Козырные тузы, стр. 81

На станции «59-я улица» в вагон зашел худощавый лысеющий мужчина в костюме-тройке и уселся напротив Джуба. Он служил в Налоговом управлении, а в ордене был известен под прозвищем Жилет. На 125-й улице к ним присоединилась пышнотелая седовласая негритянка в розовой форме официантки, ее Морж тоже знал. Они не обладали ни способностями тузов, ни уродствами джокеров. Среди масонов оказалось немало им подобных: строительных рабочих и бухгалтеров, студентов колледжей и грузчиков, канализационных рабочих и водителей автобусов, домохозяек и уличных проституток. На собраниях Джуб встретил известного адвоката, телеведущего и даже одного дезинсектора, который обожал разговаривать на профессиональные темы и без конца совал ему свои визитки («Бьюсь об заклад, в Джокертауне полно тараканов»). Одни были богатыми, другие совсем бедными, но большинство зарабатывали себе на жизнь тяжелым трудом. Никто из них не производил впечатление безоблачно счастливых людей.

Предводители были сделаны совершенно из другого теста, но ни одна машина не может обойтись без винтиков, а армия — без рядовых. Именно к ним себя относил Джуб.

Джей Экройд никогда не узнал бы, где допустил ошибку. Он был профессиональным частным сыщиком, проницательным и опытным, и предпринимал все возможные меры предосторожности, как только понял, с кем имеет дело. Если бы только он был менее талантлив, если бы только Кристалис поручила это дело более обычному человеку, это могло бы сойти им с рук. Но именно тайная сила туза выдала детектива с головой. Щелкунчик Джей, так его прозвали на этих улицах: он был проецирующим телепортом, который мог одним щелчком пальцев перебросить человека в другое место.

Экройд изо всех сил старался быть как можно более неприметным, не перебросил ни единого масона, но Иуда все равно почуял его силу, и этого оказалось достаточно. Теперь Джей помнил о масонах не больше, чем Кристалис или Джон Дьявол Дарлингфут. Лишь очевидное джокерство Джуба и бросающееся в глаза отсутствие способностей спасли его рассудок и жизнь… они да еще машина в его гостиной.

Когда поезд подъехал к 190-й улице, уже стемнело. Жилет и Ложка проворно вышли из метро, а Джуб, который нес под мышкой кипу газет, отстал от них. Портупея, спрятанная под рубахой, натирала, и он чувствовал себя отчаянно одиноким. У него не было ни единого союзника. Кристалис и Щелкунчик Джей все позабыли.

Кройд на этот раз проснулся серовато-зеленым существом, похожим на медузу, и тут же уснул снова, обливаясь кровавым потом. Такисиане прилетели и улетели, так ничего и не сделав. Им было все равно. Сингулярный переместитель, даже если он был цел и невредим, растворился где-то в городе, а без него его тахионный передатчик оставался бесполезной грудой железа. К земным властям он обратиться не мог. Масоны опутали своими щупальцами все: они проникли в полицию, в пожарное управление, в налоговую службу, в управление городского транспорта, в средства массовой информации. На каком-то собрании Джуб заметил даже одну медсестру из Джокертаунской клиники.

Это очень его встревожило. Он провел несколько бессонных ночей, погруженный в ледяную воду в своей ванной, ломая голову над тем, надо ли кому-нибудь сообщать о происходящем. Но кому? Он мог шепнуть имя сестры Грешэм на ушко Троллю, доложить о Гарри Матиасе его начальнику, капитану Блэку, он мог рассказать всю эту историю Крабовику из «Крика». Но что, если Тролль и сам масон? И капитан Блэк тоже? И Крабовик? Простые масоны видели своих руководителей только издали, а зачастую еще и в масках, и среди них ходили слухи о прочих высокопоставленных посвященных, тузах, влиятельных лицах и прочих власть имущих. Единственный, кому Морж мог по-настоящему доверять, был он сам.

Поэтому он ходил на их собрания, слушал и запоминал. Джуб зачарованно смотрел, как они облачаются в маски, разыгрывают свои представления и совершают ритуалы, исследовал символы мифологических богов, которых они из себя корчили, рассказывал свои анекдоты и смеялся над их шутками, заводил знакомства с теми, кто не брезговал дружбой с джокером, и издалека наблюдал за теми, кто брезговал. И в его душу уже закралось подозрение, чудовищное и пугающее.

