Соль земли, стр. 59
Показания Лисицына несколько противоречили тому, что рассказывал старик. Лисицын с дочерью ежегодно в чернотропье ставили на Тунгусском холме капканы на колонков и камни видели каждый раз, но это были простые камни величиной с голову, с кулак, и на сундуки они никак не походили. Короче говоря, всё надо было осмотреть самому.
Чаща была такой густой, что Ульяна бесследно исчезла в ней, Алексей подождал немного, не зная, куда ему идти, и крикнул:
– Уля, где ты?
Ульяна ответила с противоположной стороны площадки:
– Не могу найти, Алексей Корнеич. Помнится, что лежали возле этой берёзки. Вы ждите. Я подам голос.
Алексей стоял молча, смотрел на простиравшуюся вдаль Кедровую гряду, думал: "Загадочная складка. И происхождение её с рекой не связано. Пойменная долина лежит намного дальше. Надо попробовать пройти с компасом". Он вытащил из кармана компас, встряхнул его, положил на ладонь. Стрелка задрожала, запрыгала, её сильно повело, но в тот же миг она отскочила и замерла. Алексей решил встряхнуть компас ещё раз, положить его на пенёк и сверить его показания с картой, но послышался голос Ульяны:
– Алексей Корнеич, нашла!
Пряча на ходу компас, Алексей бегом бросился на её зов. Но ветки кустов, стлавшиеся по самой земле, цеплялись за ноги, и ему пришлось идти шагом.
– Иду, Уля, иду! – крикнул он.
Когда Алексей подошёл к Ульяне, он увидел, что она, присев на корточки, внимательно осматривает груду камней, сваленных под берёзкой. С первого взгляда Алексей определил, что камни лежат тут давно и берёзка на многие-многие годы моложе камней. Верхние камни подёрнулись мхом, дождевые капли продолбили в них круглые дырочки, прочертили извилистые канавки.
Алексей поспешно приблизился к Ульяне, опустился напротив неё. Взглянув на него, Ульяна поняла, что он возбуждён. Алексей раскраснелся, хватал один камень, другой, третий и торопливо откладывал.
Потом он выбрал камень тёмно-пепельного цвета и накапал на него из пузырька какую-то жидкость.
Как ни строг в эту минуту был Алексей, Ульяна засмеялась.
– Вы как колдун, Алексей Корнеич!
– Колдун! Тоже мне… студентка! Да ты знаешь, что в пузырьке? Десятипроцентный раствор соляной кислоты. Без неё я как без рук. Если кислота не вскипит – значит, камень этот кварцит. Он мне нужен, а всё-таки…
– А если вскипит? – оживлённо спросила Ульяна.
– Если вскипит – известняк.
– И что же, если известняк? – спросила Ульяна, когда Алексей умолк.
– Это значит, Уля, древнейшие породы, с которыми связаны месторождения железной руды, угля, нефти, не столь глубоко спрятаны в Улуюлье, как утверждают некоторые учёные. Стало быть, их можно найти и… Тут начнётся другая жизнь.
– Да вы мне покажите, Алексей Корнеич, какие они, известняки. Я их вам сколько угодно в промоинах у Синего озера найду, – с запальчивостью сказала Ульяна.
– Больно быстрая ты!
– Найду! – горячо повторила Ульяна.
– Ну, давай, давай найди, – подзадорил её Алексей и кивнул на тёмно-пепельный камень с капельками кислоты. – А видишь, вот камешек не вскипает – и баста! Это кварцит, Уля. Нужная находка, но…
Он отложил камень и принялся перебирать остальные. Край одного камня поразил его гладкой, почти отполированной поверхностью. "Как отёсанный", – подумал он.
– Ты давно, Уля, об этих камнях знаешь? – спросил Алексей, повёртывая в руке камень с отполированным краем.
– Как начали мы промышлять на Тунгусском холме, с тех пор. Я ещё пионеркой была.
– Камни в таком же виде были?
– Их много тут было. Часть мы с тятей растаскали на грузила к ловушкам. А что, Алексей Корнеич? – спросила Ульяна, видя, что Алексей чем-то озадачен.
– Я вспомнил слова Марея Гордеича. Помнишь, он говорил, будто камни лежали, как сундуки… Походит. Видишь, какой край… И всё-таки откуда они взялись тут?
