Живодерня, стр. 46

– Да не следил он. Он со мной приехал, а сзади шел, чтобы не мешать, – культурный человек. Да и сумка тяжелая, в ней же все мои вещи. Надо ж понимать! Ну, не горюй, людоедик, они тебя не тронут… Он ведь одно слово только, кроме моего имени, знает – "перестройка". Им там в Гвинее больше ничего о нас неизвестно. Дикие люди!..

– А как же ты с ним объясняешься? Гвинейский, что ли, выучила? – поинтересовался Илья. Ему было обидно, что его бросили ради такого плюгавого и носатого типа.

– А на фига мне гвинейский? Для женщины главное чувства. А он знаешь как меня любит?! Правда, Басурман?

– Как зовут-то твоего жениха? – спросил Илья.

– Он на Басурмана откликается.

Гвинеец закивал головой – мол, откликаюсь.

Во дворе оказался скверик со скамейкой, решили передохнуть.

Выяснилось, что Карине от Ильи требуется бумага о том, что он не против отъезда бывшей жены за границу с другим мужчиной. Но также выяснилось, что сегодня субботний день, а нотариусы по субботам и воскресеньям не работают, и Карине со своим женихом придется ждать два дня. А потому как ночевать им негде, пришлось Сергею проявить гостеприимство. Хотя и не хотелось ему этого.

Гвинеец смотрел на Карину влюбленными глазами, иногда только меча взгляд черных очей в сторону Сергея и, кажется, до сих пор не определив – женщина это или мужчина в национальном боевом наряде.

Глава 2

ВОЗВРАЩЕНИЕ КИТАЙЦА

К Сергею приехали около четырех часов дня, по пути зашли в магазин и купили продуктов. Карина быстренько приготовила обед, и все уселись за стол в кухне. Бессловесный гвинеец понимал все с ходу, стоило только указать пальцем. Особенно слушался он Сергея – вероятно, в их далекой жаркой стране тоже уважали физическую силу.

Сергей, переодевшись в джинсы и футболку с авангардным рисунком на груди, приобрел свой обычный вид; но привыкшему к старушечьему его обличью Илье все время казалось, что приятелю чего-то не хватает. Сергей же как-то странно посматривал на Карину, словно что-то вспоминая.

– А мы с тобой раньше не встречались? – спросил он за обедом, отчаявшись вспомнить.

– Да нет. Я в Питере впервые. Разве что ты меня в Новгороде видел. А вообще, между нами, мальчиками, говоря, – Карина встряхнула головой, откинув назад волосы, и сразу стало заметно отсутствие у нее правого уха (но это не портило ее, скорее, привлекало внимание),-все люди между собой похожи. Или ты, может, меня во сне видел. А, маленький? – Она с ехидным лукавством сверкнула на Сергея своими зелеными глазами.

– А, может быть… – в задумчивости начал Сергей, глядя в стол. – Да нет, пожалуй… – Он встрепенулся от мыслей и встал из-за стола. – Ты, Карина, со своим женихом дома посиди. Нам с Ильей по делам съездить нужно.

– Я тоже хочу по делам, – состроила обиженную гримасу Карина. – Сергуня, возьми меня с собой – я буду молчалива как мумия, а людоедик дома посидит. Правда, Басурман?

– Нет, – категорически заявил Сергей. – Мы должны ехать одни.

Как ни странно, Карина настаивать не стала. Она повела плечами, отчего ее шикарный бюст всколыхнулся, и спросила, обращаясь к Сергею:

– А ты заметил, что у меня нет уха? – и нарочно откинула волосы с того места, где его недоставало.

– Да, заметил, – слегка смутился Сергей.

– Молодец, – сказала Карина и стала убирать со стола.

– Черт знает, что за баба, что характерно,-пробурчал Сергей, спускаясь с Ильей по лестнице.

– Ничего, – ухмыльнулся Илья,-привыкнешь. Она женщина непредсказуемая. Иногда такое что-нибудь ляпнет или спросит…

Они вышли во двор. Илья заметил, что пара кем-то приготовленных для крошения кирпичей так и лежит на бетонной плите. Но тот, для кого их заботливо приготовили, не обратил на них внимания.

– Сейчас едем к Свинцову, – остановившись у машины и внимательно, не поворачивая головы, оглядывая окна парадных, сказал Сергей. – У него узнаем о прошлом утонувшего Китайца.

