Французские дети не капризничают. Уникальный опыт парижского воспитания, стр. 26
Не так давно подруга заметила, что атмосфера в моей гостиной стала менее «стрессовой» – и лишь затем поняла, в чем дело. Я от души ее обняла. Победа осталась за мной.
Одна французская мать, пятеро сыновей которой уже выросли, призналась мне, что ей тоже было трудно проявлять твердость: «Я не была слишком строгой в этом отношении. Я позволяла им приносить игрушки в гостиную по воскресеньям. Но только при одном условии: они должны были все убрать до окончания выходных».
Какое мягкосердечие!
Прошлой весной я общалась с двадцатитрехлетней Ноэми из Бордо. Она рассказывала мне о том, как в годы ее детства мать строго контролировала кухню: «На кухне мне позволялось открывать лишь два ящика. Один из них даже не был ящиком – скорее небольшой хлебницей. А в другом лежали крекеры и тому подобное.
Мне не позволялось входить на кухню, открывать холодильник и что-то брать. Это была территория мамы. Если мне или брату что-то было нужно, мы должны были спрашивать у нее. Конечно, когда родители уезжали в отпуск, мы отрывались по полной! Это был настоящий праздник!»
Могу только порадоваться за мать, для детей которой возможность открыть дверцу холодильника настоящий праздник.
Маленьким детям не следует позволять лазить в холодильник. Малышам не знакомы принципы здорового питания, и полагаться на их здравый смысл в этом вопросе не приходится. Но как только мои дети стали твердо стоять на ногах, они тут же устремились к большому белому ящику и полезли в него. Почему-то мы не стали их останавливать – до недавнего времени.
Семь лет стали поворотной точкой в «холодильной свободе». (Во Франции семь лет называют l’age de raison – возрастом здравого смысла. С этого момента дети получают больше свободы в разных сферах своей жизни.) Я постоянно напоминаю детям, что им никогда, никогда – никогда! – не позволяется свободно лазить по холодильникам хозяев, когда они где-то гостят. Меня страшно злит, когда дети моих друзей чувствуют себя у меня настолько как дома, что лазают по моему холодильнику и берут то, что им понравится.
Мы можем многому научиться у типичных французских родителей. Они целиком и полностью сосредоточены на обществе, и это помогло мне понять, что моя собственная сосредоточенность на индивидуальности Уны и Дафны заставляла меня прощать им абсолютно недопустимое поведение. Конечно, я и теперь не собираюсь подавлять их личность – я лишь чуть-чуть притушила софиты.
Внимательно наблюдая за французами, я увидела их отношения с детьми в совершенно новом свете. Они обожают своих детей, и дети ощущают эту любовь. Но при этом французские родители сохраняют полный контроль над семейной жизнью. Самое замечательное – то, что они стремятся сохранить собственную личность и здравый смысл, и это вызывает у меня глубокое восхищение.
Начав жить по-французски, я даже спать стала лучше. Теперь я не вскакиваю среди ночи, чтобы проверить, есть ли у Дафны чистые колготки для детского сада и подписала ли я дневник Уны. Французская строгость в отношении детей странным образом помогает всем членам семьи немного расслабиться. И это еще больше усиливает мою любовь ко всему французскому!
Однажды я пыталась объяснить своей французской подруге нашу американскую страсть к призам, получаемым детьми. Она непонимающе смотрела на меня, а я никак не могла адекватно перевести свою мысль. «Но почему ребенок, который не добился успеха, должен получить приз? – удивлялась моя подруга. – Это снижает ценность приза победителя. Зачем стараться, если призы достанутся всем?»
Я понимаю желание родителей оградить детей от переживания поражения и вручить им утешительный приз, но точка зрения французской подруги тоже имеет смысл. Мои собственные дети обожают соревноваться, но меня слишком расстраивает вид проигравшего. Я смертельно этого боюсь.
