Укрощение строптивых, стр. 25

Хмуро сдвинув брови, Иден слушала, пока старик не замолчал.

– Так я и думала, – произнесла она, пытаясь скрыть свое разочарование. Она положила несколько рупий на коврик, и Мохаммед Хаджи тут же сгреб их пухлой рукой.

– Я поспрашиваю еще, – пообещал он, не понимая, почему юноша вызывает у него такое сочувствие. – Мой двоюродный брат старался как мог. Ответы, которые ты ищешь, известны только сирдару в Мируте, а к нему мало у кого есть доступ.

– Может, мне самому стоит отправиться в Мирут? – подумала Иден вслух, хотя знала, что не сумеет преодолеть расстояние туда и обратно за один вечер.

– В этом нет нужды, – уверил ее Мохаммед Хаджи. – Я поговорю с братом еще раз. Может быть, что-нибудь придумаем.

Иден вежливо поблагодарила его, не очень рассчитывая на успех. Она не знала, когда Портеры вернутся из гостей, поэтому попрощалась со стариком и отвязала лошадь. Всю неделю ей везло, но в один прекрасный день Портеры могут вернуться домой раньше обычного и обнаружить, что Иден не лежит в постели с головной болью, на которую она ссылалась, чтобы остаться дома, а на самом деле комната ее пуста и одна из лошадей в конюшне исчезла...

Задумавшись, она ехала рысцой по темному базару в направлении Кашмирских ворот, когда ее лошадь чуть не сбила с ног нищего, который неожиданно появился из тени колонны, куда зашел по нужде, и, выходя оттуда облегчившись, даже не удосужился посмотреть по сторонам.

– Проклятие на твою голову, шайтанское отродье! – в ярости выругался нищий, едва успев уклониться от удара. Он был слеп на один глаз и покрыт язвами. Хотя Иден и не была виновата в случившемся, она приостановила лошадь и бросила ему горсть монет.

– Смотри, чтобы разбойники тебя не ограбили, старик! – крикнула она ему вслед и пришпорила лошадь, выезжая из ворот в непроглядную темноту.

Нищий торопливо собрал монеты, с опаской осмотрелся вокруг, увидел кого-то в тени у себя за спиной и бросился наутек. А за спиной у него прятался в густой тени высокий индус, который при желании легко бы справился с нищим. Однако, к радости последнего, он, кажется, совершенно не заинтересовался монетами, со звоном упавшими в пыль. Похоже, он их и не заметил вовсе, потому что с раскрытым от удивления ртом смотрел вслед тающему в темноте всаднику.

Придя в себя, высокий индус развернулся и поспешил к Большой мечети. Порасспросив нищих на своем пути, он вскоре оказался на коврике Мохаммеда Хаджи. Африди-толстяк был не очень расположен раскрывать свои секреты индусу, но тот щедро позолотил ему руку, чем полностью развязал язык старика и узнал, что было нужно юноше по имени Чото Бай.

– Юноша хочет узнать, какие полки стояли в Мируте, когда вспыхнул бунт. Я сразу же связался с двоюродным братом, он сейчас живет в Мируте, и узнал от него, что тогда в городе стояли два английских полка под командованием полковника Кармик-аль-Исмита (Кармайкла-Смита), они были расквартированы в гарнизоне вместе с Третьим кавалерийским полком и Двадцатым и Одиннадцатым пехотными полками сипаев. Но юноша это уже знал.

– Зачем же он тогда пришел к тебе?

Мохаммед Хаджи пожал плечами:

– Он утверждает, что там был еще один полк или по крайней мере непонятно откуда взявшийся офицер. Имя этого офицера он и хочет узнать. Мой брат, – с важным видом объяснил Мохаммед Хаджи, – служит daffadar в гарнизоне, его очень уважают. Но, к сожалению, даже ему не удалось узнать имя этого офицера. Он не хочет проявлять излишнее любопытство, это может вызвать подозрение.

– А зачем юноше знать имя того офицера? – не отставал индус.

– Этого я сказать не могу, – настороженно ответил старик.

Индус достал еще монету, которую старик тут же ловко запихнул в карман.

– Это печальная история, – с готовностью начал старик, качая головой. – Юноша говорит, что в той резне погибла его мать, ее убил тот самый офицер. Он хочет отомстить. У меня не хватило духа сказать ему, что, даже если он узнает имя того офицера, он ничего не сможет сделать. После восстания саибы насадили свои законы, без толку искать справедливость.

