Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник), стр. 81
Голос был такой жалобный, что у Пашки слезы на глаза навернулись. Ему представилась маленькая несчастная девочка, которая точно так же потерялась в ужасных подземельях и оказалась одна среди злых, безжалостных мучителей.
Отчаяние придало Пашке сил. Он решительно встал, взялся за спинку кровати и изо всех сил потянул ее вверх. Кровать оказалась очень тяжелой, сдвинуть ее удалось лишь чуть-чуть. Мальчик передохнул минутку, растирая уставшие руки. Затем снова взялся за работу.
Он едва не сломался пополам, пока ставил кровать торчком и прислонял ее к стенке. Теперь болело все – и спина, и руки. Но ему все удалось. Теперь кровать упиралась двумя ножками в стену, и по ней можно было добраться до крошечного окошка.
Кровать скрипела и шаталась, пока мальчик полз по ней. Было страшно, что она вот-вот обрушится. Последнее усилие – и дневной свет упал Пашке на лицо. Он увидел зеленые заросли и кусочек светлого неба. И самое главное – невероятная удача – он сразу заметил людей на улице.
Правда, это были не совсем те люди, которых хотелось бы видеть. Среди кустов стояли те самые деревенские пацаны, они курили. Но выбирать не приходилось. Пашка набрал в легкие воздух и изо всех сил прокричал:
– Эй! Помогите! Люди-и!
Деревенские не пошевелились. Они вообще были как-то странно неподвижны, словно окаменели. Казалось, даже дым их сигарет застыл в воздухе.
– Э-эй! – снова закричал Пашка, и тут кровать не выдержала. С жутким грохотом она рухнула на пол.
Пашке показалось, что он разбился на маленькие части. Но на самом деле он отбил себе только оба локтя. Да еще плечо немного болело. Можно сказать, легко отделался.
Не успел он подняться с пола, как за дверью послышались гулкие тяжелые шаги. В комнату осторожно заглянул Дум-Дум, блеснув в полутьме своими крошечными глазкам. Он убедился, что пленник на месте, что-то пробурчал и снова закрыл дверь.
Мальчик сел на кровати и затих. Пришло самое время подумать, как выпутываться. Допустим, через какое-то время он сможет еще раз подняться к окну и, если повезет, докричится до людей. А если нет? Должен быть и запасной вариант.
«А чего я боюсь? – пришло вдруг в голову. – Сейчас Ванек добежит до родителей, скажет, что я пропал в старом подвале. Они придут искать, поднимут людей, милицию… Мне даже не надо ничего придумывать, мне главное – дождаться».
Эта мысль так его обрадовала и успокоила, что он даже улыбнулся сам себе. Все, оказывается, не так страшно. Взрослые не бросят ребенка в беде. Пашка устроился поудобнее и приготовился ждать.
Он не почувствовал, сколько времени прошло, но глаза начали слипаться. Некоторое время он пробовал бороться со сном, однако это плохо получалось. Потом он увидел, как открылась дверь и в мрачную палату хлынул яркий солнечный свет. Он услышал голос мамы и бабушки, протянул к ним руки, но никак не мог дотянуться.
Пашка не знал, что это ему только снится.
Глава 3. Обследование
Мальчика разбудил пронзительный скрип двери. Он вскочил и забился в угол, в одно мгновение вспомнив все, что произошло.
Неужели уже утро? Как же так – родители давно уже должны вспомнить о нем и все тут перевернуть вверх дном!
Он поднес к глазам часы. На электронном табло размеренно мигали нули. Попробовал понажимать на кнопки, но ничего не изменилось. Похоже, часы сломались. Наверное, стукнулись обо что-то, когда спускался в подвал.
В палату ввалился неповоротливый Дум-Дум, держа в руке большую тарелку. Он, как всегда что-то пробурчал и поставил тарелку перед пленником.
Пашка недоверчиво уставился на завтрак. Это была какая-то каша – белая, почти прозрачная и наверняка невкусная. Но ему очень хотелось есть, поэтому он взял ложку и попробовал.
Каша почти не имела вкуса. Она была холодная и напоминала клей для обоев, который Пашка размешивал, когда родители делали ремонт. И еще кусок сырого липкого хлеба на закуску.
Он смог проглотить только пять неполных ложек, после чего с отвращением отпихнул тарелку. От этой еды совсем не прибавилось сил, наоборот стало хуже. Каша лежала в животе, как кусок льда, от нее шел холод.
