От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму, стр. 48

Глава IV.

Современный ростовщический капитализм и долговое рабство

4.1. «Денежные революции» молодого западного капитализма

Мы уже говорили в первой главе работы о том, что капитализм Древнего Рима имел преимущественно ростовщический характер. В начале своего существования западноевропейский капитализм Нового времени имел достаточно ярко выраженные черты промышленного капитализма. Особенно впечатляла промышленная революция в Англии. В XVIII—XIX вв. трудно было увидеть сходство римского и западноевропейского капитализма. Создавалось впечатление, что капитализм Нового времени — созидательный, ориентированный на массовое производство товаров, выводящий развитие производительных сил человечества на принципиально иной уровень. К. Маркс в своем «Капитале» именно на этом основании называл капитализм «прогрессивным» строем по отношению к феодализму и рабовладению. На эту особенность раннего западноевропейского капитализма («преобладание созидающего начала над разрушающим»), обратил внимание К. Каутский в работе «Происхождение христианства», что позволило ему сделать вывод о превосходстве капитализма XIX века над капитализмом Древнего Рима.

Но уже в XX веке все более проявлялись такие черты западноевропейского (точнее — западного) капитализма, которые делали его похожим на капитализм Древнего Рима. Это и усиление агрессивности (достаточно вспомнить две мировые войны), и паразитизм, и ростовщический характер.

Усиление ростовщического характера западного капитализма выразилось в возрастании роли банков и других финансовых институтов в капиталистической экономике. Первые банки в Западной Европе появились еще в эпоху позднего феодализма, после того, как Римская церковь частично легализовала ростовщическую деятельность. Заметим, что эта легализация противоречила Правилам Святых Апостолов, а также правилам семи Вселенских соборов и ряда поместных соборов первых веков христианства. Например, правило 44 Святых Апостолов звучит так: «Епископ, или пресвитер, или дьякон, лихвы требующий от должников, или да престанет, или да будет извержен» [250]. Первые банки осуществляли кредитные операции, используя собственный капитал.

Однако постепенно банки превращались в кредитно-депозитные учреждения. Массовое создание таких кредитно-депозитных учреждений пришлось на XVIII век, когда появились бумажные деньги. Такие «усовершенствованные» банки стали выдавать ссуды не только за счет собственных средств, но также используя для этого привлеченные на депозиты средства вкладчиков. Только не следует думать, что банки были простыми посредниками в передаче денег от одних лиц (вкладчиков) к другим лицам (получателям кредитов). Банки с самого начала активно стали делать деньги «из воздуха»: под каждую денежную единицу вклада, скажем франк (при этом вклады делались в настоящих деньгах — в золоте или серебре), они могли выдать «бумажных» кредитов на несколько единиц (скажем, на пять франков). При этом заметьте, банки за выдачу таких «воздушных» денег взимали проценты. По возвращении «воздушных» денег в банк при уплате долга они «погашались» (т.е. уничтожались), а вот проценты оставались в кармане банкиров, зачастую превращаясь в «твердые» активы — золото, недвижимость, фабрики. Фактически это было жульничеством: у банков не было полного покрытия своих обязательств перед своими клиентами, которые открывали депозитные счета. Постепенно это жульничество было легализовано. Государственные власти, которые «покупались» банкирами, постепенно согласились на то, чтобы банки осуществляли «резервирование» лишь части своих обязательств (например, чтобы из каждых 10 золотых франков 1 или 2 франка оставались в сейфе банка). Таким образом, создавалась видимость «заботы» властей о клиентах банков. Однако в случае «набегов» вкладчиков на банки большинство из клиентов оставались без своих денег.

Резюмируем: уже в эпоху раннего капитализма усилился грабительский характер ростовщичества. Ростовщики (банкиры) увеличивали свои капиталы не только за счет процентов от выдачи ссуд за счет собственного капитала (как это было на протяжении всей предыдущей истории ростовщичества). Эффективность ростовщичества возросла многократно за счет того, что банкиры добились легализации неполного покрытия своих обязательств по депозитным операциям и таким образом получили возможность «делать деньги из воздуха».

Для истории капитализма эта легализация была самой настоящей революцией — «денежной революцией». Значимость ее для становления капитализма ничуть не меньше, чем такие европейские события, как «аграрная революция» («огораживания») или «промышленная революция». Классик марксизма в своем эпохальном труде «Капитал» оставил «денежную революцию» без внимания. Это еще один повод поставить под сомнение честность и добросовестность К. Маркса как ученого.

4.2. «Денежные революции» зрелого западного капитализма

На протяжении XVIII—XIX вв. банковский (он же денежный, или ростовщический) капитал сосуществовал «на равных» с торговым капиталом и промышленным (или производительным). По крайней мере так утверждает Маркс. Между тремя видами капитала существовали самые тесные связи. Эти связи Маркс достаточно досконально проанализировал в своем «Капитале» (оборот и кругооборот капитала, трансформации одного вида капитала в другой и т.п.). В первом томе своего «Капитала» классик обычно рассматривал все три вида капитала как равнозначные. Иногда на первое место он ставил промышленный (или производительный) капитал на том основании, что именно в сфере производства, где в массовом масштабе используется наемный труд, создаются стоимость и прибавочная стоимость. Образно выражаясь, первым держателем стоимости и прибавочной стоимости выступает производительный капиталист. А уж затем он вынужден «делиться» находящейся у него прибавочной стоимостью с торговым и денежным капиталистами. Как пишет Маркс, прибавочная стоимость, полученная в сфере производства, «распиливается» согласно законам «капиталистического братства», на три «куска»: промышленную прибыль, торговую прибыль, банковскую прибыль (ссудный процент). А закон «капиталистического братства» по Марксу прост: каждый капиталист получает свой «кусок» пропорционально авансированному капиталу (закон «равной нормы прибыли»). В то время еще расстановка сил трех видов капитала (промышленного, торгового, денежного) окончательно не завершилась, они рассматривались как «равнозначные» и «равноправные». «Плоская картинка» взаимоотношений трех видов капитала еще годилась для описания молодого английского капитализма середины XIX века, который едва прошел через горнило «промышленной революции». Но уже в конце XIX — начале XX вв. реальная жизнь не соответствовала этой картинке. Бурное развитие промышленного капитала, наблюдавшееся в течение, по крайней мере, целого столетия, стало затухать. Те бешеные прибыли, которые удавалось получать в эпоху промышленной революции фабрикантам и заводчикам, стали уходить в прошлое. В Англии — родине «промышленной революции» во второй половине XIX века стали наблюдаться признаки утраты этой страной роли «мировой мастерской», обозначилась тенденция деиндустриализации экономики.