Погашено кровью, стр. 109

Ефимов оглянулся в тот момент, когда мертвец находился в трех шагах. Он ничего не понял, он не успел испугаться, он торжествовал!…

Сергей раскинул руки в стороны, и Ефимов попал в объятия коварной злодейки судьбы, которая так долго его обманывала.

Двое мужчин, сплетенные в один ком, сорвали с края крыши парапет и, сменив траекторию, полетели камнем вниз. Двадцать этажей за один миг. И лишь огромный шлейф из разлетевшихся купюр еще долго витал в воздухе, приземляясь в лужах, залетая в открытые форточки и оседая на бетонных полах балконов.

Когда Сычев с помощником выскочили на крышу, то драма пришла к своему завершению. Они подошли к вырванному куску железа у края крыши и посмотрели вниз. Подхваченный ветерком легкий занавес из тысячи зеленых бумажек загораживал землю. Сибирские сыщики оставили грустный конец без комментариев.

Эпилог

Спустя год после печально известного ограбления, в тот же день, одиннадцатого мая, произошли новые печальные события. В Москве хоронили трех совершенно разных людей. Вряд ли жители столицы знали об этом.

Дмитрия Николаевича Шевцова похоронили на Ваганьковском кладбище.

Иначе и быть не могло. Московская финансовая элита, депутатский корпус и многие малоизвестные, но очень влиятельные люди приложили некоторые усилия и, разумеется, деньги, чтобы похороны прошли на соответствующем уровне в положенном месте.

Олег Кириллович Велихов принимал соболезнования как близкий друг, соратник и советчик покойного. Много лилось слез, много речей, много цветов.

Григория Михайловича Ефимова хоронили на Котляковском кладбище, рядом с могилой сына, где еще не успели увять живые цветы.

Трехкратным залпом отсалютовал взвод ОМОНа. Клятвы офицеров отомстить за товарища, траурный марш. Хоронили как героя. Из управления и министерства прибыли высокие чины.

О похоронах Сергея Белого никто ничего не слышал. Его труп запросил морг института Склифосовского. Ходили слухи, что парня хоронила мать Симакова, убитого Белым восемь лет назад, и какой-то старик-патологоанатом.

Похоронили его рядом с матерью. Две гвоздички, рюмка с водкой и кусок чернушки сверху.

Во время процессии Саранцев чувствовал себя не в своей тарелке. Он как друг и сослуживец Ефимова нес гроб с телом товарища, читал по бумажке скорбные слова прощания, клялся истреблять преступность каленым железом, но один из присутствовавших на панихиде начальников отчетливо видел фальшь во всем, что делал подполковник. Генерал Боровский стоял в стороне, речей не произносил, но очень внимательно следил за происходящим.

Траурный марш затих, гроб предали земле. Каждый бросил горсть земли, и люди медленно побрели к автобусам и автомобилям.

Проходя мимо Саранцева, генерал тихо сказал:

— Проводите меня до машины, подполковник. — У Саранцева что-то оборвалось внутри. Он не обладал теми качествами, что его покойный друг, и чувство страха ему было знакомо больше, чем мужество и храбрость. Ему всегда приходилось стоять за спиной Ефимова, но теперь этой защиты не существовало.

— Не надо нервничать, подполковник. — Генерал шел медленным размеренным шагом и смотрел вперед. — Ваш час пробил. Разве не этого вы хотели?

— Григорий был моим…

— Я знаю, кем он был. Если бы он не погиб, то сгнил бы за решеткой. Люди его профессии должны быть очень осмотрительны. Я не имею в виду следственную работу, которой покойный уделял слишком мало времени. Вы это и без меня знаете.

— Но мы… Вообще, конечно, я с вами согласен, но…

— Но тетрадку с признаниями Кузьмова вы по другой причине подбросили в секретариат министерства. Вы еще не до такой степени алчная личность. Вы готовы удовлетвориться погонами полковника и креслом начальника райотдела. Будут вам погоны, будет и кресло. Но для этого придется продолжить работу, начатую Ефимовым в одиночку.

