Расчетливая вдова, стр. 32

– Да.

Мег подняла голову, встретилась с его взглядом и затаила дыхание, его глаза улыбались, в их темных глубинах плясало что-то озорное. Не говоря ни слова, Росс положил руки ей на плечи, потянул ее к себе, отступая в поисках укрытия под балконом второго этажа. Спотыкаясь на чуть шероховатой поверхности каменной плитки, Мег подчинилась ему беспрекословно. Росс прислонился к стене, заключил Мег в объятия и привлек к себе. У нее уже не осталось ни сил, ни воли оттолкнуть его.

Горячие жадные уста Росса нашли ее губы. Но вел он себя осторожно. Их уста слились, Мег открыла рот под упорным натиском его языка, находившим интимные чувственные места, отчего она растаяла в томном ожидании. Она положила руки ему на грудь в том месте, где ощущалось биение сердца. Мег кончиками пальцев чувствовала его возбуждение и нежность и то, как он пытается укротить свое взбунтовавшееся мужское достоинство.

Когда Росс поднял голову, Мег встала на цыпочки и поцеловала его в губы, затем опустила голову ему на грудь, где только что покоились ее руки. Она чувствовала странное успокоение. Все получилось так хорошо, как оно и должно быть. Мег умиротворенно вздохнула, желая, чтобы это мгновение продлилось.

– Почему вы уступаете мне в том, чего не хотите дать за деньги? – прозвучал хриплый голос Росса у самого ее уха.

– Потому что я готова сделать вам подарок бесплатно и остаться самой собой. – Мег уткнулась в его мягкую теплую рубашку, будто объясняя эту истину также и себе. Потому что это был поцелуй двух существ, устремившихся друг к другу. Целовала не женщина, купленная мужчиной за деньги.

– Теперь ясно. И вы подарили мне один поцелуй?

– Всего один без всяких обещаний. – Мег с трудом отошла назад. Очевидно, Росс умел улыбаться совершенно непринужденно. – Я зайду к вам после ужина. Сегодня нам предстоит дочитать «Путешествия Гулливера».

– Нет. – Росс скривил губы. – Не сегодня. Больше не будем читать. Видимо, мне трудно сидеть наедине с вами в библиотеке, даже если дверь открыта, и сосредоточить внимание на злоключениях Лемюэля Гулливера. Мне лучше остаться наедине с собой и подумать.

– Тогда извините. – У Мег испортилось настроение, когда она сообразила, что все закончилась совсем не так. – Мне не стоит находиться в этом доме. Не хочу дразнить вас, заигрывать, заставлять страдать. Я оказалась права, когда говорила, что мне надо уехать. Эгоистично оставаться, когда мы оба чувствуем… – Мег повернулась, понимая лишь одно: надо уйти прямо сейчас. Взглянув на дорожку, она заметила, как мелькнул черно-белый пушистый хвост собаки. Животное тут же исчезло. А где хозяин? Неужели Билли затаился поблизости и видел этот глупый импульсивный поцелуй?

– Нет, Мег. Не уходите. Не сейчас. Мы научимся держать все, как бы это ни называлось, в узде. Если хотите… Признаюсь, мне будет трудно отучиться целовать вас.

Мег повернулась. Росс стоял на прежнем месте.

– Я не хочу… Я не хочу, чтобы из-за меня вы стали несчастливей.

– Несчастливей? – На его лицо легла тень, будто солнце спряталось за облако. – Вы считаете меня несчастливым?

Когда Мег согласно кивнула, он резко покачал головой в знак несогласия:

– Нет, я не считаю себя несчастливым. Какое-то время я испытывал отчаяние, да такое, что смерть казалась обычным явлением, судьбой, которой я не стал бы избегать, если бы старуха с косой нашла меня. Что теперь? Вы мне отчаянно нужны, вы заставили меня взглянуть на это место другими глазами. Мне… следует многому научиться, а ваши вопросы заставляют окунуться в новые заботы. Я в ужасе от леди Пеннар, ее дочерей и всех мам в радиусе двадцати миль, сватающих своих чад. Я просыпаюсь в три часа утра и думаю, когда же мне удастся избавиться от этого кошмара. Тогда обнаруживается, что я вовсе не здесь, а там, где все понятно, там, где я держу события под контролем. Разве это несчастье? Я так не думаю. Это уже не отчаяние, хотя и не полное удовлетворение.