Он спрашивал себя, и уже не впервые, зачем делает все это. И без конца ловил себя на том, что вспоминает далекие дни, когда он находился на борту большого звездолета Сети. Верховный Торговец пришел в его каюту, переодевшись древним глабберанином. Его жесткие волосы почернели от старости, и Джуббен спросил, почему именно ему выпала честь выполнить это задание.

— Ты похож на них, — сказал тогда Верховный Торговец. — Да, внешне у вас нет ничего общего, но среди жертв такисианской биологической науки ты сможешь раствориться, прикинувшись еще одним безликим калекой. Твой образ мыслей, твоя культура и ценности, нравственные устои — все это ближе к нормам людей, чем у любого другого из тех, кого я мог бы выбрать. Со временем, живя среди них, ты станешь еще больше похожим на них, научишься понимать их и, когда мы вернемся, сможешь оказать нам неоценимую помощь.

Это оказалось правдой, совершенной правдой: за это время Джуб настолько очеловечился, как никогда и вообразить себе не мог. Но Верховный Торговец все же кое-что упустил. Он не сказал Джуббену, что тот полюбит людей и начнет чувствовать за них ответственность.

Во мраке Клойстерс дорогу ему преградили двое парней в кожаных куртках. У одного в руках блеснула финка. Они уже знали его в лицо, но все равно Джубу приходилось каждый раз показывать им сияющую красную монетку, которую он теперь все время носил в кармане, таковы были правила. Они молча кивнули, и Морж прошел внутрь, вгромадный зал, где сидели все эти люди в масках и плащах, с их ритуальными словами и секретами, которые он страшился узнать.

В зал, где ждали только его, чтобы начать процедуру посвящения.

Пэт Кэдиган

Забытыми путями

Стояла необычайная для мая жара, как будто в гости вдруг ненадолго нагрянуло лето, и дети, собравшиеся у пожарного гидранта, являли собой сцену, словно выпавшую из времени. Не хватало им только опыта — никто не знал, как пустить воду. Неважно, что это вызвало бы резкое ослабление напора воды во всей округе и серьезно помешало бы пожаротушению — почему, собственно, поджигатели всегда были не прочь оказать такую услугу стайке взмокших ребятишек в жаркий день. Однако вокруг, как назло, не было ни одного поджигателя.

Мужчина в окне небольшой семейной лавчонки не смотрел на детей: он наблюдал за молодой женщиной с рыжеватыми волосами до плеч и огромными зелеными глазами, которая не спускала глаз с ребятишек. Он следил за ней вот уже три дня, с той самой минуты, когда она сошла с автобуса, — обыкновенно прикрываясь каким-нибудь журнальчиком вроде того, что он держал в руках в эту минуту. Заголовок возвещал: «Женщина превратилась в джокера и в свою брачную ночь сожрала супруга!» Гарри Матиаса всегда тянуло на бульварщину.

Однако девушку на той стороне никак нельзя было назвать вульгарной. Гарри даже думал о ней как о девушке, а не о молодой женщине, хотя был уверен, что ей не меньше двадцати одного года. Ее чистое личико в форме сердечка было безоблачным, каким-то незавершенным. Бесхитростное, оно показалось бы очень привлекательным любому, кто повнимательнее пригляделся бы к нему, а Матиас был уверен, что приглядывались многие. Ни дать ни взять, еще один невинный мотылек, привлеченный светом большого города. Но Гарри, которого чаще называли Иудой, знал, что это не так. За эту птичку Астроном щедро его наградит, или, скорее, это сделают его люди. Сам Астроном редко снисходил до тебя, если тебе везло, а Иуде везло неслыханно, почти невероятно. Он прошел путь от поклонника джокеров до настоящего туза — совсем слабенького, но зато наделенного очень полезной способностью видеть других тузов и определять их силу. Его собственная сила обнаружилась в ту ночь в «Неистовых джокерах». Это спасло ему жизнь: Матиаса уже собрались хорошенько отделать, когда вирус дикой карты проявил себя и он разоблачил ту бабу-перевертыша.