– Это верно, – согласился индус. Он немного посидел задумчиво, потом поднялся, дал старику еще монету для ровного счета, хотя отлично знал, что молчание мусульманина не купить ни за какие деньги. Мохаммед Хаджи сообщит Иден Гамильтон о визите индуса и о его расспросах при первой же встрече.

Не промолвив больше ни слова, он умчался в ночь, понимая, что нельзя терять времени, чтобы предотвратить несчастье, которое, он чувствовал, может случиться очень скоро.

«Да защитят меня боги!» – подумал он, зная, что, возможно, уже поздно, и вдруг застонал от мысли, которая пришла ему в голову:

– Hai mai! Саиб придет в ярость, когда узнает об этом!

Глава 7

Граф Роксбери, уставший и покрытый грязью двухсот миль душной, пыльной дороги, остановил своего коня в темном саду дома под белой крышей вблизи Кашмирских ворот. Луна цвета белого вина висела в небе и бледным светом освещала лужайку и клумбы, протянувшиеся вдоль стен. Над головой беззвучно носились летучие мыши, а в горячем неподвижном воздухе слышался ночной ритм древнего города: барабанная дробь, собачий лай, стрекотание цикад. Из открытых окон доносился веселый женский смех; охранник в саду пробурчал что-то нечленораздельное и лениво почесался.

Шаги Хью громким эхом отозвались на пустой веранде, парадная дверь распахнулась перед ним.

– Добрый вечер, господин, – проговорил индус-дворецкий, низко кланяясь.

– Добрый вечер, Хира Синг. Твой хозяин дома?

– Нет, господин. Он приглашен на ужин в дом Мид-саиба. Может быть, господин желает подкрепиться?

– Налью себе бренди в гостиной, спасибо. Передай Бага Лалу, что я вернулся, пусть распорядится насчет ванны.

Бага Лал, очевидно, уже знал о возвращении хозяина, потому что ожидал его в кабинете, почтительно склонившись и интересуясь, как прошло путешествие.

– Тебе прекрасно известно, что поездка была ужасной, – прорычал граф, доставая бренди из элегантного буфета Генри Паскаля. – Нахдим встретил меня в Аллахабаде с твоим посланием, и я мчался сюда как одержимый. – Он скорчил гримасу, сделав глоток обжигающей жидкости. – Не сомневаюсь, я установил рекорд скорости для расстояния от Калькутты до Дели! Итак, чем вызвана такая спешка? – Граф уселся на стул за письменным столом, вытянул ноги в пыльных сапогах и вопросительно посмотрел на слугу.

– Это все из-за мисс-саиб, – торопливо заговорил Бага Лал, и по мере его рассказа лицо графа становилось все мрачнее. – К счастью, Портер-саиб ничего не знает о ее похождениях, – заключил слуга, – она еще только раз была на базаре. Но от домашней челяди мне известно, что она покидала дом несколько раз, когда господ не было, а Хила Дим клянется, что видел, как она однажды вернулась, одетая юношей Чото Бай.

Последовало молчание, Хью рассеянно вертел стакан в руках.

– А где были Портеры, почему они допустили это? – наконец спросил граф.

– Похоже, госпожа не выезжала с ними, потому что у нее нет подходящей одежды. Для нее должны были переделать платья старшей дочери полковника-саиба. Кажется, это уже сделано, потому что как раз сегодня мисс-саиб поехала с ними на ужин к Мид-саибу.

– Она сейчас там? – недовольно спросил Хью. – В таком случае мне лучше самому отправиться туда. Надо узнать, что она замышляет... – Он замолчал и с досадой уставился в стакан. – Что, черт возьми, она имела в виду, когда сказала этому толстяку Мохаммеду на базаре, что ее мать убил британец?

– Это для меня загадка, саиб.

– Ничего, я ее быстро разгадаю. – Хью отставил стакан и со вздохом поднялся. – Пожалуй, сначала приму ванну и побреюсь, а то бедную леди Мид хватит удар от моих запахов. – Он усмехнулся и похлопал слугу по спине. – Ты совершенно бесполезный пес, Бага Лал! Надо бы отругать тебя, я уже думал, Бог знает что произошло, а это всего-навсего обычные выкрутасы мисс-саиб.

– Так вы не сердитесь на меня? – очень удивился Бага Лал. – Я думал, она дала слово полковнику-саибу, что не причинит ему никаких неприятностей.