Алексей умолк и сосредоточенно принялся осматривать камни заново – на второй круг. Ульяна поняла, что он не собирается посвящать её во все свои сомнения, и отошла. Она долго стояла молчаливая, с опущенными руками и влюблённым взором смотрела на него: на его крупную голову с взъерошенными выцветшими волосами, свисавшими сейчас на лоб, на ловкие руки с длинными пальцами, на полные губы, шептавшие какие-то слова.
Он словно почувствовал на себе её долгий взгляд, поднял голову, и по мимолётной улыбке, которая озарила его лицо, она догадалась: он доволен сегодняшним днём.
– Алексей Корнеич, обед варить? Вот тут, в чаще, вода есть, – предложила Ульяна.
Он утвердительно закивал головой.
Уля выбрала чистую полянку, круглую как пятачок, и развела костёр. Дымок затрепетал и, расстилаясь дорожкой, пополз прямо на Алексея. Он зачихал и поднялся.
– Ты кашеварь тут, а я пройдусь по склону. Посмотрю, нет ли каких обнажений, – морщась от дыма, сказал Алексей.
– Как будет готов, я крикну.
Алексей скрылся в лесу. Находка, лежавшая под кустом в тени, вскочила и бросилась за ним. Ульяна посмотрела вслед и, зная, как преданно собака служит ей, удивлённо подумала: "Находка за ним, как за мной, начинает бегать". Ульяне было приятно видеть привязанность собаки к Алексею, а она не остановила её, хотя и чувствовала себя в тайге без Находки одиноко.
Она подбросила дров в костёр, взяла котелок и направилась в пихтовую чащу. Тут под защитой плотного слоя веток никогда не пересыхали глубокие ямки, наполненные отстойной снеговой водой.
4
Не спеша, напевая тихонько, Ульяна сварила обед.
– Эге-ге! Обедать, Алексей Корнеич! – крикнула она.
Алексей не откликнулся. "Под горой не слышно", – подумала она, вышла к месту, с которого начинался спуск, и опять закричала во всю мочь.
Голоса Алексея Ульяна не услышала, но до неё донёсся лай Находки. "Идёт", – решила она и вернулась к костру.
Через несколько минут на полянку с визгом и лаем вылетела из чащи Находка… Собака бросилась к Ульяне, лизала ей руки, волчком крутилась возле неё.
– Ну ложись, Находка, тут ложись, – строго сказала Ульяна, указывая собаке место.
Находка села, но подняла голову и завыла. "Уж не зверя ли она чует?" – подумала Ульяна, поглядывая на своё ружьё, висевшее на еловом сучке.
Собака вскочила и опрометью бросилась в ту сторону, откуда прибежала.
– Эге-ге! Алексей Корнеич! – закричала Ульяна во всю силу. Не дождавшись ответа, обеспокоенно оглядываясь, Ульяна опоясалась патронташем, сняла ружьё с сучка и, взяв его наизготовку, вышла к спуску.
Находка лаяла на прежнем месте. Ульяна прислушалась. Собака лаяла по-особенному: не сердито, с рычанием, как она обычно лаяла на зверя, а жалобно, с визгом и подвыванием. "Что-то случилось с ним", – ощущая холодок на спине, подумала Ульяна.
"Алексей Корнеич! Где вы?" – хотела крикнуть она, но спазма отчаяния перехватила ей горло. "Ну, зачем я отпустила его одного? Учёный он человек, не таёжник…" – упрекала себя Ульяна, быстро приближаясь к тому месту, где лаяла Находка.
– Алексей Корнеич!
– Ульяна!
Голос его доносился слабо, чуть слышно, откуда-то из-под земли. Она вообразила, что он лежит при смерти, растерзанный медведем, и закричала не своим голосом:
– Где вы?! Алексей Корнеич!
Алексей застонал. Ульяна напролом бросилась в кустарник в чуть не свалилась в яму. Обламывая сучья, подминая бурьян ногами, она проделала в чаще дыру и заглянула в яму. Оттуда на неё пахнуло сыростью. Алексей лежал, скрытый сумраком и ветками кустов, росших вокруг ямы.
– Алексей Корнеич, живы? – придерживаясь за кусты и повисая над ямой, спросила Ульяна.
– Шест или верёвку надо, Уля. Не выбраться мне! – Алексей опять застонал.
– Верёвки, Алексей Корнеич, нету, буду искать шест! – крикнула она.
– Ищи, Уля! – донеслось из ямы.
Ульяна заметалась по склону, выискивая в валежнике лёгкую гладкую жердочку. В одном месте она подняла с земли засохшую ёлку, ногами обломала сухие, хрупкие сучья и побежала к яме.