В результате любые соревнования заканчиваются моими словами: «Уна, ты победила в категории участников со стрижкой, а ты, Дафна, выиграла в категории участников с розовыми бантиками». Интересно, есть ли во французском языке аналог слова «тряпка»?
Моя сестра как-то призналась мне в страшном проступке. Узнав, что старший сын должен получить приз за победу в шахматном турнире (он очень талантливый шахматист), она тут же побежала в ближайший благотворительный магазин и купила кубок для младшего.
Когда сестра рассказала мне об этом, я подумала, что она поступила очень умно, избавив младшего ребенка от зависти и переживаний. Теперь же я нахожусь под сильным влиянием французской этики, и поступок сестры кажется мне просто жалким. Будь я на ее месте, я никогда бы так не поступила.
Как-то раз я гуляла в парке с нашим восхитительным (и всегда удивительно хорошо пахнущим!) французским другом Полем и увидела воплощение этого принципа в действии. Поль побежал с Дафной наперегонки и обогнал ее. Совершенно естественно: Полю тридцать восемь лет, а Дафне пять.
Дафна не привыкла к поражениям. Она тут же надулась. Поль никак не мог понять, в чем дело. В конце концов он спросил: «Ты же не хотела, чтобы я тебе поддавался, правда?»
Не хотела? Я всегда давала ей себя обогнать. Я часто делала все, что угодно, лишь бы мои дети не ощущали ничего, кроме радости.
Эта прогулка заставила меня задуматься над очень важным вопросом: а так ли дурна ложь, если она произносится во благо? Я задавала этот вопрос американцам и французам, чтобы понять, чем они отличаются друг от друга. Уверена, что вы уже знаете результат. Но на всякий случай я все же расскажу о том, что узнала.
Американские родители:
? магазин игрушек закрыт;
? вечером мы должны идти на работу. Мы обязаны, хотя, конечно же, предпочли бы остаться дома с тобой;
? в стране кончилось мороженое, но скоро они сделают новое;
? это Санта-Клаус;
? я сберегу твои конфетки, полученные на Хэллоуин;
? извини, но игры на моем телефоне не работают. Потом я все починю и ты сможешь поиграть;
? какой замечательный рисунок!
? мне так нравится, как ты оделся;
? как образно ты пользуешься словами!
? я не могу быть чудовищем, потому что по условиям моего контракта после трех часов дня никакие монстры не предусмотрены.
Французские родители:
? это Санта-Клаус;
? если ты будешь сидеть как червяк, твои кости размягчатся. (Подождите, или это правда?)
Глава 5
LE REPAS DE FAMILLE, или Семейная трапеза
Теперь, когда я лучше понимаю, как работает французская магия, мне хочется вернуться к самому началу моей одержимости французским воспитанием. Неудивительно, что все началось с еды.
Разрешите мне рассказать об обеде в доме моей французской подруги Люси с ее семьей. Этот исторический вечер полностью перевернул мою жизнь. Сначала я пригласила на обед мою подругу, мать двоих детей и истинную парижанку. Они никак не могли приехать из Гарлема в Бруклин вовремя – если только мы не согласимся обедать в пять вечера. Но ведь к семи семья должна быть дома – детей нужно купать и укладывать спать. Удивительно, но Люси не отказалась от приглашения. Они согласились приехать к пяти, а в половине седьмого можно было сесть за стол.
Я терзалась чувством вины, представляя измученных, раскапризничавшихся детей, которые смогут оказаться в постелях не раньше десяти вечера (на одном лишь метро им нужно было ехать больше часа). Но приглашение есть приглашение.
Хотя мы с мужем давно дружим с Люси и ее мужем Джоном, вместе с детьми мы никогда еще не собирались. В тот эпохальный вечер все собрались вместе – старшей дочери Люси было шесть лет, младшей – четыре (как и моей старшей), а Дафне еще не исполнилось двух.
Сначала дети немного стеснялись друг друга, но очень скоро они скрылись в комнате Уны и Дафны и отправились в волшебную страну игр и веселья (и оставили родителей в покое!).