По Уссурийскому краю, стр. 43

Вдруг в одном месте я поскользнулся и упал, больно ушибив колено о камень. Я со стоном опустился на землю и стал потирать больную ногу. Через минуту прибежал Леший и сел рядом со мной. В темноте я его не видел — только ощущал его тёплое дыхание. Когда боль в ноге утихла, я поднялся и пошёл в ту сторону, где было не так темно. Не успел я сделать и десяти шагов, как опять поскользнулся, потом ещё раз и ещё.

Тогда я стал ощупывать землю руками.

Крик радости вырвался из моей груди. Это была тропа! Несмотря на усталость и боль в ноге, я пошёл вперёд.

«Теперь не пропаду, — думал я, — тропинка куда-нибудь приведёт».

Я решил идти по ней всю ночь до рассвета, но сделать это было не так-то легко. В полной темноте я не видел дороги и ощупывал её только ногой. Поэтому движения мои были до крайности медленными. Там, где тропа терялась, я садился на землю и шарил руками. Особенно трудно было разыскивать её на поворотах. Иногда я останавливался и ждал возвращения Лешего, и собака вновь указывала мне потерянное направление. Часа через полтора я дошёл до какой-то речки. Вода с шумом катилась по камням. Я опустил в неё руку, чтобы узнать направление течения. Речка бежала направо.

Перейдя вброд горный поток, я сразу попал на тропу. Я ни за что не нашёл бы её, если бы не Леший. Собака сидела на самой дороге и ждала меня. Заметив, что я подхожу к ней, она повертелась немного на месте и снова побежала вперёд. В темноте ничего не было видно, слышно было только, как шумела вода в реке, шумел дождь и шумел ветер в лесу. Тропа вывела меня на другую дорогу. Теперь явился вопрос, куда идти: вправо или влево. Обдумав немного, я стал ждать собаку, но она долго не возвращалась. Тогда я пошёл вправо. Минут через пять появился Леший. Собака бежала мне навстречу. Я нагнулся к ней. В это время она встряхнулась и всего меня обдала водой. Я уже не ругался, погладил её и пошёл следом за ней.

Идти стало немного легче: тропа меньше кружила и не так была завалена буреломом. В одном месте пришлось ещё раз переходить вброд речку. Пробираясь через неё, я поскользнулся и упал в воду, но от этого одежда моя не стала мокрее.

Наконец я совершенно выбился из сил и сел на пень. Руки и ноги болели от заноз и ушибов, голова отяжелела, веки закрывались сами собой. Я стал дремать. Мне грезилось, что где-то далеко между деревьями мелькает огонь. Я сделал над собой усилие и открыл глаза Было темно, холод и сырость пронизывали до костей. Опасаясь, чтобы не простудиться, я вскочил и начал топтаться на месте, но в это время опять увидел свет между деревьями. Я решил, что это галлюцинация. Но вот огонь появился снова. Сонливость моя разом пропала. Я бросил тропу и пошёл прямо по направлению огня Когда ночью перед глазами находится свет, то нельзя определить, близко он или далеко, низко или высоко над землёй.

Через четверть часа я подошёл настолько близко к огню, что мог рассмотреть все около него. Прежде всего я увидел, что это не наш бивак. Меня поразило, что около костра не было людей. Уйти с бивака ночью во время дождя они не могли. Очевидно, они спрятались за деревьями.

Мне стало жутко. Идти к огню или нет? Хорошо, если это охотники, а если я наткнулся на табор хунхузов? Вдруг из чащи сзади меня выскочил Леший. Он смело подбежал к огню и остановился, озираясь по сторонам. Казалось, собака тоже была удивлена отсутствием людей. Она обошла вокруг костра, обнюхивая землю, затем направилась к ближайшему дереву, остановилась около него и завиляла хвостом. Значит, там был кто-нибудь из своих, иначе собака выражала бы гнев и беспокойство. Тогда я решил подойти к огню, но спрятавшийся опередил меня Это оказался Мурзин. Он тоже заблудился и, разведя костёр, решил ждать утра. Услышав, что по тайге кто-то идёт и не зная, кто именно, он спрятался за дерево. Его больше всего смутила та осторожность, с которой я приближался, и в особенности то, что я не подошёл прямо к огню, а остановился в отдалении.

