Змеиная яма, стр. 64

Скороходов постучал пальцами по столу.

— А что известно о бывших компаньонах Крылова?

— Начальник колонии арестован и дает показания. Заключенных он продавал, как товар. Покупателем была некая фирма «Гермес», которая нуждалась в дешевой рабочей силе. «Гермеса» в природе не существует. Смоленским сыщикам удалось установить, что эту фирму создал какой-то иностранец по имени Гюнтер через подставных лиц. Тут есть некоторые параллели. Шефнером закуплены земли в Смоленской области, где он ведет работы по строительству своих филиалов. Руководят работами немцы, и среди них есть некий Гюнтер, но сейчас это не имеет большого значения. На месте все станет ясно. Мне нужно срочно вылететь в Смоленск. Главной задачей на данный момент я считаю арест Крылова и некой Ингрид Иордан. Эти двое и являются убийцами пяти женщин в Москве. Только их арест сможет закрыть дело, расставить все точки и реабилитировать Журавлева как перед законом, так и перед общественностью. Мы обязаны вернуть человеку его имя и лицо, а Шефнером пусть занимается ФСБ.

— Вы что-то выяснили о женщине? Я впервые слышу от вас имя Ингрид Иордан.

— Эта та самая свидетельница, падающая как снег на голову в момент убийства. Эксперты установили по листку, из ее телефонной книжки, что один номер принадлежит известному контрабандисту, прославившемуся переброской русского антиквариата на Запад. Сейчас он отбывает срок в колонии. Мы побывали у него в гостях, и он отпираться не стал. Он опознал женщину по фотороботу. Зовут ее Ингрид Иордан, владелица сети антикварных магазинов в Мюнхене. Второй телефон принадлежит московскому коллекционеру изобразительного искусства. Он давно знаком с Ингрид, бывал у нее в Мюнхене, а она бывала у него в Москве. Они обмениваются раритетами либо покупают друг у друга полотна старых мастеров. Интересный факт: будучи в Мюнхене на одном приеме, устраиваемом Ингрид, наш коллекционер познакомился там с неким Хансом Шефнером. Запомнил он его по одной простой причине: Шефнер разговаривал по-русски без акцента. Вот вам и связь. О темных делишках мадам Иордан с русским антиквариатом можно написать книгу, но сейчас речь идет о другом. Она замешана в убийстве, и мы обязаны ее арестовать.

— Хорошо, майор. Вижу, вы подготовились основательно к завершающей операции по делу московского потрошителя, и я готов вам оказать всяческое содействие.

— Сегодня же я должен вылететь в Смоленск. Главная моя просьба по поводу содействия — свяжитесь с Управлением Смоленска и потребуйте от них оказывать мне содействие. А лучше всего, если они выделят мне отдельную бригаду толковых ребят и помогут провести операцию по задержанию преступников.

— И вы уже знаете, где их искать?

— Знаю, Журавлев не зря поехал в Смоленск. Там же сейчас находится и Метелкин. А главное, они нашли жену Шефнера — Наталию, от которой до сих пор приходят открытки с юга.

— Хорошо, я свяжусь с Главным управлением Смоленска. Они примут вас как родного. Езжай, Степан! И без результатов не возвращайся. С такими данными грех сделать осечку.

Майор встал.

2. Туманный рассвет в зоне

Лебедка стояла надежно, механизм работал безукоризненно. Николай Гаврилюк лично испробовал подъемник. Кореец и Дылда подцепили плиту, загораживавшую лаз в подвал, и Гаврилюк с помощью пульта поднял ее, а потом установил на место.

— Главное, чтобы кронштейн из потолка не вырвало.

— Не вырвет, — твердо заявил Гусь.

— Ладно, поверим. А теперь, мужики, нас ждет самая ответственная работа. Гусь, ты возьмешь бригаду рабов человек в двадцать с носилками и лопатами и натаскаете сюда в подвал песок. Не меньше четырех тонн. Свалите его возле лаза. Ты, Кореец, возьмешь человек пять. За моим бараком стоит прицеп, накрытый брезентом. Под ним мешки из капроновой нити, выкрашенные под дерюгу. Перетащишь все мешки сюда. А ты. Дылда, гони всю ораву рабов на дальний участок, чтобы здесь поблизости никто не болтался. И не забудь напомнить пушечному мясу, что сегодня в полночь начинаем наступление. Пусть работают как обычно и не вызывают подозрений у охраны. И без глупостей. Сегодня промашки быть не должно.

