Соломенные люди, стр. 57

– Нет. Вообще не могла.

Глава 25

В бар мы отправились все вместе. Эд-младший встретил нас без особого восторга и сообщил лишь, что старика не видел и до сих пор понятия не имеет, где тот может быть. Он продолжал повторять то же самое, даже когда Зандт отвел его в сторону. Я не слышал, что говорил бывший полицейский, но, судя по поведению Эда, вполне можно было предположить, что Зандт умел действовать весьма убедительно.

– Похоже, ваш партнер готов на все, лишь бы поймать убийцу, – заметил я, обращаясь к Нине.

Она отвела взгляд.

– Вы понятия не имеете насколько.

Зандт наконец оставил бармена в покое, и тот снова быстро скользнул под прикрытие стойки.

– Мы зря теряем здесь время, – сказал Зандт, когда мы снова вышли на автостоянку. – Не хочу вас обижать, парни, но я не понимаю, каким образом этот старый пропойца мог бы помочь нам с Ниной в наших поисках. Возможно, для вас это и имеет значение, но нам оно ничего не дает, а Сара все ближе к смерти, с каждой минутой, которая пропадает впустую.

– Так что ты в таком случае предлагаешь, Джон? – спросила женщина. – Вернуться в Лос-Анджелес и сидеть там?

– Угу, – ответил он. – Именно это я и хотел предложить. В твоем доме я тоже не терял времени даром. Мне кажется...

Он покачал головой.

Она нахмурилась.

– Что?

– Расскажу в самолете, – пробормотал он.

– Ладно, – сказал я. – Не буду вам мешать.

Я отошел туда, где стоял Бобби рядом с нашей машиной.

– Похоже, наша компания готова распасться, – заметил я.

– Так что будем делать?

– Пройдемся по улицам, заглянем в бары, закусочные, библиотеки и прочие места, где бывают люди. Здесь не Нью-Йорк, и не так много мест, где он мог бы спрятаться.

– Когда-то ты был с ним знаком. У тебя нет никаких соображений насчет того, куда он мог пойти?

– На самом деле я его толком не знал, – сказал я, глядя в сторону бара. – Я просто заходил сюда выпить, когда был подростком. Мы проводили здесь время, и он продавал мне выпивку. Вот и все.

Я снова вспомнил тот вечер, когда отец приехал в бар вместе со мной, и то, как Эд потом подавал мне пиво, а я чувствовал себя в какой-то степени предателем. Теперь я понимал, что в событиях того вечера мог присутствовать некий подтекст, нечто такое, чего тогда я просто не заметил. Пиво, которое он тогда пододвинул ко мне жестом одновременно грубоватым и доброжелательным, – конечно, это могло ничего не значить, но теперь я уже так не думал. Вполне возможно, что он на самом деле хотел сказать: "Да уж, знаю, каким может быть твой старик". Если так – то из этого еще в большей степени следовало, что Эд вполне мог быть человеком, снимавшим первую половину второго видеофрагмента, и он же валялся без сознания на полу, в качестве подсвечника. Вместе с тем казалось еще более странным, что, встретившись десять с лишним лет спустя, мой отец и Эд ничем не показали, что знакомы. Видимо, в Хантерс-Роке произошло нечто такое, из-за чего распалась компания друзей, но каким-то образом трое из них снова встретились за тысячу миль от него и стали делать вид, будто между ними ничего не было.

Они притворялись даже передо мной, но теперь, похоже, это выглядело вполне осмысленно. Если у моей матери не могло быть детей, то кем, черт побери, был я?

Деревья на фоне пасмурного неба над баром казались иззубренными и холодными. Возможно, их вид или запах хвои в холодном воздухе вызвал у меня столь яркие воспоминания о том вечере. Запахи на это вполне способны, даже еще в большей степени, чем образы и звуки, словно самые старые наши воспоминания до сих пор находят свой путь, полагаясь на обоняние.

– Погоди минуту, – сказал я, чувствуя, как некий неясный образ возникает в моей памяти. Я закрыл глаза, пытаясь сделать его более четким, вспомнить, о чем говорил Ленивый Эд в том году. О каком-то проекте, который выглядел фантазией человека, не отличающегося особыми умениями, включая поддержание чистоты в собственном баре.

