Очарованный принц, стр. 50

— Если ты имеешь в виду мою женитьбу, то я уже успел это сделать, — прервал он тетку.

Эти, слова так явно порадовали Мод, что он разозлился еще сильнее.

— И кто, скажи на милость, позволил тебе болтать ей про пари? — все больше распаляясь, взревел он. — Да еще в ее состоянии? Ты чертовски хорошо знаешь, что она была больна, и отчего она заболела — тоже! И не вздумай делать невинный вид и говорить, будто ты здесь ни при чем! Ты, старая ведьма с протухшими мозгами, которая вечно сует свой нос…

— Лорд, что-то вы чересчур разошлись, — Мод веселилась все больше. — В твою оценку моей персоны вкралась ошибка, малыш! Мозги у меня в несколько лучшем состоянии! И уж во всяком случае, это не я сказала ей, почему ты на ней женился. Это она сама сказала мне, потому как обо всем догадалась.

— Что-то не очень в это верится.

Мод пожала плечами и зажала трость под мышкой. Коннор с отвращением наблюдал, как она копается в недрах своего необъятного пледа в поисках спичек и разжигает одну из знаменитых вонючих сигар. Больше всего ему хотелось прямо сию минуту свернуть ее тощую шею.

Мод глянула на него сквозь облако дыма и наградила беззубой улыбкой.

— Во времена моего деда считалось вполне нормальным, если лэйрд сбрасывал с башни замка того, кто осмеливался ему перечить.

— Не дразни меня, — предостерег Коннор. Мод хихикнула. Из ее рта вырвался новый клуб удушливого дыма. Она всегда курила, сколько Коннор ее помнил. Даже в те времена, когда была юной прелестной девушкой, она запросто курила с мужчинами во время охоты и просиживала с ними ночи напролет за портвейном и сигарами, когда остальные леди почитали за благо удалиться к себе в спальни. Мать Коннора ее обожала, отец — не выносил на дух. Большинство мужчин клана Макджоувэнов относились к ней так же неприязненно, хотя этого нельзя было сказать про остальных представителей сильного пола: в молодости Мод славилась своей красотой и имела толпу поклонников.

Неугомонная старая перечница! Он и сам толком не понимал, как же на самом деле относится к ней. В детские годы его восхищала ее способность в мгновение ока перевернуть вверх дном размеренное течение жизни в отцовском доме. Она всегда умудрялась доводить до слез Дженет и Джечерна на всех семейных сборищах, хотя Коннору она казалась скорее забавной, нежели страшной. Позже, начав взрослеть, он просто счел ее слегка свихнувшейся и старался по возможности избегать.

Хотя, с другой стороны, он прекрасно отдавал себе отчет, что она вела себя более по-мужски, нежели он сам. Мод отлично стреляла, фехтовала, и позже, когда годы взяли свое, с крайней неохотой вынуждена была ввести в обиход эту ужасную трость с золотым набалдашником. Да, она была груба, несдержанна, злопамятна, сварлива и высокомерна, и все же он не мог не признаться (конечно, под большим секретом и только самому себе), что жизнь возле тети Мод никогда не казалась скучной.

К несчастью для него, чем больше Мод старела, тем более упрямой и невыносимой становилась. Каким-то непостижимым образом она всякий раз чуяла его присутствие в Гленаррисе, и не успевал он и глазом моргнуть, как ее грязная ободранная колымага уже скрипела колесами вниз по дороге из Инвернесса, и вместе с нею в замок вплывало облако запаха лаванды и тлена, а испуганные слуги в панике начинали метаться взад и вперед.

Однако на сей раз он вовсе не собирался терпеть колкости старухи. Тем паче, что был уверен: именно ее рук дело та встреча, которой удостоила его Джемма.

— Что ты с ней сделала? — грозно спросил он.

— Сделала? — Сквозь облако густого дыма она уставила на него пронзительный, немигающий взгляд. — Ты обижаешь меня, Коннор. Совершенно ничего.

— Ха! Рассказывай! Я отлично чувствую здесь нездоровый душок.

— Наверное, это ты чувствуешь самого себя, — парировала Мод. — Провел весь день в седле, да еще накачался виски. Послушай-ка меня да отмойся как следует, малыш, это пойдет тебе на пользу.