Прораб повернулся и вышел из подвала. Сегодня он был собран, как никогда, и точно понимал, что делает. Весь день, расписанный по минутам, каждое действие продумано и просчитано. Ошибки исключались, на карту поставлена жизнь — или пан или пропал.

Николай вернулся в свою берлогу за частоколом, поднял половую доску под кроватью и достал автомат «Калашников». Вставив рожок с патронами, он поднялся на чердак, открыл засов и вошел в помещение. Пленник сидел на табуретке у окна и любовался однообразными просторами котлована.

— Ну что, путешественник, пойдем глянем на то местечко, что ты мне показывал, — теперь мы сможем и наверх подняться. Ступеньки тебе выдолбили царские, и перила не нужны.

— А автомат тебе зачем? — спросил Вадим.

— Мне так спокойнее. Кто тебя знает, что у тебя на уме.

— Значит, без охраны пойдем?

— А кого охранять-то? Тебя или меня? Так я один обоих охранять буду. Ну, вставай и потопали. Времени у меня немного.

Вадим встал и направился к двери. Они вышли за частокол и двинулись на север к ближнему краю котлована, над которым черной стеной стоял лес.

— Не пойму я вас, Николай, не знаю, как по батюшке, но вам-то зачем в эти игры играть? Вы ведь здесь вроде кума, открыто с оружием гуляете. Хочу уйду, хочу приду На что вам нужны лазейки в лесу?

— Ты прав, я человек свободный, но других вывести не могу. Вот ты мне и поможешь корешей вытащить из этой ямы.

— И много вы с них с этого получите? Нож в спину?

— Чего ты понимаешь, щенок? Здесь один день за год идет. Людишки за свободу жизни кладут не раздумывая, а ты о какой-то мзде рассуждаешь. Ладно, топай вперед и под ноги смотри. Тут этой ползучей твари больше, чем мух над навозной кучей.

Они приближались к тем самым трем соснам, которые были ориентирами для Вадима. Он был уверен, что Настя и змеелов побывали там и оставили ему какой-нибудь знак. Автомат на плече прораба его не пугал. С этим типом он в момент разберется, а что дальше? Его блеф хорош до поры до времени, а в лес идти — что живьем в могилу ложиться.

Журавлев не ошибся. И Настя, и Дмитрий не забыли о нем, мало того: к ним присоединился Метелкин, и они все в эту минуту находились у трех засохших сосен. Метелкин твердо решил идти в зону и искать друга. Если он его найдет, то они уж точно сообразят, как сбежать. Рядом в кустарнике было спрятано все необходимое снаряжение. Еще один «змееотвод», сделанный золотыми руками местного Кулибина, фонари, веревки, ножи, обрезы, патроны, противоядие от змей в виде сыворотки, шприцы, бинты, фляги с водой и высокие рыбацкие резиновые сапоги. Евгений был готов к спуску в котлован.

— Постой, Женя, — отодвинул его в сторону змеелов. А ну-ка глянь. Тут кто-то на славу поработал. В стене вырублены ступени и боковой поручень сделали. Одному человеку такая работа не по плечу. А уж поручень сделать с крепежами — и того хлеще.

— Дик нигде не пропадет, он и здесь себе напарников нашел. Значит, он готовит побег…

— Навряд ли, мы ведь ему в прошлый раз веревку вниз сбросили. Веревки на месте нет. Стало быть, ее подобрали. А если он ее нашел, то ему ступеньки не понадобились бы.

— Не стоит спорить, господа кавалеры, — прервала их разговор Настя, отрываясь от бинокля. — Дик сам идет нам навстречу.

Оба тут же повернули голову в сторону котлована.

— Идут двое. Как две мухи в тарелке с баландой.

— Что, не подобрал блюда соответствующего цвета, кроме баланды! — рассмеялась Настя, — Дно котлована похоже на жижу горохового супа.

Она вновь прильнула к биноклю.

— Ох, ребятки, рано мы обрадовались. Второй тип с автоматом. И радости на лице Дика я не замечаю.

Метелкин подошел к Насте и взял из ее рук бинокль.

— Точно.

— А я его вспомнила. Этот тип приходил в номер Ингрид в Смоленске, когда я сидела под окном балкона. Похоже, между ними шел серьезный разговор, очень смахивавший на заговор. Зовут его, дай Бог памяти, Николай. Он все от нее полномочий требовал. Мол, Гюнтер тут командует, а он так, на побегушках.