Зов Колдовского ущелья, стр. 32
Брилли не знала, видела ли и помнила ли супруга Мелфаллана то, что происходило на песчаном берегу. Но ощущала, что Сари принимает ее, радуется ей, относится к ней почти с любовью.
Милое лицо Сари исказилось от нового приступа боли, она вскрикнула, закусила губу, но через несколько секунд опять улыбнулась, сжимая кулаки.
Брилли коснулась сознания графини, проникла глубже, желая удостовериться, что рана на ее затылке исчезла бесследно, и почувствовала внутренний мир Сари: ясно ощутила ее любовь к супругу, страдания от существовавшего между ними непонимания, от перенесенной тяжести неудачных предыдущих беременностей.
— Ваш малыш рождается, — поддержала ее Брилли. — Скоро он появится на свет.
— Помогите мне, мисс, — тяжело дыша, взмолилась Сари. Ее лицо напряглось от очередного приступа боли. — Помогите мне!
— Я постараюсь.
Брилли склонилась над кроватью, вновь устанавливая связь с роженицей, принимая на себя половину ее страданий.
Когда Марина взяла на руки новорожденного мальчика и нежно хлопнула его по попке, ребенок никак не отреагировал. Сари в ужасе закрыла глаза руками.
— Нет, нет! — закричала она в отчаянии. — Мой лорд! Мелфаллан! Прости меня!
Брилли услышала приглушенный рев Монстра, находящегося на слишком большом от берега расстоянии, чтобы причинить вред Сари или ее ребенку.
— Он жив, Сари! — заверила она графиню. — Он живой!
Сари застонала, не веря ей, и уткнулась лицом в подушку. Брилли протянула руки.
— Дай его мне, Марина!
Марина с готовностью передала ей ребенка, завернутого в белую пеленку. Брилли прижала крошечное создание к груди и посмотрела на его личико. В это мгновение она опять почувствовала, что стоит на знакомом песчаном берегу, только теперь ничто не предвещало опасности. Вокруг царили тишина и умиротворение.
Нашептывая младенцу ласковые слова, Брилли принялась ходить взад и вперед по мокрому песку.
— Живи, малыш. Живи.
Откуда-то издалека послышался детский плач, негромкий, но отчетливый, за ним последовал радостный возглас Сари. Ребенок энергично пнул Брилли маленькой ножкой, и она засмеялась от счастья.
Отец Океан,
Царица Морская,
Вы дарите жизнь,
В вас сила людская.
Брилли расхаживала по спальне, тихо напевая детскую молитву чутко охраняя первые вздохи сына Мелфаллана. Перед ее глазами замелькали картинки из будущего. Вот мальчик впервые встает на пухлые ножки, вот стремительно бежит вдоль берега, вот он, уже стройный юноша, едет на красавце скакуне рядом с отцом по внутреннему двору замка. Этого человечка окружат заботой и любовью.
Ей вспомнились слова Торы о вере, о всепобеждающей силе любви.
«Правильно, все правильно, — думала Брилли. — Я очень верила, и я люблю этого мальчика».
Младенец успокоился и вскоре заснул у нее на руках, а она все продолжала ходить по полу, тихо напевая, почти не замечая того, что происходит вокруг.
Марина приказала посторонним покинуть покои и принялась наводить порядок. Сари неотрывно следила за Брилли и малюткой в ее руках.
В какой-то момент Брилли почувствовала, как у нее гудят ноги, и Марина бережно забрала ребенка.
За окнами уже темнела ночь, а в углу горела единственная лампа. Кроме Брилли, Марины и Сари, никого не было.
— Мисс, — сказала Марина, — вам нужно отдохнуть.
Брилли недоуменно уставилась на нее.
— Я настаиваю. — Марина взяла ее под руку и усадила на стул. — Ваша миссия выполнена, дорогая Брилли. Теперь вы должны подчиняться моим указаниям.
— В самом деле? — рассеянно спросила Брилли.
— Конечно. — Марина наклонилась и поцеловала ее в макушку. — Отдыхайте.
Брилли вздохнула, но сопротивляться не стала: уронила голову и тут же провалилась в сладкую темноту сна.
6
Мелфаллан долго стоял у двери в спальные покои супруги. Услышав торопливые шаги, он взволнованно поднял голову, надеясь, что мучительные часы ожидания наконец закончатся. На пороге появилась молодая девушка с аккуратно сложенными тряпками в руках. Учтиво отвесив реверанс графу, она поспешно ушла по длинному коридору. Мелфаллан проводил ее рассеянным взглядом и вздохнул.
