Соломенные люди, стр. 39

– И каким же образом?

– Делаешь сетку в своем фильтре намного мельче. Находишь нескольких единомышленников и окружаешь себя высокой стеной.

– И нечто подобное представляет собой Холлс?

– В каком-то смысле – да. Но в основном, конечно, это уникальная возможность поселиться вдали от всех.

– Будь у вас деньги – вы бы там поселились?

Он коротко рассмеялся.

– Да, сэр, наверняка. А пока что я просто работаю за свои комиссионные.

Мы спустились с холмов и выехали на небольшую высокогорную равнину. К тому времени, когда мы вернулись в Дайерсбург, было уже совсем темно и дождь начал слегка ослабевать. Чип припарковал машину возле своей конторы и повернулся ко мне.

– Ну так что? – улыбнулся он. – Что будете делать дальше? Хотите подумать над тем, что видели, или зайдем ко мне в офис, может, покажу вам еще несколько вариантов на завтра?

– Я бы хотел задать вам один вопрос, – сказал я, глядя в ветровое стекло.

На тротуаре было пусто.

– Валяйте.

Он выглядел усталым, но жизнерадостным. Мать всегда говорила, что торговля недвижимостью – работа не для тех, кто хочет, чтобы его рабочий день был предсказуем.

– Вы говорили, что только что получили эксклюзивные права на продажу Холлса. Значит, раньше этим занималась другая фирма?

– Верно. – Мне показалось, что он несколько сбит с толку. – А что?

– Вам известно – им удалось что-либо продать?

– Нет, сэр. Это и продолжалось-то не очень долго.

– Так почему же они не представляют интересы Холлса до сих пор?

– Владелец умер, бизнес свернули. Мертвые не могут продавать дома.

Я кивнул, ощущая полнейшее спокойствие.

– Сколько составляли бы ваши комиссионные за один из этих домов? Надо полагать, приличную сумму?

– Достаточную, – осторожно согласился он.

Я немного помолчал.

– Достаточную, чтобы кого-то за нее убить?

– Что?

– Вы слышали. – Я больше не улыбался.

– Не понимаю, что вы хотите сказать. Вы думаете... да о чем вы, черт побери?

Его поведение мне не понравилось, и вы будете удивлены и огорчены, если узнаете, как реагируют нормальные люди на ложь, даже в самых сложных обстоятельствах. Я ждал. Я старался быть нормальным. А теперь я почувствовал, что с меня хватит.

Схватив Чипа за затылок, я со всей силы ударил его лбом о руль, так что твердый пластик угодил ему прямо в переносицу, затем резко дернул его голову назад.

– Я собираюсь задать тебе вопрос, – сказал я, снова прижимая его голову к рулю.

Он издал тихий стон.

– На этот раз я должен поверить твоему ответу. Я должен знать, что ты говоришь правду, и это единственная твоя возможность меня убедить. Иначе я тебя убью. Понял?

Почувствовав, как он лихорадочно кивнул, я снова оттянул его за волосы назад. Из носа у него шла кровь, вдоль лба тянулся красный рубец. Глаза были широко раскрыты.

– Ты убил Дона Хопкинса?

Он покачал головой и продолжал судорожно ею трясти, словно ребенок. Некоторое время я наблюдал за ним. В свое время мне приходилось иметь дело со многими лжецами, и довольно долго я и сам был таким. Так что я хорошо научился их различать.

Чип не убивал моего отца. По крайней мере не лично.

– Ладно, – сказал я, прежде чем он успел сломать себе шею. – Но, думаю, ты кое-что знаешь о том, что с ним случилось. Предлагаю тебе сделку. Я хочу, чтобы ты от меня кое-что кое-кому передал. Передашь?

Он кивнул. Потом моргнул.

– Скажи этим фашистам там, в горах, что кое-кто ими интересуется. Скажи им, что я не верю, будто мои родители погибли в аварии, и что я требую возмездия за то, что произошло. Понял?

Он снова кивнул. Я отпустил его голову, открыл дверцу и выбрался под дождь.

Стоя снаружи, я наклонился и посмотрел на него. Лицо его было искажено от страха и потрясения, по подбородку стекала кровь.

Я повернулся, чувствуя, как у меня трясутся руки, и пошел искать кого-нибудь из нормальных людей.

