Соль земли, стр. 99
– Нас тут целая артель, Марей Гордеич. Вот Софья Захаровна – специалист из Высокоярска, а это изыскатели, из Мареевки. Будем работать по поискам металлов.
– Знать, добился своего! Ай, молодчина, Алёша! Михаил Семёныч всё утро нынче тебя хвалил. "Вот, говорит, Марей Гордеич, попомни моё слово, а он добьётся своего".
– Люди добились, Марей Гордеич!
– Люди, они чуют, на чьей стороне правда. Ну, проходите, проходите к огню! Сейчас чаевать будем.
Марей взял из рук Софьи её чемодан. Она попыталась остановить его:
– Не беспокойтесь. Я сама донесу.
– А вы бегите скорее к костру. Как дымком хватит, комар сразу отстанет. Дождь, видать, ночью будет, к дождю комар свирепеет.
– В самом деле, Соня, иди: с грузом без тебя справимся. И вы, Марей Гордеич, идите.
Марей и Софья пошли на стан. Краюхин принялся помогать рабочим разгружать лодку.
Только у костра Софья по-настоящему рассмотрела Марея. Она много слышала о нём от Краюхина и готова была встретить человека удивительного и необыкновенного. И её ожидания оправдались. Старик был прост, но эта простота захватывала с первой минуты. Он делал и говорил самое обычное, а всё получалось как-то величественно.
– На минутку встаньте сюда. – Марей осторожно взял Софью под руку и вместе с ней спокойно шагнул в поток густого дыма. Потом он так же спокойно объяснил: – Теперь комар вас обходить будет. Дымком вас обдало. А через полчасика он и вовсе до рассвета уляжется. Чуете, свежинкой от реки потянуло?
– Да, да, посвежело, – сказала Софья.
– Вы тут присядьте, – Марей показал Софье на круглый чурбак, – а я тем часом чайники навешу.
Старик из ведра наполнил водой один чайник, потом другой, поменьше, и повесил их над костром. И опять Софья залюбовалась, глядя на то, как он все это делал: неторопливо, точно, без единого лишнего движения.
– Ну вот, теперь и поговорить можно. – Марей сел напротив Софьи.
– Быстро вы с чайниками управились, – сказала она, желая хоть как-нибудь выразить своё отношение к старику.
– Нехитрое дело! За мои годы этому-то можно научиться. – Он добродушно засмеялся, и Софья почувствовала, что старик не принял её похвал. – Ну, а вы, голубушка, не запомнил, как вас звать-величать, бывали в наших краях или в первый раз? – разглаживая ладонью бороду, спросил Марей.
– Впервые, Марей Гордеич.
– Вон оно как! А вы по какой части образованны: по лесам или, как Алёша, по земным богатствам?
Софья помолчала, затрудняясь с ответом. Ей казалось, что старику надо объяснить всё как можно проще, иначе он не поймёт. Но едва Софья начала говорить об археологии, как старик прервал её:
– Да не поясняйте, голубушка. Приходилось мне работать на Дальнем Востоке на таких раскопках. Один учёный приезжал, северные народы изучал. Вскрывали мы их древние поселения и захоронения. Был этот учёный предоволен!
– Зовите меня, Марей Гордеич, Соней, – сказала Софья, радуясь тому, что старик оказался сведущим в её специальности.
– О нет! Не могу так звать, голубушка. Беспременно скажите своё имя-отчество.
– Почему же, Марей Гордеич? – изумилась Софья. – Я ведь совсем ещё молоденькая, мне будет неудобно, если вы начнёте меня навеличивать.
– А я поясню почему. Дело тут не в годах. Вы хоть молодая, а учёная. А учёный человек к мудрости людской прикоснулся. Сотни лет люди эту мудрость по зёрнышку собирали, чтоб через книги по белому свету сеять. Вот и выходит, что учёный человек не годами славен, а своими познаниями.
Объяснение Марея показалось Софье довольно убедительным.
– Если так, то зовите меня Софьей Захаровной.
– Вот и добро! И скажу вам, Софья Захаровна, в нетронутый край вы попали. Многое он людям сулит.
– И Алексей Корнеич вот так же думает!
– И не он один! Люди так думают.
– А как по-вашему, Марей Гордеич, обитаем был этот край в далёком прошлом?
