Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг, стр. 305
— Да, я думаю, так будет звучать намного лучше. Боюсь, что в некоторой отдаленной перспективе нам предстоит с Россией серьезно бороться, и нужно правильно назвать всех участников на этом ринге. Мы — боремся за свет, веру и благоденствие народа, а он — кровожадный тиран, деспот, душитель свободы, исчадие ада, концентрированное зло, которое каждый честный человек должен стремиться уничтожить. А его владения — территория, оскверненная его нечестивыми делами. Империя зла, на которой нет ничего доброго, светлого и святого.
— Вы ведь в курсе, что это не так, — задумчиво произнесла королева. — Нам ведь могут не поверить.
— Если человека долго называть свиньей, то рано или поздно он захрюкает, — улыбнулся сэр Дерби.
Глава 7
1 июня 1871 года. Новая Каледония
Уже который день после получения тревожного письма из дома Франсуа Депардье не давали покоя мысли о собственной судьбе. Так сложилось, что он был офицером, несущим тяжелую службу вдали от Родины. Но это полбеды. Ведь пользуясь своим служебным положением, он смог стать одним из крупнейших землевладельцев Новой Каледонии. Что довольно сильно меняло жизненные ориентиры Франсуа, в отличие от большинства других офицеров второй Империи. Погибать во славу Отечества с каждым франком, полученным от выгодной эксплуатации плантаций, хотелось все меньше и меньше. А тут эта совсем неуместная война, грозящая натуральной трагедией для всех французов.
Франсуа раз за разом обдумывал письмо и никак не мог понять, почему Наполеон III допустил создание такой могущественной коалиции. Для него сложившаяся ситуация самым вопиющим образом говорила о полном провале внешней политики этого клоуна, который «твердой рукой вел страну к совершенному краху».
Безусловно, война шла очень далеко от Франсуа, но он читал газеты, в том числе и английские, и сильно переживал о судьбе своей Родины. Однако сейчас, когда в войну вступила Россия, чувство беспокойства перешло в еле сдерживаемую панику.
Что было в его распоряжении? Три роты солдат, вооруженных старыми дульнозарядными ружьями, которые помнили еще улыбку Бонапарта, древняя бревенчатая башенка, долженствующая изображать наличие вооруженного форта, да два обветшалых корвета с небольшим количеством устаревших пушек, пригодных лишь для салютов. На что он может рассчитывать с такой «могучей» армией? Разве что держать в повиновении местное туземное население. И все.
А ведь Новая Каледония находилась в Тихом океане, где практически безраздельно господствовал флот Российской Империи. Особенно после реформы 1870 года, которая произвела «реструктуризацию материальной части» и свела под имперские знамена довольно значительное количество кораблей, в том числе и из коммерческой собственности. На 1 января 1871 года, по материалам, присланным для ознакомления из Парижа, русский флот на Тихом океане имел по штату десять полновесных тяжелых фрегатов, двенадцать корветов и двадцать шесть шлюпов. Причем все — парусно-винтовые и вооружены современными нарезными пушками. Не считая других сил.
Но час назад депрессивные размышления Франсуа, сидевшего в небольшой террасе за кружкой ароматного чая, прервало прибытие взволнованного унтер-офицера.
— Месье, в море замечено около десятка парусных судов, идут в нашу сторону, — вытянувшись и козырнув, доложил унтер.
В военное время появление на горизонте любой эскадры было тревожным событием для столь слабой колонии, и Франсуа, приказав трубить сигнал тревоги, немедленно отправился на верхнюю площадку своего «форта».
Приказ, увы, запоздал. Корабли, оказавшиеся русскими, были замечены слишком поздно, и, когда он, запыхавшись, поднялся на свой боевой пост, они уже входили на внешний рейд, полностью заблокировав старые французские корветы, на которых, впрочем, даже еще и не начали выбирать якоря. Все замерло в шатком равновесии: французские корабли и гарнизон продолжали готовиться к отражению атаки, не предпринимая, впрочем, решительных действий, а русские… Русские, имея подавляющее преимущество, повели себя странно. Пять шлюпов легли в дрейф на самой границе рейда, три фрегата, слегка дымя трубами, прошли чуть вперед и расположились между ними и берегом. Корвет же, прикрывая эскадру, остался мористее. Казалось, они чего-то ждут. Наконец, у борта головного фрегата вспухло облачко холостого выстрела и по его грот-мачте скользнули сигнальные флажки.