– Как там наш новый пациент? – послышался писклявый голос Горлоноса. – Все еще не хочет лечиться?
Доктор показался в дверях, потирая ладошки. Он по-хозяйски оглядел палату и подмигнул мальчику сквозь очки.
– Тебе у нас понравилось? Ладно уж, молчи, сам вижу, что понравилось, – и, повернувшись к Дум-Думу, важно проговорил: – В процедурную его.
Дум-Дум пробурчал что-то и вкатил скрипучую железную кровать на колесиках. Затем схватил мальчика своей грубой лапой и заставил лечь. Пашка вдруг увидел, что его хотят пристегнуть к каталке ремнями. Он попытался соскочить на пол, на Дум-Дум прижал его лапой, едва не раздавив ребра.
– Поехали! – скомандовал Горлонос, и тележка заскрипела колесами. Все, что мог сейчас Пашка, это лишь смотреть по сторонам. Его катили по сумрачному коридору. Стены были зелеными от плесени, кое-где они блестели от сырости.
Было много дверей, и Пашке иногда казалось, что он слышит из-за них голоса. Потом он оказался в большом круглом зале. Здесь стояли массивные железные шкафы, старые, покрытые ржавчиной и пылью. Их было много, они громоздились друг на друге.
Из зала выходили четыре коридора, и у каждого выхода высились зловещие серые статуи: одинаковые люди в длинных плащах с капюшонами. Они стояли, протянув вперед и вверх длинные костлявые руки. Их лиц невозможно было рассмотреть, да и не очень-то хотелось. Мальчик догадывался, что под капюшонами что-то отталкивающее, злое, страшное.
Наконец, каталка скрипнула в последний раз и остановилась. Пашку привезли в процедурную палату. Это была просторная комната без окон с кафельными стенами. Серый отсыревший потолок, казалось, провис на середине. На металлических стеллажах блестели бутыли из темного стекла, теснились плотно закрытые банки и жестяные коробки с пятнами ржавчины.
– Страшно? – тихо рассмеялся Горлонос, заметив, как Пашка крутит головой. – Это хорошо, что ты боишься. Это значит, не любишь болеть. Ну-с… – он потер ладошки, – думаю, надо приступать.
Мальчик весь съежился и зажмурил глаза. Он не мог даже представить, что собирается с ним делать сумасшедший доктор. Тем временем Горлонос притащил одну из жестяных коробок и начал греметь инструментами. Дум-Дум переминался у стены и негромко бормотал сам с собой. Его крошечные глазки поблескивали, как две пуговки, черный язык то и дело вываливался изо рта.
– Никак не решу, – проговорил доктор, – что с тобой делать.
– Ничего не надо делать! – тут же отозвался Пашка.
– Не-ет, тебя надо обследовать, – голос доктора звучал гулко в этой почти пустой каменной комнате. – Только не знаю, как. Как ты сам хочешь?
– Я никак не хочу. Отпустите меня домой.
– Еще одно лишнее слово, – глаза Горлоноса сощурились, блеснули острые зубы, – и я велю Дум-Думу зашить тебе рот! Будешь еще болтать?
Пашка замотал головой. Лучше никого тут не злить.
– Я придумал, – сказал Горлонос. Ты сам выберешь, как нам тебя обследовать. Ты будешь доставать таблетки из этой баночки. Попадется красная – мы с Дум-Думом посмотрим, что у тебя внутри. Синяя – проверим, что будет, если тебя опустить на полчаса в яму с ядовитыми пауками. Если желтая – возьмем кровь на анализ. Литра два или три, не больше… А если, например, белая… Ну, ладно! Доставай таблетки!
Пашка почувствовал, как его руки коснулся край холодной стеклянной банки. У него мурашки пошли по коже – и от холода, и от страха.
– Ну, хватит трястись, доставай таблетки! – прикрикнул Горлонос.
В углу заворочался и запыхтел Дум-Дум. Кажется, он тоже рассердился. Пашка прикоснулся пальцами к таблеткам, которые были насыпаны в банке. Они все казались одинаковыми, нипочем не угадать, какую вытянешь. Впрочем, какая ни попадется – все плохо.
И все же он никак не мог решиться. Горлонос нетерпеливо засопел, оскалил зубы и наконец проговорил: