Маленькие дикари (Рисунки автора), стр. 35
Мальчики потушили огонь и молча двинулись к лагерю. Сэм и Ян несли на палке тушку енота. Калеб проводил их до палатки и пошел к себе. В ту ночь мальчики спали крепким сном.
XXIII
Лесной дух и ночной разбойник
На следующий день, занимаясь выделкой шкуры енота, Ян и Сэм обсуждали ночное происшествие. Они решили, что правильнее будет не заговаривать с Калебом об этом. Гая предупредили, чтобы он молчал.
Обследуя, как обычно, «книгу посетителей», Ян снова обнаружил отпечаток, похожий на след копыта, а около реки — следы очень большой птицы, похожей на лапы индюка.
Ян позвал Калеба, чтобы тот взглянул на следы.
— Это, наверное, синяя цапля прилетела, — сказал он о следах птицы, — а вот копыто чье, ума не приложу. Очень похоже на след большого оленя. Но здесь они давно перевелись. Найдутся, только миль за десять отсюда. Один след еще ни о чем не говорит.
— Нет, я нашел много, только разобраться в них трудно.
Вечером, возвращаясь после набега на бледнолицых, Ян услыхал со стороны пруда резкий, пронзительный крик. Он приближался, разрастаясь в устрашающий рев. Звук несся откуда-то сверху, и Ян заметил, что над ним медленно пролетела большая птица.
На следующий день Ян был за повара. С восходом солнца он отправился за водой, как вдруг увидел, что с запруды поднялась огромная синяя цапля и, тяжело взмахивая крыльями, исчезла за деревьями.
С восхищением мальчик следил за полетом птицы. Придя на место, откуда она снялась, Ян нашел там множество таких следов, которые он уже раньше зарисовал к себе в тетрадь. Это была та же птица, что кричала прошлой ночью.
Как-то Дятел вышел из типи. Неожиданно ухо его уловило необычный звук. Кто-то не переставая скулил все громче и громче. Вой не кончался, и Сэм позвал товарищей.
— Это, наверное, — новая цапля, — шепнул Ян.
Но звук все усиливался и перешел в громкое мяуканье. Вдруг Маленький Бобр вспомнил, что слышал этот крик у себя в Гленьяне!
— Это рысь, — уверенно сказал он.
На следующий день Калеб подтвердил слова мальчика. Через несколько дней стало известно, что ночью у Рафтена пропал еще один ягненок.
Утром Ян снял барабан и увидел, что кожа на нем стала мягкой и влажной.
— Ого, будет дождь! — возвестил он.
Калеб посмотрел на него с удивлением:
— Смотрю, ты стал настоящим индейцем. Они всегда говорят, что будет дождь, если барабан нужно подсушить у огня, прежде чем играть.
После полудня сгустились тучи, а на закате начался дождь. Калеб остался ужинать. Припустил настоящий ливень, и казалось, ему не будет конца. Калеб вышел из типи и вырыл вокруг нее канаву с отводным желобком, через который уходила вода.
После ужина все сидели у костра. Поднялся ветер, и капли дождя полетели в дымовое отверстие. Яну пришлось выйти. Сквозь шум дождя он опять услышал знакомый вой. Мальчик вернулся с большой охапкой хвороста, и в типи ярко запылал огонь. Ветер налетал порывами, и брезент неприятно хлопал по шестам.
— Где ваша якорная веревка? — спросил Калеб.
Сэм протянул ему свободный конец веревки, другим же концом она была накрепко привязана к шестам наверху. Все время стояла сухая погода, и веревка была ни к чему. Калеб обмотал ее вокруг толстой палки, а палку вбил в землю. Потом вышел наружу и вбил поглубже все колышки. Теперь племени не страшны были никакие бури.
Старый охотник не любил возвращаться к себе в пустую хижину. Дик и Сарианна не заботились о нем, жил он впроголодь, и мальчики без труда уговорили Калеба остаться ночевать.
Дым клубами ходил вверху. Вскоре в типи стало очень душно.
— Подыми брезент с подветренной стороны, Ян, — сказал Калеб.
Но тут ветер с дождем, ворвавшись в типи, поднял вихрь из дыма и золы.
