Зов Колдовского ущелья, стр. 76
Почувствовав, что Меган задрожала, Брилли крепко обхватила ее руками и прижала к себе. Замерзал и Друг. Задняя часть его тела оставалась неприкрытой, а ноги утопали в снегу. Время от времени он вздрагивал, крутил головой, все чаще фыркал. А шел все медленнее.
«Мы должны найти какое-нибудь укрытие! Непременно должны», — молилась про себя Брилли.
Но понимала, что и укрытие не сможет их спасти. Если снег не перестанет, то к утру им уже не выбраться наружу.
«Почему я не набрала больше орехов, не поискала ягоды? — в отчаянии думала Брилли. — Могла бы поймать рыбу в реке! Теперь все занесено снегом, а он растает лишь весной… Чем мы станем питаться, если застрянем где-нибудь здесь?»
— Все в порядке, — неожиданно ответила Меган, проникая в сознание Брилли. Ее мысль была четкой и ясной, по-настоящему оформленной. По-видимому, она решила быть смелой, поэтому и отважилась заговорить. — Я не боюсь умереть! Это гораздо лучше, чем когда тебя бьют.
— А что ты знаешь о смерти, дитя мое? — с легким упреком в голосе спросила Брилли.
— А ты? — дерзко ответила Меган. И замерла, увидев вдруг в сознании Брилли расплывчатые образы Монстра, кровати больных людей и образ самой Брилли, склоняющейся над несчастными. — Значит, мы должны заниматься этим? — с благоговением спросила девочка.
— Частично наше предназначение — врачевать, это верно. Но ты — единственная из нашего народа, кого мне довелось встретить, — ответила Брилли. — Возможно, на земле живут и другие, подобные нам. К сожалению, я не знаю где. — Она помедлила. — Но таким, как мы, страшно жить среди остальных людей. Они нас не любят и охотятся за нами.
— И те, что гонятся за нами сейчас, тоже нас не любят? — спросила Меган.
— Да. — Брилли вздохнула. — Поэтому-то мы никому никогда и не говорим о тех голосах, которые звучат у нас в голове. А тебя кто предупредил об этом, Меган?
Сознание Меган помутнело от страха.
— Я не помню, — ответила она очень тихо и несмело.
— Ничего не бойся.
Брилли крепче прижала девочку к себе и поправила одеяло. Через некоторое время — то ли от холода, то ли усыпленная мерным шагом Друга — Меган заснула.
Снежный покров все увеличивался, и Друг уже с трудом передвигал ноги. Брилли вглядывалась в даль, страстно желая найти какое-то спасение, увидеть убежище. Но по обеим сторонам их окружали лишь скалы. Та, что была справа, скоро закончилась, а левая, наоборот, становилась все выше и выше.
Брилли направила Друга влево, чтобы под прикрытием скалы защититься от пронзительного ветра, и неожиданно поняла, что они потеряли дорогу. Справа простиралась долина. За ней темнели другие горы.
Ветер усиливался и дул теперь с другой стороны, беспощадно хлеща Брилли по лицу, залепляя снегом глаза, трепля гриву Друга.
«Где же хоть какое-нибудь укрытие?» — думала Брилли, не на шутку перепуганная.
Впереди и с обеих сторон не было ничего подходящего.
Но она не теряла надежды и заставляла жеребца двигаться вперед. Вскоре они достигли поворота: левая скала изгибалась. Теперь ветер бил не в лицо, и стало немного легче. Показались редкие деревца, очень низкие, едва достигавшие высотой макушки Друга.
Брилли отчаянно крутила головой, молясь про себя. Им нужна была пещера или группа высоких деревьев, которые защитили бы их от снегопада и беспощадного, свирепого ветра.
— Отец Океан! Если ты можешь слышать меня… Пожалуйста помоги! — зашептала Брилли обледенелыми, бесчувственными губами.
Деревья, встречавшиеся им на пути, становились все выше. Брилли подалась вперед и прищурилась, пристально смотря на огромную серую скалу сквозь плотную пелену снега. А увидев темное отверстие — вход в пещеру, — не поверила собственным глазам. Сердце ее ликующе подпрыгнуло.
Брилли повернула Друга к пещере.
У самого входа росли несколько молодых сосенок. Они образовывали прекрасное заграждение, поэтому пещеру не засыпало снегом. Спрыгнув с коня, Брилли заглянула внутрь.
