Роковое соглашение, стр. 37

Вика достала из сумочки открытку и протянула Шмелеву.

— Если не лень, то можете и туда смотать, только не помню, какой трамвай ходит до тех мест. А вернется он через месяц. У него большой отпуск. Вам что делать нечего? У Макова пять шкафов с такими, как я. Он сгниет в могиле, пока вы всех обойдете, и чего вы этим добьетесь? Взрослые люди, а занимаются всякой…

Не договорив, Вика ретировалась. Шла она быстро, не думая о дороге. Утро только началось, а ее уже хватают за глотку. Вот умри она, и весь мир развалится, людям не останется дел на земле, потому что каждый норовит залезть ей в душу и нагадить там. Устроили сортир, сволочи!

Ноги сами привели ее в какой-то бар. Тихо, прохладно, полумрак.

Она заказала себе бутылку шампанского и выпила два фужера подряд, закурила.

Немного отлегло, руки уже не тряслись.

За спиной засмеялись какие-то девчонки. Вика опять вздрогнула. Боже, что стало с ее нервами. Она дергается по каждому пустяку.

Вика медленно повернула голову назад и увидела двух размалеванных девиц лет по восемнадцати. Ее прошиб холодный пот. Все вдруг всплыло в памяти. Тот же бар, то же французское шампанское и те же шлюхи.

Как она сюда попала? На этот вопрос у нее не нашлось ответа. Она даже не знала, где находится. Что за улица и как называется эта шарашка. В памяти всплыли физиономия цыганки и страшное лицо колдуна. Карты. Странные карты, звездочки, квадратики, кружочки и пять имен. Пятеро заклятых врагов.

Вика бросила деньги на стол и вышла на улицу. Ей удалось остановить частника, согласившегося отвезти ее в Марьину Рощу.

Вика чувствовала себя кошмарно, и делала она все, не думая, словно в угаре. Машина привезла ее к тому дому, где она уже однажды побывала. Странно, но она точно помнила адрес. Ей казалось, будто все происходило вчера и она совсем недавно виделась с колдуном, старухой, но они были какими-то не живыми, а прозрачными призраками из тяжелого и тревожного сна. Но откуда тогда она знала адрес и дом, который стоял на своем месте?

Вика зашла во двор. Все так узнаваемо, нет, это не сон, все настоящее.

Вот и подъезд, провонявший котами, ободранные стены, стоптанные ступени.

Вика медленно начала подниматься на второй этаж. Старуха жила за семью печатями, но на этот раз ее дверь была распахнута настежь.

Испуганная женщина зашла в квартиру, как в клетку льва. Здесь ждало ее что-то, способное погубить или воскресить, она не понимала.

Но чуда не произошло. Квартира с ободранными обоями пустовала, тут и следов не осталось от пребывания живого человека. Мертвое, заброшенное пустое пространство, от которого становится жутковато. Вика выскочила из квартиры и побежала на третий этаж. Все то же самое. Квартира колдуна превратилась в пустой гнилой орех. Тут были открыты окна и разгуливал ветер, по комнатам бегали мыши.

Ей стало нехорошо. Ноги подкашивались и отказывались слушаться. Она с трудом выбралась на улицу. Немного посидела на скамейке и выкурила несколько сигарет одну за другой.

Мимо проходил какой-то старик. Вика его окликнула:

— Скажите, а вы не знаете тетку Аксинью? Она жила здесь на втором этаже. Совсем недавно.

— Да Бог с тобой, дочка. Этот дом выселили три года назад. Тут никто не живет. Его ломать будут, но пока только разговоры разговаривают. На этом месте какой-то банк хотят строить. А банки у нас один за одним лопаются. Вот и тянут кота за хвост. А жить нельзя. Кровля едва держится. Вот-вот рухнет, туда даже бомжи заходить боятся.

— Спасибо, дедушка. Вразумили.

Вика поднялась и, едва перебирая ногами, пошла прочь.

Но не только для нее опустошение дома стало непонятным и фантастичным.

Следивший за ней Мифодий Тихий был не меньше удивлен исчезновением тетки Аксиньи. Ведь если колдуном он был сам и тут все ясно, то Аксинья и ее клиентки — не плод больной фантазии, а факт.

Слючи от квартиры ему дал Багет. Он, правда, ничего не говорил, кроме того, что место спокойное и надежное. Однако Тихого такой ответ не устраивал.

Он привык к ясности и порядку.

Ему было над чем подумать.