Росс нахмурился, однако прежняя безысходная мрачность исчезла. Он думал, пребывал в полном недоумении.

– Если приходится бороться с трудностями, можно утверждать, что человек живет. Вы дали мне возможность взглянуть по-новому на этот дом, на имение. Напомнили, что с этим меня связывает нечто большее, чем долг.

– Вот это меня радует. А то я страшно боялась за вас.

– И поэтому вы только что целовали меня?

– Нет. – Мег покачала головой, не в силах сказать ему о страхе, который испытывает оттого, что влюбилась в него. Росс отверг само слово «любовь», насмехался над ним. Мег стало невыносимо при одной мысли – он может догадаться, что творится у нее в сердце. – В Корнуолле водятся озорные духи? Например, эльфы?

– У нас водятся пикси [10]. Вам они не встречались?

– Похоже, я только что встретила одного. На пляже. Да, это был озорной пикси. Теперь все понятно.

Глава 12

Росс мог признаться в том, что просыпается в предрассветные часы и думает о своей новой жизни. А Мег вообще с трудом засыпала. Поцелуй и нежное прикосновение его губ не давали ей покоя. Росс приходил в себя, снова становился мужчиной, каким он, по мнению Мег, всегда был. Он никогда не терял храбрости, терпения, элементарной порядочности, если не считать, что лишился свойственного молодому человеку чувства юмора, способности радоваться из-за ощущения вины, возникших трудностей, нового образа жизни, к которой не привык, а также из-за боли от раны.

Стояла хрупкая тишина. Мег не могла заснуть и села в кровати. Мрачное настроение легко могло заполнить ее душу без всякого повода. Неужели она когда-либо чувствовала себя столь уныло? Мег была несчастна в доме викария, но не лишена возможности помечтать, что вселяло надежду. Стало не по себе, когда выяснилось, что Джеймс слабый человек, а ей отводится роль главы семьи. Но Мег уже знала, как добиться успеха в любых условиях. Смерть Джеймса обернулась горем, а после того, как огласили его завещание, Мег потрясло то, что он, оказывается, предал ее. Она очутилась в совершенно немыслимой ситуации.

Но она никогда не впадала в отчаяние. Мег обхватила руками ноги и уперлась подбородком в колени. Если бы к ней пришла смерть, она стала бы брыкаться, истошно орать, дала бы непрошеной гостье по физиономии, но не сдалась.

Росс тоже не сдался, хотя и считал, что не устоял бы перед судьбой. Мег прикусила губу. Он думал, что сник, и из-за этого чувствовал себя униженным? Ведь он боролся за жизнь после ранения, иначе ему вряд ли хватило бы силы воли спасти ногу от ампутации. Бросившись в реку, Росс окончательно выбился из сил, но все же вцепился в лестницу и спас свою жизнь.

Он постепенно выходил из мрака. Приносила ли Мег ему хотя бы какую-то пользу, или же отказ стать его любовницей лишь ухудшил дело? Она решительно уверяла себя, что физическое неудовлетворение можно утолить разными способами. Она не должна уговаривать себя отдаваться ему, делая вид, что поступает так из милосердия. Если это и случится, то только потому, что она любит его. Мег могла пойти на такое, узнать Росса полностью за то короткое время, которое они проведут вместе, пока их окончательно не разведет действительность – их положение в обществе, его долг, потребность обзавестись женой, ее поиск сестер.

Но это не избавило Мег от желания горячих объятий, от потребности в нежности, с восторгом слушать, как в унисон бьются два сердца. Ей хотелось испытать редкий нарастающий экстаз, она верила своей романтичной душой, что наступит день, когда все образуется. Встретится мужчина, и они оба будут вне себя от счастья.

Поцелуй привел к страстному томлению, попытке найти счастье.

– Пора спать, – громко произнесла Мег, взбила подушку и снова легла. – Засыпай и думай о Белле и Лине.

Воскресенье. Сколько времени прошло с тех пор, как Мег была в настоящей церкви, высидела всю службу и выслушала проповедь? Должно быть, это случилось за день до того, как она сбежала из дома. Тогда молитву читал папа в самом мрачном настроении. В армии церковные службы происходили каждое воскресенье. Молитвы писали на пыльной земле рядом с могилами, крестили водой из ближайшей речки, браки устраивались перед лицом Бога, а не священника.