком саду неподалеку от деревни Хардвик. В одном углу поставили теннисный стол, в другом — батут.

В кресле возле камина сидела семилетняя Джемма и читала детектив. В стеклах ее очков отражались пляшущие языки пламени. Как только Молли опустила сумки на пол, в прихожей раздался громкий стук.

— Сколько? — пропыхтел Джерри, распахивая дверь велосипедным колесом, Джемма посмотрела на часы.

— Пять минут десять секунд. На этот раз хуже.

— Это потому, что меня занесло, когда я ехал через лужу.

В столовой зазвенел колокольчик

— После обеда попробуешь еще раз, — сказала Джемма — Когда подзарядишься энергией.

За стойкой посреди столовой стоял мистер Нокман. От кастрюль с горячими овощами, сосисками и картошкой поднимался пар, и в его клубах лицо повара лоснилось от пота Он выглядел в десять раз лучше, чем в те дни, когда Молли впервые встретила его. Лицо заметно похудело, приобрело здоровый цвет, на нем обрисовались скулы. Белки глаз стали в самом деле белыми, а не желтыми и не налитыми кровью, лысина сверкала чистотой.

Сегодня на нем были мешковатые серые фланелевые брюки и синяя куртка на молнии с широкой красной полосой вдоль спины. На плече восседал его любимый волнистый попугайчик Цыпа Тика. Попугайчик весело посвистывал и время от времени скакал по плечу, чтобы дружески клюнуть хозяина в ухо. Ребята разобрали тарелки с едой и расселись за столы.

Загипнотизировав прежнего, плохого Нокмана, Молли обнаружила, что единственным существом, которое он любил, был попугайчик по имени Пушок. Тот попугайчик умер. Чтобы помочь Нокману свернуть с преступного пути, Молли назначила ему специальное лечение — попугаетерапию — и пришла к выводу, что она дает неплохие результаты. Каждый раз, когда Нокман поступал обдуманно, делал что-нибудь по-настоящему доброе, Молли разрешала ему купить нового попугайчика Правда, девочку немного тревожило, что вскоре дом может переполниться птицами, потому что теперь Нокман совершал удивительно добрые поступки почти каждый день. С Рождества он заработал уже двадцать птичек. Через шесть месяцев их количество возрастет до двух сотен. Но к тому времени гипнотические внушения Молли развеются, и, надеялась девочка, Нокман и сам научится вести себя хорошо.

Теперешний Нокман неизменно лучился улыбкой. И прямо сказать — он никогда в жизни не был так счастлив. Бывший преступник положил на тарелку миссис Тринкелбери три идеально сваренные сосиски, специально припасенные для нее.

— Не шелаете ли фасоли, торогая моя? — спросил он со странным немецким акцентом, который под гипнозом внушила ему Молли.

— О, б-б-благодарю вас, Саймон, — ответила почтенная дама и свернула для него из салфетки бумажную птичку.

После обеда все собрались в маленькой телевизионной комнате. Миссис Тринкелбери села в кресло, остальные пристроились вокруг, кто на мешке с фасолью, кто прямо на полу.