— Что они хотят?
— Вызывают из порта катер, месье.
— Значит, хотят поговорить. Жюль, распорядитесь подготовить мне досмотровый баркас и прикажите дать ответный салют.
— Да, месье. Разрешите выполнять?
— Ступай. — Унтер-офицер спешно удалился, а Франсуа медленно, как-то даже через силу, направился верхом на лошади к себе домой. Нужно было переодеться в парадный мундир.
— Месье, между нашими странами идет война, но я хочу максимально избежать жертв. — Капитан первого ранга смотрел спокойным, лишенным всяких эмоций взглядом.
— Вы знаете, сколько войск расположено…
— Знаю. Три роты плохо обученной пехоты с сильно устаревшим вооружением. Причем боеприпасов очень мало — примерно по десять выстрелов на бойца.
— По девять, — печальным голосом поправил русского офицера Франсуа. — О ваших силах, я так понимаю, спрашивать нет смысла.
— Вы правы. Смысла нет. Это военная тайна, которую мне по уставу разглашать не положено.
— И что вы предлагаете?
— Предлагаю вам сдаться и сложить оружие. Вы ведь разумный человек и понимаете, что соотношение сил несопоставимо и в случае вашего отказа произойдет не битва, а бойня.
— Я все понимаю, но дело в том, что я не только офицер, но и крупный землевладелец. Если я ради сохранения жизней ни в чем не повинных людей сдам гарнизон, то сохранятся за мной мои земли? Или их конфискуют в пользу Империи? И что будет с моими солдатами?
— Все зависит от того, как именно буден сдан гарнизон.
— Что вы имеете в виду?
— Я уполномочен предложить вам привести гарнизон к присяге Александру III. Если вы это сделаете, то личный состав будет направлен в Россию для дальнейшего прохождения службы. За исключением тех, кто пожелает уволиться из вооруженных сил и остаться на острове в качестве поселенца.
— Это очень заманчивое предложение, но ведь вы вполне можете взять все силой, и мы не сможем вам противиться. Зачем вам это?
— Основной задачей является минимизация военных издержек. Несмотря на абсолютное военное преимущество, нам придется потратить довольно значительное количество боеприпасов и понести некоторые потери. Наш Император ценит людей, верных его престолу и не рискует их жизнями зазря. Кроме того, не все и не всегда нужно решать силой. Можно изыскивать и иные способы.
— Я могу подумать? — недоверчиво спросил Франсуа.
— Конечно. Можете вернуться и все обсудить со своими людьми. Сейчас эскадра уйдет, а через три дня мы вернемся с новым гарнизоном. Вы меня хорошо поняли? — вопросительно поднял бровь капитан первого ранга.
— Безусловно.
Спустя три месяца в главной общеимперской газете «Московская Правда» вышла большая статья о том, как Новая Каледония, не оказывая сопротивления, перешла на сторону русских и добровольно практически всем населением острова присягнула Александру III, выйдя из-под угнетения «Парижского узурпатора». Скандал получился знатный, особенно после того, как бывший капитан французской армии Франсуа Депардье продал свои земли в Новой Каледонии в пользу Империи и, получив баронское достоинство, переехал в город Саранск, где занялся созданием частного коммерческого сельскохозяйственного предприятия, специализирующегося на прудовом рыбоводстве. Благо что полученных денег хватило для долгосрочной аренды весьма приличных земельных угодий. В конце концов «деньги не пахнут», а героически гибнуть за самовлюбленного правителя, стремящегося утащить с собой на дно как можно больше людей, у Франсуа не было ни малейшего желания.