Глава 15

Бобби стоял, прислонившись к конторке в доме моих родителей, и пил минеральную воду из стакана. Когда я вошел, он поднял взгляд и посмотрел на стекающие с меня потоки воды. Дождь продолжался практически все то время, пока я шел пешком.

– Ну как, что тебе удалось сделать? – спокойно спросил он.

– Ничего.

– Понятно, – помолчав, ответил он.

Я взял стакан и одним глотком допил остатки воды. Лишь когда стакан опустел, я вспомнил, что вода составляла часть последних покупок, сделанных родителями.

– Еще есть?

– Немного, – ответил Бобби. Я поставил стакан на конторку и сел за стол, в последний момент вспомнив, что нужно снять пальто – словно какой-то внутренний голос предупредил меня, что иначе я могу простудиться насмерть. В окно было видно, что в гостиной Мэри горит свет. Я надеялся, она не в курсе, что я до сих пор в городе – иначе ей могло бы показаться не слишком вежливым, что я к ней не зашел. Потом я понял, что сижу в доме, в котором горит свет, а на улице стоит машина, поэтому, вероятно, она и так уже об этом знает. Голова у меня сейчас работала не лучшим образом.

Бобби ждал, скрестив руки на груди.

– Ну так что? – спросил я. – Как у тебя дела?

– Давай рассказывай, Уорд, – раздраженно сказал он.

Я покачал головой. Он пожал плечами и заговорил:

– Я ознакомился с обстоятельствами аварии. Учитывая положение автомобиля, в который они врезались, вполне вероятно, что твоя мать могла просто не вписаться в поворот. Он довольно крутой, было темно, и к тому же довольно туманно.

– Верно, – устало сказал я. – И она управляла машиной всего лишь около сорока лет. Вероятно, ей прежде никогда не встречались крутые повороты, и она никогда не проезжала этот перекресток за все время, которое здесь прожила. Видимо, клюквенного сока и тумана для нее оказалось чересчур много. Все теперь понятно. Удивительно еще, что машина не перескочила через первый ряд домов и не улетела в море.

Бобби не обращал на меня внимания.

– На углу, возле места аварии, есть небольшая бензоколонка, а чуть дальше по улице – видеопрокат. Вряд ли стоит говорить, что никого из тех, с кем я разговаривал, в ту ночь там не было. Видеопрокат принадлежит двум братьям. Тот, с которым я общался, уверен, что его брат ничего не знал, пока не увидел приехавших полицейских.

– Он не слышал звука удара одного тяжелого металлического предмета о другой, не подумал, что могло что-то случиться?

– Ты же знаешь подобные заведения. Под потолком – большой старый телевизор, в нем на оглушительной громкости крутится какой-нибудь фильм Джона By [17]; парень за прилавком успел за вечер набраться пива, а во рту у него косяк размером с бурито. Вполне вероятно, что его можно стукнуть молотком по башке и он даже не моргнет. Так что я отправился на бензоколонку, и парень дал мне телефон своего менеджера. Я позвонил ему и получил адрес парня, который работал в тот вечер.

– И что ты ему сказал?

– Что помогаю полиции в расследовании.

– Великолепно, – сказал я. – Теперь местная полиция точно ко мне привяжется.

– Уорд, да кому, черт возьми, до этого дело?

– Я больше не работаю в Конторе, Бобби. А здесь, в реальном мире, копы способны на многое.

Бобби махнул рукой – мол, не о чем беспокоиться.

– Так вот, я пошел к нему домой и убедился, что он тоже ничего не видел. Он слышал какой-то шум, но подумал, что кто-то возится позади бензоколонки. Вызвать полицию он побоялся, а когда понял, что на улице произошла авария и бензоколонке ничего не угрожает, полиция уже приехала.

– Ладно, – сказал я.

Большего я от Бобби и не ожидал, но он оказался достаточно настойчив.

– Что еще?

– Потом, как мы договаривались, я приехал сюда и осмотрел дом.

– Нашел что-нибудь?

Он покачал головой.

– Нет. Абсолютно ничего.

– Я тебе говорил.

– Говорил, – огрызнулся он. – Ты не только симпатичный, Уорд, ты еще и всегда прав. Честное слово, жаль, что я не гей. Мне бы больше не потребовалось никого искать. Лучше тебя никого нет. Может, теперь сам что-нибудь расскажешь?