— Но мы практически…

— Практически, Саранцев, вы являетесь соучастником убийства банкира Бронштейна в реанимационном отделении. Не дергайтесь. Если понадобится, то и свидетели найдутся. Если хотите сделать карьеру, то вам придется разделиться на две части. Мне нужны два Саранцева. Один на доске почета района, а другой никому не известный и не видимый боец. Ефимов не смог, учитесь на его ошибках, в академиях этому не учат. Обдумайте свое будущее. В среду в восемнадцать ноль-ноль будете ждать меня у могилы Ефимова. Помянем товарища и поговорим подробней. Здесь тихо. Удобное место для деловых встреч.

Генерал подошел к черной «Волге», сел в машину и уехал.

Саранцев оглянулся. Он видел, как его жена ведет под руку зареванную вдову.

— Ну, Ириша, теперь ты уже не будешь врать подружкам, что твой муж полковник.

Никто не слышал этих слов. Их говорил второй Саранцев, а первый подхватил вдову с другой стороны.

У Пушкинской площади Боровский велел шоферу остановиться. Генерал спустился в подземный переход и вышел на Тверскую со стороны «Известий», где его поджидал джип.

На заднем сиденье отдыхал Олег Кириллович Велихов, который также, как и генерал, возвращался с похорон.

— Тяжелый сегодня день, Олег Кириллыч.

— Вы правы, Денис Спиридоныч, но что делать, жизнь продолжается, и мы обязаны подбрасывать поленья в топку и поддерживать огонь. Вы на деревья-то взгляните. Зеленеют не по дням, а по часам. А это еще только листочки. Ягодки будут впереди. Сейчас приедем ко мне, и вы сможете вдохнуть полной грудью.

— Вы счастливчик. Можете себе позволить жить за городом и наслаждаться природой.

— Все зависит от степени занятости и методов работы. Пора и вам, любезный генерал, приобщаться к нашему делу. Речь идет об огромных деньгах. Вы можете попасть в десятку богатейших людей России. Вопрос времени и желания.

— Заманчивое предложение, если речь идет о настоящих деньгах, а не о фантиках. Надеюсь, вы не готовите меня в свои очередные жертвы.

— Дорогой Денис Спиридоныч. Мы давно уже играем в одну и ту же игру на одной стороне. Вы очень много знаете, и я не намерен ничего скрывать от вас. Наш альянс состоялся.

— Ну то, что вы мне не договаривали, я додумывал сам. О том, что в вашем подвале печатаются фальшивые доллары, никто мне не говорил.

Велихов рассмеялся.

— Ага! Значит, все-таки догадались? Молодец! Вот что значит профессионал.

— Профессионализм здесь ни при чем. Логическая цепочка и некоторое напряжение ума. Ваш заказ на ликвидацию Бронштейна поставил все точки.

Бронштейна убрали. Вопрос: чем молодой банкир не угодил пожилому предпринимателю, который не держит своих денег в его банке? После его загадочного убийства коллеги Бронштейна провели серьезные проверки. Результат умопомрачительный. Семьсот пятьдесят тысяч фальшивых долларов. И в банк их приносил Бронштейн, менял на настоящие. Этим делом едва не занялся Интерпол.

— О, для меня это слишком большая честь.

— Ну а как же. Деньги шли в Соединенные Штаты для обмена. Бедняга Бронштейн вовремя умер. Следствие никого не подозревало, кроме него. За месяц до смерти Бронштейн переправил в Израиль всю семью. Искать сообщников — пустая трата времени.

— Да-да, иногда приходится принимать очень неординарные решения. Вот к чему приводят шалости старого печатника.

— Эта мысль и у меня в голове мелькнула. Как тут не вспомнить о том, что заказчик убийства имеет в Москве четыре типографии с самым совершенным оборудованием. Что стоит такому мастеру сколотить свой станочек и время от времени заниматься высокими технологиями! Обидно в наше бурное время шлепать водочные этикетки и коробки для пиратских видеокассет. Но главную жирную черту этой истории подвел трехмиллионный дождь из фальшивых сотен, который буквально обрушился с неба на головы мирных жителей. Ничего не скажешь, грандиозный финал. Но можно за голову схватиться, если посчитать, сколько жизней унесли в небытие эти пестрые фантики.

— Оставим добычу Хряща на его совести. Идея имела благородные мотивы. Но Хрящ все испортил. Он вынес бациллу из лаборатории и заразил часть общества. Я расскажу вам эту историю, но чуть позже.