Нам, живущим, стр. 49

— Разве некоторые секты не пытались противодействовать нетрадиционному обучению своих детей?

— Да, и в ряде экстремальных случаев они выбирали Резервацию, прямо целыми сектами. Они откололись от нас, так что мы, вместо того чтобы сражаться, отделились от них. Но мы говорили о политике, а теперь вдруг углубились в религию. На чем я остановился? Ах да, почему в нашей администрации люди получше, чем раньше. Думаю, большую часть причин я изложил. Естественно, этому помогло разрушение политической власти капиталов. Обязательное голосование тоже способствует появлению в администрации порядочных людей — дивиденды могут получать только те, кто голосует, а право голосования требует прохождения достаточно жесткого учебного курса по особенностям функционирования правительства.

— А если человек не сдал экзамен, он теряет право голоса?

— Экзамена не существует. Ведь правящая партия могла бы использовать его, чтобы лишить оппозицию прав на голосование, — подобные законы использовались для лишения права голоса негров на Юге в твое время. Мы просто хотим убедиться, что гражданин получил подробную информацию относительно устройства правительства. Электорат интеллектуально развивается и выявляют лучших кандидатов. Несмотря ни на что, у нас в администрации тоже есть определенный процент глупых, неумелых, малодушных людей. Это, знаешь ли, не Утопия. Это просто Соединенные Штаты Америки в 2086 году.

Глава двенадцатая

В это время в Калифорнии Диана нанесла визит магистру Гедрику. Он сразу же принял ее и сопроводил в свой кабинет; гостеприимная улыбка на его лице плясала так яростно, что он ухитрялся походить на птицу сильнее обычного.

— Прошу, прошу, моя дорогая. Чем могу помочь? Я по тебе скучал в последнее время. Но мне удалось посмотреть некоторые твои эфиры в Чикаго по телевещанию. Ты была великолепна. Прелестна! Прелестна! Посажу тебя вот здесь, у огня. Что-нибудь поесть? Нет? Сигарету? Небольшой бокал вина? Что ж, хорошо. На той неделе я ездил на север и встретил твоих родителей. Оба здоровы и энергичны, наслаждаются жизнью.

Диана ерзала в своем кресле.

— Магистр Гедрик, меня кое-что беспокоит, и мне нужен совет.

Его лицо посерьезнело.

— Надеюсь, что смогу тебе помочь. Расскажи мне, что стряслось.

Она рисовала круги на полу большим пальцем ноги, обдумывая слова.

— Даже не знаю, как начать. Вы уже знаете довольно много об этом вопросе. Знаете, как у Перри начались сложности и почему его направили сюда. А я очень привязана к Перри. Я думала и по-прежнему надеюсь и верю, что наш союз продлится до конца нашей жизни и будет усиливаться и развиваться. Но проблема с моим партнером по танцам, Бернардом, подпортила нам начало. Меня беспокоит, что это может произойти снова, и мне это настолько не все равно, что я, кажется, готова сделать что угодно, чтобы избежать даже вероятности того, что подобное повторится.

— Как ты планируешь избежать этой вероятности?

— Сама не знаю. Я могла бы прекратить танцевать с Бернардом, когда истечет этот контракт, и больше с ним не встречаться. Но эта последняя совместная программа так хорошо пошла, что нам уже предложили новый контракт и значительное повышение зарплаты. Я знаю, Бернард ожидает, что я приму предложение. Он уже даже планирует, как потратит свои дополнительные кредиты.

— Ты веришь, что могла бы быть счастливее с Перри, отказавшись работать с Бернардом?

— Ну, это то, что я обдумывала. Как бы ни было, хотя Бернард ничего не говорил, а зрители, очевидно, не заметили, я-то знаю, что моя с ним работа не так хороша, как когда-то. Меня от нее отвлекает боязнь мнения Перри. Если в танце есть любовная сцена, я не могу перестать думать о Перри. Я думаю о том, смотрит ли он и не считает ли мою игру слишком реалистичной.

— Ты собираешься вообще прекратить танцевать с партнерами?

— Я не заглядывала так далеко. Не знаю.

— Разве у тебя не может возникнуть аналогичный страх с любым другим партнером?