К вечеру Вика опять напилась. И вдруг звонок Сережи. Она как-то даже встрепенулась и ожила. Он не показывался несколько дней, и вот она вновь слышит его голос.

— Это я, пташка!

— Тихо. Ни звука по телефону. Ты хочешь меня видеть?

— Разумеется, а как ты думаешь?

— Тогда жди меня там, где мы познакомились. Я появлюсь очень скоро.

Теперь оставалось придумать, как уйти из дома незамеченной.

Глава IV

Любовник

1.

Появление залегендированного агента на Лубянке можно назвать не просто ошибкой, а в некоторых случаях провалом. Подполковник Кречинский был исключением. Руководитель преступной группировки знал, что Кречинский работает в органах, но только считалось, будто он служит в Главном управлении МВД на Петровке, а не является штатным сотрудником ФСБ. С МВД Лубянка договорилась, и на подполковника ФСБ надели мундир подполковника милиции, оформив его на нейтральную должность помощника начальника управления по борьбе с организованной преступностью. Должность туманная, и непонятно, чем занимался помощник начальника, но важно, что он не входил ни в один отдел, а значит, не работал в бригаде, а стоял особняком. Что-то похожее на адъютанта его превосходительства, занимающегося особыми поручениями единоличного хозяина. На Петровке Кречинский появлялся крайне редко, о нем там знали, но мало кто видел.

На Лубянку он приходил не чаще одного раза в месяц, остальное время держал связь с руководством через подполковника Виноградова, с которым ездил на рыбалку. Там они и решали все оперативные вопросы. Внедрение в банду вора в законе Кохана, больше известного под кличкой Дядя, прошло так, как задумывалось полтора года назад. Кречинский, что называется, сам себя подставил под вербовку. Беззаботный, легкомысленный парень проиграл в карты одному авторитету крупную сумму денег. Отдать он ее не мог. Ему грозила смерть — перо под ребра.

Но один из игроков за него вступился. Звали заступника Башкой. Огромный мужик с лысой головой, похожей на перезрелую тыкву. Этот самый Башка был правой рукой Дяди. Ни для кого не было секретом, что Кречинский — мент с Петровки. Менты бывают разными. Этот был смел, нахален, любил девочек, деньги и не брезговал вращаться в кругу криминальных авторитетов, так как постоянно сшивался в казино и заглядывал в бордели. Никто его не боялся, и он никого. Он не лез в дела бандитов, и они его не смущались, нередко разговаривая о своих делах в его присутствии, относясь к нему, как к импотенту в борделе, который не посягал на их девочек. Вот тогда Башка и решил заступиться за Кречинского. Ну что проку резать парня? Ходит бесхозный мент по злачным местам, почему бы его не привлечь к делу. Не так уж много своих людей у Дяди на Петровке, и те мелкота.

Башка выкупил мента, одним словом, сохранил ему шкуру. Может быть, весь этот спектакль авторитеты подстроили, этого никто не знал, но Кречинский попал в капкан, чего, впрочем, и добивался. Так его познакомили с Дядей. У него он тут же получил кличку Багет за свой щегольский вид. Подполковник обожал дорогие костюмы, обувь, часы и галстуки. Он переодевался по меньшей мере раза три за день.

Однако все его проблемы упирались в деньги. Этим он и подкупил умудренного опытом Башку.

В банде Дяди никто никого не называл по имени, использовались только клички, так называемые погонялы. Кроме самого Дяди, никто друг друга не знал по паспортным данным, и подобная предосторожность имела смысл. Никто не мог заложить своего подельника ментам, окажи на него давление. А погоняла ни о чем не говорила. И только благодаря Кречинскому удавалось выслеживать членов группировки Дяди и выяснить, что Черныш в действительности Иван Трофимович Смирнов. Так на группировку Дяди составлялось полное досье на Лубянке. Почему Лубянка, а не Петровка занималась бандой Дяди? Ответ звучит просто. Дядя принимал заказы на устранение не только бизнесменов, но и политических деятелей. Это и был основной профиль его работы. Он так построил свою схему действий и договоренностей, что схватить Дядю с поличным не представлялось возможным. Слишком хитер и опытен, изворотлив и аккуратен, великолепный стратег и отличный организатор. Вот тогда на Лубянке и пришли к выводу, что без своего человека в стане врага не обойтись. Так была разработана схема внедрения Кречинского в группировку одного из самых влиятельных фигур в криминальном мире. Процесс оказался долгим. Полгода Кречинский плясал по проволоке, привлекая к себе внимание, и только потом Башка взял его в оборот. Не исключено, что к нему присматривались и примерялись.