Римские войны. Под знаком Марса, стр. 71

Надгробие центуриона, погибшего в битве с германцами в Тевтобургском лесу

Во время этого разгрома, по-видимому, все три легионных орла и другие римские военные знамена были захвачены варварами. Но по сообщению римского историка Аннея Флора, одного из орлов знаменосец попытался спасти: он сорвал его с древка, спрятал под своим поясом и бросился с ним в болото. Через шесть лет, однако, два орла были отбиты у германцев и возвращены в Рим.

Археологические раскопки, проведенные в конце 80-х годов XX века в Вестфалии, положили конец многолетним спорам историков и позволили точно установить место, где произошло одно из самых жестоких поражений римской армии. Это случилось у горы Калькризе в 16 километрах от нынешенго города Оснабрюкка. Здесь были найдены сотни римских наконечников копий, остатки укреплений, фрагменты доспехов, упряжи, множество других предметов, а также монет, которые все датируются временем до 9 г. н. э.

Август был настолько потрясен этой катастрофой в Тевтобургском лесу, что в знак скорби несколько месяцев подряд не брился, не стриг волос и не раз бился головой о дверной косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!» День поражения Вара был объявлен траурным днем римского календаря.

Воодушевленные столь грандиозной победой, германцы во главе с Арминием попытались расширить восстание и навсегда избавиться от чужеземного господства на берегах Рейна. Однако им не удалось с ходу овладеть Ализоном, в котором держал оборону только небольшой гарнизон под командованием старого солдата Луция Цедиция. Когда съестные припасы у осажденных подошли к концу, он сумел вывести остаток римской армии из окружения, добраться до другого римского лагеря в Ветере и соединиться там с двумя легионами, прибывшими из Верхней Германии.

Уже в следующем году на рейнской границе римляне сосредоточили восемь легионов, но в течение нескольких лет осторожный Август не возобновлял активных действий за Рейном. Пользуясь внутренними раздорами среди германцев, римляне лишь наносили отдельные удары и не рисковали углубляться во вражескую страну. Только после смерти императора Августа в 14 г. н. э. римские войска под командованием Германика, племянника и приемного сына нового императора Тиберия, предприняли ряд карательных походов в глубь Германии. Во время похода 15 г. н. э. римляне дошли и до Тевтобургского леса и отдали честь памяти погибших здесь сограждан. Их останки были торжественно захоронены. Над братской могилой насыпали памятный курган. Первый кусок дерна в его основание положил Германик, «принося усопшим дань признательности и уважения и разделяя со всеми скорбь» (Тацит).

В этом и следующем походе римские войска сравнительно легко разбивали племенные ополчения и доходили до реки Эльбы. Однако с наступлением холодов приходилось отходить назад за Рейн. Германцы избегали открытых сражений и наносили римлянам немалый урон, действуя партизанскими методами. Большой проблемой для римлян было снабжение войск, действовавших далеко от тыловых баз. Закрепиться на захваченных территориях, покрытых труднопроходимыми лесами и населенными воинственными свободолюбивыми племенами, римлянам так и не удалось. Душой сопротивления германцев вновь стал Арминий. И хотя он потерпел несколько поражений, он так и не был окончательно побежден римлянами и погиб от коварства своих родичей и приближенных. У всех свободолюбивых германцев Арминий заслужил легендарную славу, сохранившуюся в веках.

После походов Германика в 14-16 гг. римские войска по решению императора Тиберия все же отступили за Рейн и больше не продолжали попытки отодвинуть римскую границу с германцами до Эльбы. На долгие годы главной задачей римской армии стала оборона протяженных границ. Понятно, что сдерживать натиск варваров было легче на таких естественных рубежах, какими в Европе были Рейн и Дунай – две крупнейшие реки, отделявшие римский мир от беспокойного и опасного мира варварских племен. Огромных усилий требовало и подавление антиримских восстаний в провинциях. Императоры, правившие после Августа, в основном следовали его совету и стремились не столько к расширению пределов Римской державы, сколько к надежной защите того, что уже было завоевано.

