Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства, стр. 66
Все эти театральные байки, конечно, просто совпадения – то забавные, то грустные. Но когда количество их зашкаливает, образуется своего рода критическая масса, невольно возникает вопрос – почему в оперетту так и притягивается загадочность и волшебство?
А ответ прост. Оперетта ведь – прекрасная сказка в музыке. И герои ее, как в сказке, принцы и принцессы, служанки и короли – вовсе не реальные люди, а просто некие обозначения героев и героинь. Да и само действие оперетты, как в сказке, происходит в некоем царстве, некоем государстве. Хоть и написано в либретто «посольство маленькой славянской страны» или «приморское государство», но сразу видно – сказки все это. А в них могут случаться самые разные чудеса. Вот и живут оперетты по сказочным законам – и добрым и злым.
Мистическая «Княгиня чардаша»
Самая известная оперетта в мире, конечно, «Княгиня чардаша» (в России ее традиционно зовут «Сильвой»). Дело в том, что она появилась у нас в революционном 1917 году – тогда княгини и графы оказались явно не в почете. Вот из цензурных соображений оперетту и окрестили по имени ее главной героини. О мистике «Княгини чардаша» стоит сказать особо. Великий венгерский композитор Имре Кальман и либреттисты Бела Йенбах и Лео Штейн работали над ней два года и 30 декабря 1915 года представили свое детище в венском «Иоганн-Штраус-театре». С тех пор ее мелодии известны всему миру.
Стоит вспомнить, что 1915 год оказался нелегким для Кальмана. То болел он сам, то его родственники. Но совсем стало худо, когда умер его любимый брат Бэла Кальман. Не потому ли музыкальная партитура этой оперетты полна трагически-надрывной музыкой? Возможно, именно этот настрой и влияет на мистическую составляющую оперетты.
Как было уже сказано, в России «Сильва» появилась летом 1917 года (надо же было еще перевести либретто). Год был, ясное дело, для веселой оперетты мало предназначенный, но «Сильва» имела бешеный успех сразу в двух петроградских театрах – «Буфф» и «Луна-парк». С тех пор в нашей стране нет ни одного театра оперетты или музкомедии, где эта оперетта не была бы поставлена. И всегда со стопроцентным успехом.
Разных баек про неугомонную «Княгиня чардаша» – уйма. Играют, например, «Сильву» в Ростове. Ферри, старого театрала и поклонника певицы, исполняет вечно пьяненький актер С. Игнатенко. Перед спектаклем исполнительница Сильвы выговаривает ему за то, что он опять явился навеселе. «Лучше б ты провалился в тартарары!» – в сердцах восклицает она. Ах, если б ей только вспомнить, что «в начале было Слово»!
Два первых акта проходят нормально. Действие с плясками и пением бодро мчится к финалу. Начинается чардаш Сильвы и Ферри. Игнатенко бойко топает ногами, и под ним неожиданно открывается театральный люк. Куда он и летит с пророческими словами чардаша: «Эй, друг любезный, век людской невелик!» Через секунду в зал доносится грохот и крик пьяного: «Каюк!»
Зал в восторге требует повторения. Но Игнатенко уже мирно храпит в трюме. Он даже не ушибся. Конечно, ведь у пьяных – свой Бог.
Однако у «Сильвы» есть не только веселый успех, но и слава иного рода. Впервые об этом написал русский журналист-эмигрант А. Ветлугин, книга которого вышла в 1922 году в Берлине. Так вот, он посчитал, что романтичнейшая оперетта Кальмана – настоящий коварный джотаторе. Термин этот позаимствован у итальянцев, весьма разбирающихся в магических обрядах и влияниях нечистой силы. Джотаторе – это явление, вещь или человек, встреча с которым приносит несчастье. Суеверные итальянцы при встрече с таким явлением или человеком высовывают большой палец и мизинец вперед, делая нечистому духу ту самую «козу», которая, как считается, его отпугнет. Вот этим джотаторе и была признана обольстительная «Сильва» в книге Ветлугина. И явно не без оснований. Ветлугин, разделяющий взгляды Белого движения, считал «Сильву» предвестницей несчастий для белогвардейцев. Вот как он рассказывал о разгромах тех частей Белой армии, где сам служил: «Все было совершенно спокойно. Город в наших руках. Но стоило только оркестру в ресторане заиграть попурри из «Сильвы», и не позже чем через день начиналась эвакуация и белые армии очищали город. И так на протяжении всей Гражданской войны».
