Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света), стр. 224

Тирион

Он пил всю дорогу через Узкое море.

Корабль был маленьким, его каюта совсем крохотной, а капитан не позволял ему появляться на палубе. Из-за вздымающейся под ногами палубы постоянно крутило желудок, а поганая пища, которой его потчевали, на вкус была хуже рвоты. К тому же, зачем есть солонину, высохший сыр и хлеб с червями, если есть вино? Оно было красным, сухим и очень крепким. Вином тоже порой тошнило, но его оставалось много.

— Мир до краев наполнен вином, — говорил он в темноту своей каюты. Отец всегда не любил пьяных, так что с того? Отец мертв. Ему следует выяснить, что он действительно его прикончил. — «Ваша стрела в живот, милорд! Только для вас. Если б я только получше управлялся с арбалетом, то сумел бы прибить к нему член, которым ты меня зачал, проклятый ублюдок».

В трюме было неясно — день или ночь снаружи. Тирион отмечал дни по появлению в каюте мальчишки, приносившего пищу, к которой он не притрагивался. С собой мальчик приносил ведро со щеткой, чтобы за ним прибрать.

— Это дорнийское? — как-то спросил его Тирион, вынимая пробку из меха. — Оно напоминает мне об одной змее, которую я знавал когда-то. Забавный был парень, пока его не придавило горой.

Мальчик не отвечал. Он был довольно уродливым, хотя и куда привлекательнее, чем известный вам карлик с обрубком носа и шрамом от глаза до уха.

— Я тебя чем-то обидел? — Вновь обратился Тирион к угрюмому молчуну, пока тот скреб палубу. — Или тебе приказали со мной не разговаривать? Или какой-нибудь карлик отпялил твою маму?

Это тоже осталось без ответа. — «Все бессмысленно», — он это знал, но ему нужен был собеседник, иначе бы он сошел с ума, поэтому он упрямо продолжил попытки: — Что проплываем? Ответь. — Джейме как-то упоминал о Вольных городах, но он никогда не мог отличить один от другого. — Браавос? Тирош? Мир? — Тирион скорее отправился бы в Дорн. — «Мирцелла постарше Томмена, и по дорниским законам Железный Трон должен принадлежать ей. Я помогу ей поддержать ее права, как и предлагал принц Оберин».

Но Оберин был мертв, его голову размозжил на куски железный кулак сира Грегора Клигана. А станет ли Доран Мартелл даже думать о подобной авантюре без Красного Змея за спиной? — «Вместо этого он может заковать меня в железо и отправить обратно ненаглядной сестренке». — На Стене было бы безопаснее. Старый Медведь Мормонт говорил, что Ночному Дозору нужны люди вроде Тириона. — «Может Мормонт и умер, но Слинт мог стать следующим Лордом Командующим». — Однако, сын мясника не забыл, кто отправил его на Стену. — «Неужели я хочу всю оставшуюся жизнь есть солонину с овсянкой рядом с ворами и убийцами?» — Нет, потому что остаток жизни не будет слишком длинным. Янос Слинт об этом позаботится.

Мальчик сунул щетку в воду и мужественно продолжил скрести.

— Ты был когда-нибудь в борделях Лисса? — Продолжил свою игру карлик. — Или где-нибудь, куда ходят шлюхи? — Тирион едва ли мог припомнить это слово на валирийском, да и все равно было поздно об этом думать. Мальчик бросил щетку в ведро и отправился прочь.

«Мой мозг одурманен вином», — он учился читать на высоком валирийском, еще сидя на колене своего мейстера, хотя то, на чем общаются в девяти вольных городах… что ж, девять диалектов не слишком много, чтобы разделить один язык на девять разных языков. Тирион знал несколько слов на браавосском и немного болтал на мирийском. На тирошском, благодаря одному наемнику, которого знал еще на Утесе, он легко мог материться, обозвать любого мошенником, и заказать кружку эля. — «В Дорне хотя бы болтают на общем языке». — Как и вся дорнийская пища и дорнийские обычаи, дорнийское наречие было изрядно приправлено ройниским перцем, но с этим можно справиться. — «Да, Дорн — по мне». — Он добрался до койки, вцепившись эту мысль, словно ребенок в куклу.