Он резко развернулся, так что она не успела заметить его довольную ухмылку. Старая ведьма! Она сама развязала ему руки, и теперь уж он не станет уклоняться от того боя, который они с Джеммой, по всей видимости, решили ему навязать.

С кого же ему начать? Уперев руки в бока, он задумался. Конечно, с Джеммы. Но прежде ему все же стоит прислушаться «к совету старой карги и принять ванну и переодеться.

Только тогда он с новыми силами сможет встретиться со своей непокорной женой и разобраться, как именно она намерена ему отомстить.

Глава 25

Оказавшись на кухне, Джемма увидела, что приготовления к вечерней трапезе идут полным ходом. В воздухе витал аромат жаркого.

Она невольно сморщила носик. Она провела в Гленаррисе уже целых две недели, но так и не смогла привыкнуть к чересчур обильной кормежке, на которой настаивала миссис Сатклифф. Для Джеммы его было особенно трудно после полуголодной осени, проведенной с Коннором на заброшенной ферме, где пища добывалась ими с таким трудом.

Сцепив руки за спиной, Джемма задумчиво следила за кухонной суетой. Едва почувствовав в себе силы подняться с кровати, она призвала к себе миссис Сатклифф и смущенно, но твердо попросила ее помочь научиться управлять домом. Джемма боялась, что экономка может принять в штыки любую попытку вмешаться в хозяйственные дела, но явно недооценила ее. Миссис Сатклифф с радостью согласилась на роль наставницы.

Первое, о чем она попросила Джемму взамен, было разрешение нанять еще одну служанку для работы на кухне. Потому что иначе, с добродушной улыбкой добавила экономка, она не сможет уделить времени на то, чтобы нарастить побольше мяса на косточки своей хозяйки, а времени для этого потребуется немало.

Джемма тут же с радостью согласилась. Выбор пал на тщедушную, но расторопную особу лет двенадцати, обитавшую внизу, в деревне. Несмотря на удивительную застенчивость Фионы Синклер, Джемме удалось установить с девочкой весьма дружеские отношения. Увидев ее в первый раз, молодая женщина отозвала в сторонку миссис Сатклифф и шепнула ей, что неплохо было бы заодно постараться нарастить побольше мяса и на косточки Фионы.

— Да они внизу, в деревне, все до одной такие пигалицы, — пожала плечами экономка. — Одни глазища видны, а платье болтается, как на вешалке. Им там, на фермах, не с чего больно-то отъедаться, вот и получается, что в каждое платье можно засунуть по две таких, как Фиона.

— Но отчего? — поразилась Джемма.

— Зимой здесь жизнь уж очень несладкая, мэм, — еще раз пожала своими необъятными плечами миссис Сатклифф.

Однако с этого дня Джемма заметила, что для Фионы еда подается на отдельной тарелке, и к тому же всякий раз вечером девочка уносила с собой целую сумку всяких остатков.

По мере того как к ней возвращались силы, Джемма все больше времени проводила в беседах с Мод, всерьез заинтересовавшись Гленаррисом. Ей стало ясно, что не одна Фиона мучается от недоедания. Все до одного конюхи, судя по всему, страдали малокровием, как и их подопечные дирхаунды [5], обитавшие на псарне. И хотя она еще недостаточно поправилась для того, чтобы хорошенько обследовать деревню вряд ли стоило ожидать, что там ситуация окажется лучше.

Естественно, она пришла к выводу, что Мод была права, попрекая Коннора пренебрежительным отношением к родовому имению. И Джемма твердо решила постараться изменить положение этих людей — по крайней мере на то время, пока зимняя непогода задержит ее в Гленаррисе. Коннор может сколько угодно третировать ее, но будь она проклята, если позволит ему так же относиться к судьбе подвластных ему крестьян!

И вот теперь, проходя по полутемной кухне, расположенной в самом низу замка, Джемма испытывала заслуженное удовлетворение, видя, что огромные котлы полны супа и тушеных овощей, на вертеле жарится огромный окорок, а миссис Сатклифф месит целую гору теста своими умелыми, сильными руками. Будет что подать к столу, хотя Коннор и появился здесь столь неожиданно. А кроме того, останется еще немало продуктов, чтобы накормить слуг и дать кое-что с собой тем, кто на ночь возвращается в деревню.