Глава XIII

«Держать волка за уши»

Профессиональная армия могла иногда создавать серьезные проблемы для самой императорской власти. Дело не только в том, что постоянная армия очень дорого стоила для государственной казны. И не в том, что армия становилась главной действующей силой, когда начиналась борьба за императорской престол. Если же эта борьба выливалась в гражданскую войну, то войско превращалось в непосредственную угрозу для тех, кому оно должно было служить опорой и защитой – для государства и сограждан. Нужно помнить, что римские солдаты не были простыми подданными императора, безропотными винтиками государственной машины. Солдаты легионов очень хорошо понимали свою силу и значимость для государства и личной власти правителя, которого рассматривали не только как верховного главнокомандующего, но и как своего покровителя, патрона, как говорили римляне. По римским же представлениям патрон нес определенные обязанности перед теми, кому покровительствовал. Помнили легионеры также о своем высоком статусе римских граждан, сознавали свои особые профессиональные интересы и права и готовы были их решительно отстаивать перед лицом верховной власти, не останавливаясь даже перед открытым мятежом. Многочисленные льготы и щедрость императоров по отношению к армии отнюдь не всегда были добровольно предоставляемой милостью, как хотели бы это представить властители Империи. Нередко идти на уступки военным их заставляли решительные требования войск, непосредственная угроза солдатских мятежей или же открытые восстания против тех военачальников или самого императора, которые не справлялись, по мнению солдат, с ролью заботливого покровителя. Разумеется, опасность такого рода была особенно сильной во время гражданских войн, когда, по словам римского историка, «солдатам было позволено больше, чем полководцам».

Тиберий

Но в римской истории были и другие ситуации, способные привести к солдатскому бунту. Чаще всего они возникали при смене правителя на императорском престоле. Именно такая ситуация возникла в августе 14 г. н. э., когда скончался Октавиан Август. Власть унаследовал его пасынок Тиберий (сын жены Августа Ливии от первого брака), которого после смерти родных внуков Октавиан усыновил и фактически сделал своим соправителем, доверяя ему наиболее ответственные задачи. Тиберий был очень опытным и авторитетным полководцем, хорошо известным в войсках. Однако присяга, принесенная войсками императору, после его смерти автоматически теряла свою силу. Его наследнику, чтобы утвердиться у власти и обеспечить преданность солдат, нужно было привести их к новой присяге. Это давало войску возможность заявить о своих требованиях, касающихся повышения жалованья или улучшения условий службы.

Сначала мятеж вспыхнул в провинции Паннонии, где размещались три легиона под командованием Юния Блеза. В связи с трауром, объявленным после кончины Августа, Блез освободил воинов от несения обычных обязанностей. Праздность солдат привела, как это часто бывает, к падению строгой дисциплины, а переход власти к Тиберию, хорошо известному солдатам по командованию в прежних кампаниях, породил надежды на облегчение тягот службы. Римский историк Тацит, оставивший наиболее подробное и яркое описание мятежа легионов в 14 г., изображает дело так, будто мятежные настроения в войсках возникли прежде всего под влиянием искусных речей рядового солдата по имени Перценний. Он, прежде чем попасть в армию, был актером и благодаря своему театральному опыту умел распалять сборища простодушных воинов. В его речах (сочиненных, разумеется, Тацитом, который намеренно сгущает краски) тем не менее наглядно раскрываются причины недовольства и основные требования легионеров: «...Почему они, – спрашивал Перценний, – с рабской покорностью повинуются немногим центурионам и трибунам, которых и того меньше. Когда же они осмелятся потребовать для себя облегчения, если не сделают этого безотлагательно, добиваясь своего просьбами или оружием от нового и еще не вставшего на ноги принцепса? Довольно они столь долгие годы потворствовали своей нерешительностью тому, чтобы их, уже совсем одряхлевших, и притом очень многих с изувеченным ранами телом, заставляли служить по тридцати, а то и по сорока лет. Но и уволенные в отставку не освобождаются от несения службы: перечисленные в разряд вексиллариев [36], они под другим названием претерпевают те же лишения и невзгоды. А если кто, несмотря на столько превратностей, все-таки выживет, его гонят чуть ли нена край света, где под видом земельных угодий он получает болотистую трясину или бесплодные камни в горах. Да и сама военная служба – тяжелая, ничего не дающая; душа и тело оцениваются десятью ассами в день: на них же приходится покупать оружие, одежду, палатки, ими же откупаться от свирепости центурионов, ими же покупать у них освобождение от работ. И, право же, побои и раны, суровые зимы, изнуряющее трудами лето – вот их вечный удел. Единственное, что может улучшить их положение, – это служба на определенных условиях, а именно: чтобы им платили по денарию в день (16 ассов), чтобы после шестнадцатилетнего пребывания в войске их увольняли, чтобы, сверх этого, не удерживали в качестве вексиллариев и чтобы вознаграждение отслужившим свой срок выдавалось тут же на месте и только наличными. Или воины преторианских когорт, которые получают по два денария в день, и по истечении шестнадцати лет расходятся по домам, подвергаются большим опасностям? Он не хочет выражать пренебрежение к тем, кто охраняет столицу, но ведь сами они, пребывая среди диких племен, видят врагов тут же за порогом палатки».