Ну как не вспомнить слова из самого известного чардаша «Сильвы»: «Частица черта в нас заключена подчас». Слова оказались самого что ни на есть прямого значения. И этот опереточный черт невзлюбил почему-то белую сторону, рьяно помогая красной. Хотя, если подумать, какой стороне должен симпатизировать любой дьяволенок? Конечно, красной. Ведь это цвет крови. А уж белые одежды никакому черту не к лицу.
Кстати, насчет одежд. Первой исполнительницей Сильвы в петроградском театре «Буфф» была прекрасная и талантливая опереточная артистка, полька по национальности – К.Ф. Невяровская. Она была талантлива во многих областях – рисовала, моделировала свои костюмы и шила их. В те времена актеры, даже примадонны, обязаны были заботиться о своих костюмах сами – покупать за свои деньги. Естественно, молодая актриса следила за своим гардеробом – чинила, чистила. В 1927 году Невяровская поехала на гастроли в Вильнюс. Одно из ее платьев сильно загрязнилось, вот она и взялась отчищать его бензином. Рядом горела спиртовка. Бензин вспыхнул мгновенно, обдав актрису пламенем. Живым факелом она выскочила на улицу. На помощь ей бросились люди. Но огонь уже сделал свое дело. Тем же вечером
Невяровская скончалась. Как тут не вспомнить другую строчку из чардаша Сильвы: «…и сила женских чар зажжет в душе пожар»…
Надо сказать, что сам Имре Кальман лучшей исполнительницей Сильвы считал свою соотечественницу – венгерку Марику Рёкк. «Именно такой я представлял себе мою Княгиню чардаша. Спасибо!» – такую телеграмму получила она от Имре Кальмана. Легендарная звезда немецкого кино, культовая «девушка моей мечты» – Марика Рёкк, снявшаяся в одноименном фильме в 1944 году, хранила эту телеграмму как самое большое сокровище своей творческой карьеры. В 1950 году она снялась в венгерском фильме «Княгиня чардаша».
Для съемок арендовали настоящий замок, правда, там разрешили снимать всего месяц. Дворец был роскошным, расположенным высоко в горах, с прекрасной окружающей природой. Значит, можно было сделать и отличные натурные съемки. Словом, все хорошо, вот только местные жители предупреждали, что в замке живет злой дух. Но режиссер Георг Якоби (кстати, он снимал и «Девушку моей мечты») отмел все предупреждения разом – какие могут быть злые духи, если с нами музыка «Сильвы»? Бедняга, он не знал тогда, что и у «Сильвы» норов – еще тот.
В первые же дни съемок Якоби заболел холериной. Через пару дней за ним последовали две молодые актрисы. И вот эта троица уже оглашает своды замка стонами и вздохами почище призраков.
Изнывая без съемок, исполнители главных ролей Марика Рёкк (Сильва) и ее постоянный партнер Иоганн Хеестерс (Эдвин) решают сходить на пляж, а заодно испробовать, что такое нудизм, поскольку других желающих искупаться нет. Марика лезет в воду голышом и вдруг чувствует, как к ней цепляется медуза. В ужасе она ударяет рукой по воде и… попадает точнехонько по морскому ежу. И вот – вся рука в колючках. Марике найти бы врача, но, как назло, очухавшийся режиссер объявляет съемку. Пару дней снимают – пока прима не грохается в обморок прямо перед камерами.
Примчавшийся сельский полицейский в растерянности объявляет, что в соседской деревушке нет врача – только ветеринар. Но и он занят – принимает отел у коровы. Освободится и тут же придет. Не бросать же корову! А мадам может и потерпеть…
Она терпит, вопя в парадных покоях замка столь же жалостливо, как и режиссер до нее. К вечеру взмыленный, словно сам рожал, ветеринар все-таки добирается до замка и вкалывает бедной Марике лошадиную дозу пенициллина. «Во-первых, других ампул нет! – объясняет он. – Во-вторых, у мадам заражение крови, так что ей не повредит. Вот посмотрите, через пару дней она встанет!»
Через пару дней Марике действительно пришлось встать – время, выделенное на натурные съемки, подходило к концу. Марику привязали к мулу и начали снимать эффектную «сцену поездки на мулах», придуманную режиссером. Обернувшись, Марика в ужасе увидела, что ее партнер по поездке актер Мюллер упал из седла. «Мадам, ваш мужчина finito!» – закричали ей подсобные рабочие.