— Наверное, может.

— Ты понимаешь, что провести жизнь, определяя свои действия возможными мыслями человека, страдающего заблуждениями, будет очень непросто?

— Да, я понимаю, что вы правы. Но я готова попробовать, если это сделает Перри счастливым и он будет меня любить.

— Это положительно говорит о твоем сердце, но не столь положительно говорит о твоем рассудке. Ты нормальная здоровая девушка, и твои желания настолько разумны, насколько возможно. Однако я полагаю, что вижу последствия такого курса действий куда более ясно, чем ты. Во-первых, этим ты не поможешь Перри поправиться. Ты навсегда сделаешь его эмоциональным инвалидом. Вся твоя жизнь станет принужденной и неестественной. Перекроив себя в угоду его ложным стандартам, ты примешься менять и окружающий тебя мир, чтобы предотвратить конфликты с его тщательно пестуемыми заблуждениями. Постепенно твои друзья перестанут с тобой общаться, поскольку их будут тревожить ограничения, накладываемые тобой на их поведение и слова. И в конце концов наступит день, когда ты станешь одной из наших пациенток. Скажи мне, тебе нравится наша подруга Ольга?

— Ольга? Ольга просто замечательная.

— Ты когда-нибудь испытывала беспокойство из-за них с Перри?

— Нет, не сказала бы. Разве что как-то по мелочи. Иногда мне казалось слегка несправедливым, что он так наслаждается ее компанией в мое отсутствие, когда я так несчастна с Бернардом.

— Предположим, ты отказалась от Бернарда и любых близких связей с другими людьми в пользу Перри и что вы живете вместе. Предположим, Перри решает поехать в гости к Ольге на несколько дней, а тебя с собой не берет. Какова вероятность, что ты будешь люто обижена на Ольгу?

— Какая-то есть, наверное. Сложно вообразить, что я обиделась на такого замечательного человека, как Ольга.

— Я заметил, что Перри очень сильно заинтересовался ракетной техникой. Ольга рассказывает мне, что вам обеим это не нравится из-за физических опасностей такой работы. Ты потребуешь, чтобы он отказался от этого?

— Как я могу? — удивилась Диана. — Он должен решать самостоятельно, должен найти себя в том, что ему нравится. Я не должна вмешиваться.

— И при этом ты планируешь отказаться от собственной карьеры или значительно переменить ее, чтобы соответствовать его заблуждениям. Не скажешь ли ты однажды, что принесла ему в жертву лучшие годы своей жизни, и в благодарность за это он должен, по меньшей мере, не лезть в опасные дела?

— Никогда я так не скажу. Это было бы неправильно. О боже, может, и скажу. Я не знаю. Все очень сложно.

Гедрик улыбнулся и коснулся ее руки.

— Не позволяй своему сердцу беспокоиться, дочка. Ситуация не настолько серьезная. Я лишь показал тебе некоторые из возможностей, чтобы ты смогла понять следствия своих решений. Во-первых, твой молодой человек будет полностью излечен. У него хороший прогресс, очень хороший. Ты можешь пересматривать свои планы соответственно этому. Ты страдаешь от легкого атавизма, регрессивной ложной идентификации, которую подхватила от него. Простой человек не осознает, что все эти не связанные с физическими повреждениями нарушения мозговой деятельности могут быть столь же заразными, как дифтерия или коклюш. Даже, я бы сказал, более заразными. В былые дни один человек мог заразить целый народ, особенно после изобретения радио. У тебя легкий случай. Физически ты здорова и сильна, прекрасный образец цивилизованной девушки, однако мысленно ты немного соскользнула в сторону женщины каменного века, греющейся на корточках у огня и съеживающейся в страхе непредсказуемого неудовольствия своего полуживотного самца. Теперь, когда ты знаешь, в чем беда, исправь ситуацию. Перри будет в порядке, так что больше не беспокойся о нем. Иди вперед, живи своей жизнью. Принимай свои решения и своим умом. Общайся с мужчинами и женщинами так же свободно, как делала до встречи с Перри, и не беспокойся.

Диана встала, улыбаясь, и протянула руку.