— Вам надо иметь особую подкладку, — сказал Калеб. — Дайте мне тот кусок, я сделаю.
Калеб с большой осторожностью привязал подкладку к трем шестам так, что дымовое отверстие находилось теперь над ней и ветер не дул в спину мальчикам, а проносился у них над головой. В типи стало легче дышать, а капельки дождя, которые залетали в отверстие, падали на подкладку.
— На этих подкладках индейцы обычно делают рисунки, вспоминая свои приключения и подвиги. Тотемы они рисуют снаружи, а победы — на подкладке.
— Тебе есть работа, Маленький Бобр, — сказал Сэм, — нарисуй наши тотемы на типи.
— Знаете что? — сказал вдруг Ян. — Давайте примем в наше племя мистера Кларка. Вы будете нашим Чародеем.
Калеб довольно усмехнулся, по-видимому соглашаясь.
— Теперь я нарисую четыре тотема, — сказал Ян.
Он набрал желтой глины, и голубой, которая, высохнув, становилась белой, и другой — желтой, которая после обжигания становилась красной, и еще угля. Фон, на котором он собирался рисовать, Ян вымазал растопленным жиром енота и сосновой смолой. В общем, все было сделано так, как у индейцев.
Он, конечно, мог достать ярких масляных красок у бледнолицых, но это было бы нечестно.
— Послушайте, Калеб, — начал как-то Гай, — расскажите нам что-нибудь об индейцах. Про их храбрость, например. Я больше всего на свете люблю храбрость! Помню, как старый сурок выскочил на меня… Кое-кто испугался бы на моем месте, и…
— Цыц! — крикнул Сэм.
Калеб молча курил. Дождь все хлестал по брезенту. Покрышка колыхалась от ветра. Воцарилось молчание. И вдруг по лесу разнесся громкий, устрашающий вопль. Мальчики вздрогнули. Будь они одни в лесу, перепугались бы насмерть.
— Вот он! — шепнул Сэм. — Это банши.
Калеб испытующе оглядел ребят.
— Что это? — спросил Ян. — Такой звук мы уже слышали много раз.
Калеб молча покачал головой и посмотрел на собаку, лежавшую у огня. Турок только поднял морду, обернулся, посмотрел на хозяина большими печальными глазами и снова опустил морду на лапы.
— Турок и ухом не ведет.
— Собаки не слышат банши, — возразил Сэм. — И духов не видят. Так бабушка Невилль говорит.
Спокойствие собаки еще больше напугало мальчишек.
— Ястребиный Глаз, — сказал Дятел, — ты самый храбрый. Выйди и выстрели в банши. Я дам тебе свою стрелу против колдунов. Если ты его подстрелишь, мы присудим тебе «гран ку». Ты же сам говорил, что больше всего любишь храбрых.
— Пустые болтуны! — ответил Гай. — Я с вами и говорить не буду! Калеб, расскажите нам что-нибудь про индейцев, — добавил он.
— Индейцы любят храбрость, — подмигнув, ответил Калеб.
Ян и Сэм засмеялись, правда негромко, потому что боялись, как бы и их не призвали показать свое мужество.
— Я, пожалуй, лягу спать, — сказал Гай.
Ян скоро последовал его примеру, а Сэм остался сидеть с Калебом. Оба молчали, пока храп Гая и мерное дыхание Яна не возвестили, что мальчики крепко спят.
Сэм уже давно намеревался поговорить с Калебом, и тут ему представился удобный случай.
— Послушайте, мистер Калеб, — начал он быстро, — я не собираюсь защищать отца, но я знаю его так же хорошо, как и он меня. Это прямой и честный человек. Можете мне поверить! Он часто кому-нибудь помогает исподтишка, чтоб никто не заметил. И об этом никто не говорит. А если уж он с кем-то поссорится, то кричат на весь свет! Я знаю, он плохо думает о вас и вы о нем. Так надо разобраться толком!
Сэм был умный мальчик, и теперь он говорил очень убедительно, совсем как взрослый.
Калеб что-то проворчал и продолжал курить.
— Расскажите мне, что вышло между вами, и мы с мамой уладим все, повлияем на отца.