Игра престолов. Книга I, стр. 109

– Я сам отстоял по нему панихиду, – проговорил сир Барристон Селми, и они поглядели на тело, лежавшее в задней части повозки – У него никого здесь не было. Говорят, в Долине осталась мать.

В бледных лучах рассвета молодой рыцарь казался уснувшим Он не был красив, но смерть сгладила грубые черты, а Молчаливые Сестры облачили его в лучшую бархатную рубаху с высоким воротником, закрывшим рану, оставленную пикой на его горле Эддард Старк поглядел из лицо и подумал, что этот мальчик, наверное, умер из-за него. Знаменосец Ланнистеров убил его прежде, чем Нед успел поговорить с юношей. Неужели это простое совпадение? Он понял, что никогда не узнает этого.

– Хью пробыл сквайром Джона Аррена четыре года, – проговорил Селми – Король произвел его в рыцари в память Джона до того, как мальчишка уехал на север. Он отчаянно добивался этого звания, но, увы, не был готов к нему.

Нед в ту ночь спал скверно и ощущал, что навалившаяся не по годам усталость одолевает его.

– Никто из нас не бывает готов, – проговорил он.

– К посвящению в рыцари?

– К смерти. – Нед аккуратно укрыл мальчика плащом, между полумесяцев на синем атласе проступало кровавое пятно. Когда мать спросит, как погиб ее сын, с горечью подумал он, ей ответят, что он сражался на турнире в честь десницы короля, Эддарда Старка.

Бессмысленная смерть. Войну нельзя превращать в игру. Нед повернулся к женщине, стоявшей возле повозки. Серые одежды прятали и тело ее, и лицо, все, кроме глаз Молчаливые Сестры готовили людей к могиле, но увидеть лицо смерти значило навлечь на себя неудачу.

– Отошлите его доспехи в Долину. Они понадобятся матери.

– Панцирь его стоит достаточно сребреников, – проговорил сир Барристан – Мальчик заказал броню специально для турнира. Работа простая, но добротная. Даже не знаю, заплатил ли он кузнецу.

– Он заплатил вчера, милорд, и заплатил дорого, – заметил Нед. А Молчаливой Сестре указал – Отошлите панцирь матери, я улажу отношения с оружейником. – Она склонила голову.

Потом сир Барристан направился с Недом в Королевский павильон. Лагерь начинал шевелиться. Жирные сосиски шипели и плевались над очагами, в воздухе пахло перцем и чесноком. Молодые сквайры забегали по поручениям, отданным проснувшимися хозяевами, они зевали и потягивались, встречая день. Слуга, державший под мышкой гуся, преклонил колено, завидев их.

– Милорды, – пробормотал он, гусь тем временем гоготал и щипал его за пальцы.

Щиты, выставленные у шатров, говорили о своих владельцах: серебряный орел Сигарда, соловьи Брайса Карона, гроздья винограда Редвинов, щетинистый вепрь, красный бык, горящее дерево, белый баран, тройная спираль, пурпурный единорог, пляшущая дева, черная гадюка, двойные башни, филин и, наконец, чисто-белые щиты Королевской гвардии, отражавшие лучи рассвета.

– Король намеревается принять участие в общей схватке, – проговорил сир Барристан, проезжая мимо щита сира Меррина, на котором осталась глубокая царапина, нанесенная копьем сира Лораса, выбросившим рыцаря из седла,

– Да, – ответил Нед мрачно. Джори разбудил его ночью, чтобы известить о новости.

Нечего удивляться, что он спал так скверно.

Сир Барристан выглядел обеспокоенным.

– Говорят, что ночные красотки с рассветом теряют свою красоту, а вино отрекается от своих детей в свете утра.

– Так говорят, – согласился Нед, – но о Роберте этого не скажешь. – Другие могли бы отречься от слов, выкрикнутых в пьяном угаре, но Роберт Баратеон запомнит их и не отступит.

Павильон короля стоял возле воды, и наползавший с реки утренний туман окутывал его серыми клочьями. Сооруженный из золотистого шелка, он представлял собой самое большое и величественное сооружение в лагере. Возле входа стоял боевой молот – рядом с колоссальным шитом, украшенным коронованным оленем дома Баратеонов.

Нед надеялся найти короля спящим после выпитого вина. Но удача оставила его: Роберт уже встал и пил пиво из полированного рога, высказывая при этом неудовольствие двоим молодым сквайрам, пытавшимся упаковать его тело в броню.

– Светлейший государь, – проговорил один из них, едва ли не сквозь слезы,

– панцирь вам мал. Он не подходит вам. – Рука его дрогнула, и воротник, который он пытался пристроить, вокруг толстой шеи Роберта, упал на землю.

– Седьмое пекло! – выругался Роберт. – Неужели мне придется делать это самому! Подберите, засранцы… Не стой, Лапсель! Не стой с открытым ртом, подбирай! – Парнишка торопливо оглянулся, и король заметил Неда. – Погляди-ка на этих олухов,

Нед. Моя жена настояла, чтобы я взял эту парочку сквайрами, а от них нет никакого толка. Не умеют даже одеть человека в его собственный панцирь и еще называют себя сквайрами! А я говорю, что они свинопасы, одетые в шелка!

Неду хватило одного взгляда, чтобы понять причину всех сложностей,

– Мальчишки не виноваты, – сказал он королю. – Ты слишком растолстел для этих доспехов, Роберт,

Роберт Баратеон хорошенько глотнул пива, бросил опустевший рог на меховое покрывало, вытер рот тыльной стороной руки и мрачно буркнул:

– Растолстел? Это я-то? Разве так положено разговаривать с королем? – Внезапный хохот налетел бурей, – Ах, проклятие, Нед, объясни мне, ну почему ты всегда бываешь прав?

Сквайры нервно заулыбались, когда король повернулся к ним.

– Эй вы. Да, оба! Вы слыхали слова десницы. Король слишком толст для его панциря. Ступайте за сиром Ароном. Скажите ему, что мне необходимо срочно расставить нагрудную пластину. Живо! Чего вы ждете?

Наталкиваясь друг на друга, мальчишки поспешили выбраться из шатра. Роберт сохраняя на лице своем деланный гнев, пока они не ушли. А. потом опустился кресло и зашелся в хохоте.

Сир Барристан Селми похихикал вместе с ним, даже Эддард Старк умудрился улыбнуться. На него, как всегда, словно тучи наползали серьезные думы. Он успел разглядеть сквайров: симпатичные мальчишки, светловолосые и хорошо сложенные. Один, кудрявый и золотоволосый, был ровесником Сансы, другой, на– верное, пятнадцатилетний, с песчаными волосами и тонкими усиками, глядел на мир изумрудно-зелеными глазами королевы.