– Беспременно. Тут жили тунгусские племена. Они знали улуюльские места куда лучше, чем русские люди. Только оказалось это знание ни к чему. Погибли эти племена.
– А как думаете, памятники о тех временах сохранились?
– Во множестве! Только разгадать надо, где поселения у них были. Куда их пути лежали? С кем они торговлю вели?
– Если б это разгадать, Алексею Корнеичу легче бы с поисками пришлось.
– Уж это беспременно!
Вдруг послышался голос Краюхина:
– Спасай, Марей Гордеич! До крови нас заели!
К костру подошли рабочие, а за ними и Краюхин.
– Под дымок вставайте! Труту сейчас подброшу, – сказал Марей и бросил в костёр несколько грибов-наростов, сбитых со старых берёз и осин.
Тихая, густо замешанная темнота непроглядным покрывалом укрыла тайгу. В вышине над Тунгусским холмом загорелись неяркие летние звёзды.
3
Софья проснулась оттого, что в её маленькой одиночной палатке стало жарко. Солнце поднялось уже над лесом и припекало. После дождя, прошумевшего на рассвете, земля была влажной и сейчас, под жаркими лучами, дышала терпкой испариной.
Софья вылезла из палатки, потянулась всем телом, приподымаясь на носках, но тут же опустила руки и осмотрелась.
В какую бы сторону она ни повёртывала голову, перед её взором возникали чудесные картины природы. В это солнечное утро каждое дерево, каждая хвоинка, каждый лепесток были ослепительно зелены, и только бесчувственный человек мог остаться спокойным перед этими живыми чудесами. Софья вспомнила слова Краюхина, сказанные им в дороге, о покоряющей силе природы. "И в самом деле, как много в жизни теряет тот, кто не видит природы или не научился любить её", – подумала она. Софья долго любовалась Тунгусским холмом, вершина которого с гигантскими лиственницами была залита солнечным светом. Тут её застал Краюхин.
– Ну как, Соня? Нравится? – спросил он, подходя от реки.
– Очень красиво, Алёша!
– А как спалось?
– Спала крепко и, кажется, долго.
– Ну, давай завтракай, и пойдём к яме. Марей Гордеич и рабочие уже пошли туда.
– А вы завтракали?
– Давно. Тебя решили не будить на первый раз, но учти: на будущее пощады не будет, – усмехнулся Краюхин.
– Обязательно подымай меня, Алёша. Иначе мне стыдно будет: явилась барынька.
– Ну, ничего, не терзайся. Начнёшь работать, сама чуть свет вставать будешь.
Софья быстро умылась и позавтракала. Через полчаса она пробиралась сквозь чащу вслед за Краюхиным. На спине на ременных помочах Софья несла сундучок со своими инструментами: долотцами, скребками, ножами, увеличительными стёклами, фотографическими плёнками.
Марей и рабочие с лопатами и кирками были уже возле ямы. Один из рабочих, крепкоплечий молодой парень Сёма, от избытка сил, игравших в его мускулах, рубил широкой лопатой кромку ямы.
Софья ещё не видела его из-за кустов, а только слышала глухие удары об землю и звон лопаты.
– Что они там делают? – обеспокоенно спросила она и, не дождавшись ответа Краюхина, как вспугнутая внезапным выстрелом лосиха, кинулась в чащу с криком: – Перестаньте копать!
Удары лопатой тотчас же затихли.
Софья выбежала к яме встревоженная, с раскрасневшимся лицом, с испуганными глазами и, с трудом переводя дыхание, сказала:
– Ну зачем вы копаете? Первое правило у нас такое: ничего не копать зря.
– А я ведь только крапиву и бурьян обрубил, чтобы виднее было, – смущаясь, сказал парень.
– Я тебе говорил, Сёмушка, а ты, видать, ещё неслух, – добродушно улыбнулся Марей.
– Кровь в нём бушует, – пояснил пожилой рабочий.
Подошёл Краюхин. Узнав, что произошло, он долго смеялся, ласково поглядывая то на Софью, то на парня с лопатой.
– А я ведь, Соня, не понял, что произошло. Я решил, что ты испугалась осиного гнезда и бросилась наутёк.
Софья не отозвалась. Она увлечённо осматривала яму, заходя к ней с разных сторон и пощёлкивая фотоаппаратом. Потом она открыла свой сундучок и вытащила из него верёвочную лестницу.