Они сели в машину и под мощные аккорды органа выехали со двора.

– Слушай, вообще-то у Карины уродство, что характерно, очень редкое. Но я никак не могу вспомнить, где мог с ней встречаться. Я даже обалдел, как только ее увидел. Не знаешь, а брат у нее есть?

Илья помотал головой.

– Брата точно нет, а вот сестра есть – близняшка. У них несколько минут разницы. Похожи невероятно, у нее тоже уха нет. Но характер скверный.

– У Карины будто бы хороший, – заметил Сергей, закуривая сигарету.

Выехали к Неве. И снова простор этого города удивил Илью.

– У Карины тоже скверный. Но ее сестрица злая и корыстная. Кроме того, она ведьма.

– Ну да? – улыбнулся Сергей.

– Точно – ведьма: порчу наводит, градобитие устраивает и прочие пакости.

– Я в мистику не верю. – Сергей выбросил окурок в окошко.

– Подожди, по-моему, через этот двор к Свинцову проход…

– Через этот, но нам покрутиться еще нужно, чтобы уж наверняка знать, что нас никто не ведет.

– А кто может? Ведь Малюта под землей сгинул, а больше некому.

– Оно так, но чувствую я, что характерно… Неприятно у меня на душе, – уклончиво проговорил Сергей.

Убедившись, что хвоста нет, и оставив машину во дворе, они добрались до голубятни без хлопот.

Свинцов находился в возбужденном состоянии и казался еще более взъерошенным и неопрятным, чем обычно. Друзья застали его возле голубятни: он сидел прямо на крыше и на маленьком костерке, сложенном из щепок, сжигал какие-то бумаги.

– Вы еще живы? – бросив мимолетный взгляд на гостей, спросил или, быть может, подтвердил свою догадку Свинцов.

Пробежав глазами очередную бумагу, он скомкал ее и поджег.

– Плохие новости, очень плохие новости.

С неба на крышу голубятни спустился белый голубь и, курлыча, заходил туда-сюда. Увидев его, Свинцов нервно вскочил и, забравшись на крышу голубятни, снял птицу. Достав у нее из-под брюха записку, развернул ее и прочитал. Потом с негодованием цокнул языком и снова перечитал.

– В общем, так, – сказал он, поджигая записку от костерка. – Мне доложили, что Китаец жив. Сведения эти проверенные и абсолютно точные. Так что… – Свинцов развел руками. – Не знаю, известно ли ему мое убежище… Вы должны знать, что Китаец страшный человек. Это вам не Малюта.

– Слушай, Степан Иванович, ты ведь мне обещал досье Китайца показать – мы для этого и приехали.

– Пойдемте в дом.

Множество бумаг было разложено на кровати, на кухонном столе и тумбочке. Свинцов сгреб их, не соблюдая порядка.

– Основной архив у меня в другом месте, здесь так, дубликаты кой-какие. Я все-таки привлеку его к суду. – И, подумав, добавил: – Если жив останусь.

По несметному количеству бумаг в Свинцове узнавался следователь старой формации. Нынешние следователи, судя по книгам и кинофильмам, писать умеют плохо, зато лихо дерутся и метко стреляют. А Свинцов все еще надеялся привлечь знаменитого бандита к ответу с помощью таких несерьезных аргументов.

– Вот! – Свинцов вытащил листок из кучи и протянул Сергею, потом вытащил еще один и еще… – Это то, что через Интерпол получено. Тут все его поганое детство и мерзкая юность.

Сергей, не слушая, углубился в чтение бумаг.

– Он, оказывается, воспитывался в монастыре,-продолжал Свинцов, обращаясь к Илье. – Но о той его жизни ничего не известно.

Свинцов вздрогнул, замолчал и прислушался.

– Ты слышал? – спросил он Илью.

Тот помотал головой. Свинцов выглянул в форточку и, приложив палец к губам, крадучись вышел из голубятни. Илья видел, как он подкрался к краю крыши, туда, где была лестница, и заглянул вниз. Потом вернулся назад успокоенным.

– Почудилось, наверное.

Все это время Сергей напряженно читал материалы из дела Китайца. По лицу его невозможно было что-либо понять.

– Все понятно, – сказал он, отложив последнюю страницу. – Я так и думал. Теперь мне требуются адреса, по которым можно найти Китайца.