Сон никогда не давался Тириону Ланнистеру легко. А на борту этого треклятого корабля и подавно, хотя время от времени он ухитрялся напиваться до такого состояния, что ему удавалось немного вздремнуть. Во всяком случае, без сновидений. На его короткий их было предостаточно. — «И тому подобных глупостей тоже: любви, правосудия, дружбы и славы. Как и мечты стать высоким». — Все это было ему недоступно, теперь Тирион это понял. Одного он только не понял, куда деваются шлюхи?

— Куда отправляются шлюхи. — Такими были последние слова отца. — «Его последние слова, и какие слова». — Арбалет тренькнул, лорд Тайвин осел назад, и Тирион Ланнистер оказался в темноте, ковыляющим бок о бок с Варисом. Должно быть, он каким-то чудом сумел спуститься по шахте на двести тридцать ступенек туда, где сияли оранжевые угли в глотке железного дракона. Но он не помнил, как там очутился. Только звук арбалета, и вонь отцовского кишечника. — «Даже умирая, он ухитрился меня обгадить».

Варис проводил его сквозь туннели, но они не обмолвились ни словом, пока не добрались до Черноводной, на которой Тирион одержал великую победу и оставил половину носа. Здесь карлик повернулся к евнуху и тоном, которым человек обычно сообщает о том, что он уколол палец, сказал:

— Я убил отца.

Хозяин шептунов был одет в жеванное коричневое рубище бедных братьев с капюшоном, который скрывал гладкие толстые щеки и круглую лысую голову.

— Лучше б вы не взбирались на ту лестницу, — укоризненно сказал он.

— Куда отправляются шлюхи. — Тирион предупреждал отца не произносить при нем этого слова. — «Если б я не выстрелил, он бы увидел, что все мои угрозы беспочвенны. Он бы вырвал его у меня из рук, как вырвал из моих рук Тишу. Он уже поднимался, когда я его убил».

— Я убил и Шаю. — Признался он Варису.

— Вы знали, кем она была.

— Знал. Но никогда не думал, кем окажется он.

Варис хихикнул:

— А теперь знаете.

«Нужно было прикончить и евнуха тоже». — Кровью на руках больше, кровью меньше, какая разница? Он не мог точно сказать, что удержало его руку с кинжалом. Только не признательность. Варис спас его от палача, но только потому, что на него нажал Джейме. — «Джейме… нет, лучше о нем не думать».

Вместо этого он нашарил целый мех с вином, и присосался к нему как к материнской груди. Кислое вино сбежало по подбородку и пропитало и без того испачканную тунику, туже самую, в которой он сидел в камере. Он выдул все до последней капли. Палуба под ногами качалась. Когда он попытался встать, она убежала из-под ног куда-то в сторону, и он больно треснулся о переборку. — «Это шторм», — дошло до него. — «Или же я напился хуже, чем обычно». — Его стошнило вином, и некоторое он валялся в луже, размышляя, не утонет ли корабль.

«Это твоя месть мне, отец? Всевышний Отец назначил тебя своей Десницей?»

«Такова плата отцеубийце» — провыл ветер снаружи.

Было бы не совсем честно ради него одного топить ни в чем не повинного мальчишку, прибиравшего в каюте, капитана со всей остальной командой, но когда боги поступали честно? И обступившая со всех сторон темнота проглотила его в свое чрево.

Когда он вынырнул вновь, голова готова была расколоться на куски, а корабль совершал какие-то резкие круговые маневры, хотя капитан настаивал, что они прибудут в порт. Тирион говорил ему вести себя тихо, и начал дико брыкаться, когда здоровый лысый матрос потащил его за руку в трюм, где его встречали множество пустых винных бочек. Это были низкие маленькие бочки, тесные даже для карлика. Все, на что был способен Тирион, это обмочиться. Его запихнули в бочку головой вниз так, что колени оказались возле ушей. Обрубок носа сильно чесался, но руки оказались прижаты так сильно, что он не мог даже пошевелиться, чтобы его почесать. — «Все-таки для человека моего положения паланкин подошел бы больше», — пронеслось в его голове, когда сверху закрыли и забили крышку. Он слышал чьи-то крики, пока его куда-то катили. С каждым ударом он ударялся головой о дно бочки. Мир вокруг беспрестанно вращался, потом внезапно остановился от удара, от которого ему захотелось закричать. Сверху упала следующая бочка, и он прикусил язык.