Тотчас мы стали сушиться. От намокшей одежды клубами повалил пар. Дым костра относило то в одну, то в другую сторону. Это был верный признак, что дождь скоро перестанет. Действительно, через полчаса он превратился в изморось. С деревьев продолжали падать ещё крупные капли.

Под большой елью, около которой горел огонь, было немного суше Мы разделись и стали сушить бельё. Потом мы нарубили пихтача и, прислонившись к дереву, погрузились в глубокий сон.

К утру я немного прозяб. Проснувшись, я увидел, что костёр прогорел. Небо ещё было серое, кое-где в горах лежал туман. Я разбудил казака. Мы пошли разыскивать свой бивак. Тропа, на которой мы ночевали, пошла куда-то в сторону, и потому пришлось её бросить. За речкой мы нашли другую тропу. Она привела нас к табору.

Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в одиннадцать утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю Со стороны Арзамасовки подъём на него крутой, а с западной стороны — пологий Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с реки Улахе к заливу Ольги.

После полудня вновь погода стала портиться. Опасаясь, как бы опять не пошли затяжные дожди, я отложил осмотр Ли-Фудзина до другого, более благоприятного случая. Действительно, ночью полил дождь, который продолжался и весь следующий день. 21 июля я повернул назад и через двое суток возвратился в пост Ольги.

Глава 16

Залив Владимира

Река Ольга. — Ночёвка около китайской фанзы — Залив Владимира. — Геология залива. — Китайские морские промыслы. — Осьминог. — Река Хулуай

Пока я был на реке Арзамасовке, из Владивостока прибыли давно жданные грузы. Это было как раз кстати. Окрестности залива Ольги уже были осмотрены, и надо было двигаться дальше. 24 и 25 июля прошли в сборах. За это время лошади отдохнули и оправились. Конское снаряжение и одежда людей были в порядке, запасы продовольствия пополнены.

Дальнейший план работ был намечен следующим образом: Г. И. Гранатману было поручено пройти горами между Арзамасовкой и Сибегоу (приток Тадушу), а А. И. Мерзляков должен был обойти Арзамасовку с другой стороны. В верховьях Тадушу мы должны были встретиться. Я с остальными людьми наметил себе путь по побережью моря к заливу Владимира.

Мои товарищи выступили в поход 26 июля утром, а я 28-го числа после полудня.

День выпал хороший и тёплый. По небу громоздились массы кучевых облаков. Сквозь них прорывались солнечные лучи и светлыми полосами ходили по воздуху. Они отражались в лужах воды, играли на камнях, в листве ольшаников и освещали то один склон горы, то другой. Издали доносились удары грома.

Залив Владимира и залив Ольги расположены рядом, на расстоянии 50 километров друг от друга. Посредине между ними проходит небольшой горный кряж высотой в среднем около 250 метров с наивысшими точками в 450 метров, служащий водоразделом между речкой Ольгой (13 километров) и речкой Владимировкой (9 километров), впадающей в залив того же имени. Обе речки текут по широким продольным долинам, отделённым от моря невысоким горным хребтом, который начинается у мыса Шкота (залив Ольги) и тянется до мыса Ватовского (залив Владимира). Направление этой складки можно проследить и дальше на север.

Река Ольга состоит из двух речек одинаковой величины со множеством мелких притоков, отчего долина её кажется широкой размытой котловиной. Раньше жители поста Ольги сообщались с заливом Владимира по тропе, проложенной китайскими охотниками. Во время русско-японской войны в 1905 году в заливе Владимира разбился крейсер «Изумруд». Для того чтобы имущество с корабля можно было перевезти в пост Ольги, построили колёсную дорогу. С того времени между обоими заливами установилось правильное сообщение.

Гроза прошла стороной, и после полудня небо очистилось. Солнце так ярко светило, что казалось, будто все предметы на земле сами издают свет и тепло. День был жаркий и душный.