Здесь было довольно мало места, но вполне достаточно для них и для разведения костра у дальней стены. Высота пещеры достигала футов двенадцати, и Друг тоже мог здесь поместиться.
Брилли взяла Меган на руки и внесла в убежище. Потом сняла седло с Друга, накрыла его вторым одеялом и завела внутрь.
Для костра требовались дрова, и Брилли, не чувствуя насквозь промерзших ног, принялась разгребать снег под сосенками. Промокшие юбки липли к телу, руки болели от холода, но она ни на что не обращала внимания, занятая одной мыслью — выжить!
Огонь подарил тепло, но температура повысилась ненамного. Чуть согревшись, Брилли вновь вышла на улицу. Следовало раздобыть как можно больше дров: жизни их всех зависели от костра. Он должен гореть всю ночь.
Брилли захватила с собой топор и принялась рубить живые ветви — хотя не знала, будут ли они гореть, — а также более сухие, те, которые располагались в самом низу.
Меган все это время сидела у дальней стены, сжавшись в комочек. Из одеяла виднелись лишь ее глаза — уставшие, неподвижные.
Внеся в пещеру последнюю охапку сосновых ветвей, Брилли положила их в солидную кучу у стены, отвела Друга к костру и стала загораживать вход самыми большими ветками. Сверху она накрыла их одним из одеял.
Когда с этим было покончено, у нее, казалось, не осталось сил. Спина, ноги, руки — все тело горело от боли.
Между тем воздух в их новом жилище уже прогрелся.
Брилли прошла к задней стене, опустилась на пол, располагаясь между Меган и Другом, и закрыла лицо руками.
«Этого недостаточно! — тревожно думала она. — Я совсем не знаю этих гор. И ни разу в жизни не видела такого снега. А если снегопад усилится? Что тогда? Что я буду делать? Что все мы будем делать — ребенок, выросший в городе, конь, взращенный у реки, и колдунья с морского побережья?»
В любом случае это лучше, чем быть искалеченной и убитой жестоким извращенцем. Гораздо лучше, чем гореть на костре согласно принятому на суде герцога решению на глазах у толпы зевак…
«А Меган? — подумала вдруг Брилли и почувствовала, как к щекам приливает краска. — Даже сумасшедшую женщину держали бы при кухнях в Дархеле. К тому же у Меган всегда был ее чудный берег и восхитительный замок… Кто мне позволил лишить этого ребенка его маленьких радостей? Кто дал мне право?»
Брилли вздрогнула, почувствовав прикосновение маленькой ручки Меган.
— Я люблю тебя, — прозвучал в ее сознании детский голосок — тихо, искренне.
Меган придвинулась ближе, обняла Брилли за талию и, вздохнув, положила голову ей на плечо.
— Почему ты ушла от меня, мама? — спросила она, и у Брилли от ужаса перехватило дыхание.
Вопрос был неожиданным, странным, почти безумным.
Старательно пытаясь скрыть свои эмоции, Брилли повернулась к Меган. Возможно, подобно ей, эта девочка провела всю свою непродолжительную жизнь в ожидании. В ожидании матери, которой у нее никогда не было. Она потерялась в мечтах и любила свой вымышленный мир гораздо больше настоящего.
— А когда я ушла, детка? — осторожно спросила Брилли, стараясь ничем не тревожить Меган.
— Очень давно. — Меган придвинулась ближе. — Но я рада, что ты вернулась, мама. Я по тебе сильно скучала.
Брилли крепче прижала ее к себе и легла вместе с ней у костра, укрывая их обеих своим плащом.
— Я тоже по тебе скучала, дитя мое. И больше никогда от тебя не уйду, обещаю, — ответила она.
— Как хорошо, — пробормотала Меган.
Они долго смотрели на танец рыжих языков пламени, отогреваясь и расслабляясь. А потом заснули.
А снаружи все валил снег, заглушая звуки, покрывая землю толстым белым покровом.
14
Мелфаллан настоял, чтобы Сари и Ревил вернулись в Ярваннет. С ними отправили и Джакобисов, и всех остальных людей из Амелина. Корабль отплыл в направлении дома после обеда, в тот день, когда стало известно об исчезновении Брилли. Роберт поехал на восток в сторону Мионна. Ровена решила послать с ним своего преданного слугу Стефана, но никому не объяснила, почему так поступила. Мелфаллан, по ее же совету, выбрал дорогу на Аирли. Таким образом он получал прекрасную возможность проводить тетку до дома.