Остальным лордам он велел удалиться, хотя Ландрет и Бартол упорно сопротивлялись и протестовали. Оставшись один, Мелфаллан не сводил глаз с двери спальни. Когда она отворялась и кто-нибудь выходил, он заглядывал внутрь и каждый раз видел расхаживающую Брилли с младенцем на руках, поющую об Отце Океане, о морских жаворонках, о жизни, о звездах, о вечном голосе моря. Даже сквозь закрытую дверь до графа доносилась ее песня, спокойная и ласковая. Песня эта подобно заклинанию чудесным образом успокаивала его, вселяла уверенность, дарила надежду. Уставший и зачарованный, он опустился на мягкий стул.
Ему о многом следовало подумать теперь, когда за жизнь жены и сына можно больше не бояться. Их спасла молодая женщина, бледная и худенькая. У него на глазах и на глазах у придворных она сотворила настоящее чудо, победив в страшной схватке саму Смерть.
Под нежные звуки песни Мелфаллан закрыл глаза.
«Что мне теперь делать?» — устало подумал он.
Перед сегодняшним собранием они с придворным правоведом, сэром Джеймсом, просмотрели множество книг в библиотеке замка, но нашли очень мало полезной информации о колдовстве шари'а. На протяжении почти двух столетий графам Ярваннета не приходилось жечь шари'а на костре, а тот, который был вынужден судить последнюю из казненных, старался отнестись к ней предельно справедливо, но так и не смог доказать ее невиновность. Девушка явно страдала душевным заболеванием, говорила на суде сбивчиво и несвязно. В сырой камере в темнице ее парализовало. Так она и пролежала на холодном земляном полу несколько дней: не смыкая глаз, не в силах пошевельнуть правой рукой, молча и неподвижно. За год до ее поимки охвативший Амелин зимний мор унес жизни почти сотни человек. Потом в одной из окрестных деревень пропали двое детей. Скорее всего их унесли волки, но люди обвинили в произошедшем колдунью. Позднее у одного из фермеров по непонятным причинам вымер весь скот, и кто-то видел, как незадолго до этого та самая девушка шла мимо пастбища. Тогда же от сердечного приступа скончался торговец из Назеби, а за неделю до его смерти девушка указала на него пальцем, по крайней мере так говорили люди.
В итоге бедняжку обвинили во всех произошедших за два года в Ярваннете несчастьях, и народ жаждал ее смерти. У нее не было ни родственников, которые вступились бы за нее, ни знакомых лордов, кто мог бы оказать ей защиту и поддержку. Таким образом, графу ничего не оставалось, как выполнить всеобщее желание.
Большинство из нынешних ученых народа аллемани считали выдумками многие из сохранившихся со времен Основания истории о Колдовском Ущелье. Значительная часть знаний была утеряна со временем, а дикие рассказы о шари'а все больше походили на сказки. Да разве подвластно человеку управлять бурей? Читать мысли посторонних? Уничтожать скот простым пожеланием? Пожирать детей? В этих баснях отсутствовал здравый смысл, в них говорила лишь накопленная столетиями злоба, злоба, служившая основанием для убийства ни в чем не повинных людей. Эта злоба могла с легкостью лишить жизни Брилли Мефелл. Мелфаллан вздохнул.
Хотя главную опасность для Брилли представляла даже не ненависть народа, а политические интриги Верховных лордов. Герцог Теджар при первой же возможности мог использовать ее как вспомогательное средство для удаления Мелфаллана. Смена правительства в Ярваннете нарушила бы существовавшие на протяжении долгих лет политические альянсы, а это, в свою очередь, укрепило бы позиции Теджара.
Три раза со времен Основания корона герцога переходила от одного двора к другому. Два раза этому способствовала война, один раз — убийство. Рахорсум был третьим герцогом из рода Карлссонов, внуком герцога Аидана, Аидана Основателя, но и сам Рахорсум, и его наследник погибли в период Великого Бедствия. Один из незаконнорожденных отпрысков Рахорсума, Брам из Ингала, заявил, что имеет право на герцогскую корону. Хитрыми уловками он добился намеченной цели и принялся уничтожать народ за совершение вымышленных преступлений. Его заслуженно прозвали Брамом Убийцей.