Наконец я вспомнил.

– Есть еще одно местечко, где можно было бы попытаться.

– Давай, – сказал Бобби.

Я посмотрел на остальных. Ясно было, что Зандт не намерен здесь больше оставаться. Женщина выглядела не столь уверенно. Я принял решение за них – тем более что у меня не было ни времени, ни терпения объяснять наши намерения другим.

– Удачи! – крикнул я, садясь в машину, и мы с Бобби уехали.

Затерянный пруд, естественно, вовсе нигде не затерян. До него примерно миля пути пешком через лес, который тянется к северу от Хантерс-Рока, и там почти никто не бывает, кроме местных жителей и немногочисленных туристов. Сюда обычно водят школьников на экскурсии, чтобы показать им жизнь насекомых в природе и тому подобное, – сначала тебя довозят на автобусе до границы леса, а потом ты идешь пешком среди деревьев, по шелестящей листве, радуясь тому, что не сидишь в классе. Учителя пытаются напоминать всем, зачем они здесь, но не слишком усердно; по их поведению видно, что они тоже рады хотя бы временной свободе. Помню, я однажды заметил, как учитель поднял небольшой камень и, думая, что никто не видит, швырнул его в упавшее дерево. Камень попал в цель, и учитель едва заметно улыбнулся. Возможно, именно тогда я впервые понял, что, вопреки распространенному мнению, учителя – тоже люди.

Когда ты становишься старше, тебя больше уже не вывозят на природу. Уроки начинают сводиться к заучиванию информации, а не знакомству с ней вживую. Однако ребята все равно время от времени туда выбираются, и тут становится ясно, почему это место назвали именно так. Сколько бы раз тебя туда ни водили в компании тридцати орущих одноклассников, если ты пытаешься отыскать его сам или вместе с несколькими приятелями, постоянно оказывается, что оно вовсе не там, где ты полагал. Можно шагать среди деревьев в полной уверенности, что идешь куда надо, – но через несколько сотен ярдов тропа вдруг обрывается. Наискосок через лес тек небольшой ручей, уходивший в холмы, и большинство до него добиралось. Можно было идти вдоль ручья, до тех пор пока он не вливался в ручей пошире, а с этого места, какое бы решение ты ни принимал, оно всегда оказывалось ошибочным. Как бы тебе ни казалось, что ты хорошо запомнил дорогу, и как бы ты ни верил, что идешь в верном направлении, через пару часов ты все равно снова оказывался на автостоянке, уставший и умирающий от жажды, радуясь, что успел выбраться, пока еще светло, и что тебе не встретились медведи.

Вот только ко мне это не относилось. Однажды летом, от нечего делать, я решил узнать, где же находится этот пруд. Мне тогда было лет пятнадцать, и до того вечера в баре вместе с отцом оставалось еще года два. Я применил научную методику, которая в то время производила на меня немалое впечатление. Тщательно обследовав все возможные пути, я наконец выяснил, где расположен пруд и как туда добраться. Пару-тройку раз я чуть не заблудился, но не так уж плохо провел несколько недель. Когда знаешь, куда идешь, лес становится дружелюбным и уютным. В нем ты чувствуешь себя в безопасности и вообще как-то по-особенному. Однако проблема заключалась в том, что как только я успешно проделал путь до пруда раз десять, я понял, что потерял к нему всякий интерес. Пруд перестал быть затерянным, превратившись в самый обычный, и я перестал туда ходить. К тому времени меня больше стали интересовать места, куда можно было бы пойти пообниматься с девушкой. А девушку не уговоришь пойти в лес после наступления темноты – и уж тем более на поиски какого-то водоема, который, возможно, даже не удастся найти. Большинство девушек подобное отнюдь не привлекает. Или, возможно, их не привлекал я. Либо одно, либо другое.

Мы с Бобби шли друг за другом, следуя руслу ручья. Прошло двадцать с лишним лет, и вокруг многое изменилось. Ветви над нашими головами отбрасывали длинные тени в холодных лучах солнца. Вскоре мы подошли к очередному ответвлению ручья, крутые берега которого врезались глубоко в почву. Я остановился, ощущая легкую неуверенность. Местность выглядела незнакомой. Негромко шелестели кусты.