Сага о Харальде Мореходе, стр. 3

Нетрудно сказать. В то время правил южным уделом земель Уи Бриуйнов в восточном Коннахте Муйредах, сын Кормака, муж доблестный, но неразумный. Он знался с друидами и колдунами и мало прислушивался к словам набожных людей. За это покарал Муйредаха Господь: умерла у него молодая жена, которую король любил больше жизни.

Задумался тогда Муйредах о своих грехах, и пришел в Клонмакферт просить совета и помощи. И я, Патрик О'Коннор, дал ему разумный и добрый совет. Я велел ему во искупление грехов срыть чародейский холм Слиаб Бойру, известный также как сид Бойру. На этом холме собирались ведьмы и чародеи. Они творили там языческие обряды, служили сатане и совершали прочие мерзости.

Король внял совету и отправился к названному холму со своим войском, и было их там три десятка человек. Мы, монахи, тоже собрались и пришли Муйредаху на подмогу, числом сто десять. Начали мы копать, и работали с божьей помощью легко и быстро, ибо земля там мягкая и камней мало. Добрались мы до середины горы, как вдруг из-под лопат посыпались человеческие кости. То был прах людей, захороненных в древние времена по языческому обряду, в неосвященной земле. Великий страх обуял тогда Муйредаха и многих других, ибо они боялись мести мертвецов. Но мы освятили закоронение, и погребли тот древний прах по христианскому обычаю, и вернулись к работе.

Тут появился возле ямы некий Койра, сын Рианга, известный нечестивец, друид и растлитель душ слабых. Сказал он:

– Вон отсюда, о глупый, недостойный Муйредах! Мало тебе, что ты убил моего брата и племянника у горы Слиаб Фремайн и отобрал у них двух коров! Теперь ты еще хочешь лишить меня этого священного холма! И вы, монахи, тоже убирайтесь! Не смейте раскапывать холм!

Еще он пригрозил, что обитающие в холме злые духи жестоко покарают нас за содеянное. И предрек Койра Муйредаху скорую и мучительную смерть, а славному монастырю Клонмакферт – позор и разрушение.

Стал Койра прыгать на одной ноге и, прикрывая правый глаз, выкрикивать дьявольские заклятья. Тут Муйредах и все его люди, объятые ужасом, бросились прочь от Слиаб Бойру, и бежали, роняя оружие, до самой королевской крепости. А мы, монахи, не стерпев богохульства, хотели схватить Койру и убить его. Но тот лишь смеялся и говорил, что нам не подойти к нему из-за могучих заклятий, что его оберегают. Тогда я выступил вперед и сказал, что знаю молитву, составленную самим святым Колумбой, против которой бессильны заклятья друидов. И я прочел эту молитву, которая начинается словами:

Господь великий, благостный

Да пребудет с нами вовек.

После этого мы беспрепятственно подошли к Койре и отрубили ему голову. Затем мы продолжили работу и срыли сид Бойру до самого основания.

2

Харальд принес золото Хруту, своему отцу, и сказал:

– Возвращаю тебе долг, как было обещано. Думаю, этих денег хватит не на десять, а на сорок коней.

Хрут онемел, увидев такое богатство. Долго он не мог раскрыть рта, а после спросил, откуда у Харальда это золото. Харальд ответил, что взял его в кургане Готольва. Тогда Хрут пришел в большой гнев и сказал:

– Забирай свой золото, нечестивец, осквернитель могил! Если нет у тебя почтения к предкам, побоялся бы хоть гнева богов! Теперь ты проклят богами, уж это точно. Не принесет тебе счастья твое богатство, как сказано:

И как ты мог так опозорить нас перед всей округой! Тебя и так -то мало кто любит, а теперь нас и вовсе не пустят на порог честные люди. Убирайся вон из дома, мерзавец!

Хрут схватил золотое запястье и бросил его сыну в лицо, так что у Харальда из носа потекла кровь.

– Будь по-твоему, отец, – сказал Харальд. – Но не проси меня потом вернуться.

Харальд забрал деньги и оружие Готольва и отправился в лес Рунмёрк, что к востоку от Олесунда. Там он сделал себе землянку и некоторое время жил, промышляя охотой. Однажды он пришел к бонду, что жил по соседству, чтобы купить немного хлеба, браги и сыру. Но бонд сказал, что не возьмет проклятого золота и прогнал Харальда со двора.

На тинге на мысу Фрейра Харальда объявили вне закона за богохульство и осквернение могил. теперь он не мог показываться людям на глаза.

Спустя недолгое время Харальд встретил в лесу шайку разбойников, таких же, как он сам, объявленных вне закона и изгнанных. Главаря разбойников звали Торгейром, а всего их было семнадцать человек. Харальд стал разбойничать вместе с ними. Они нападали на прохожих людей и отнимали у них добро, а иногда забирались в усадьбы и воровали скот и припасы.

На другое лето Харальд тайно пришел на гору Винбьёрг, чтобы встретиться с Сигрун. Он поднимается на вершину и видит: Сигрун пасет овец на южном склоне горы, как обычно. Он спускается к ней, и она тепло его приветствует и говорит, что рада его видеть.

– Хотя таких, как я, найдется немного. Не кажется ли тебе, Харальд, что начинают сбываться слова твоего отца? Может, и впрямь, проклятое золото скоро тебя погубит?

– Я так не думаю, – ответил Харальд. – Вряд ли мне что-нибудь может угрожать, пока я живу в лесу и сторонюсь людей.

– Во всей округе не найдешь бонда, который не держал бы зла на Торгейра и его шайку. Уж очень вы стали донимать нас. И не забывай, что людям известно, где вы скрываетесь.

– Можешь ты дать мне какой-то совет?

– Я могу лишь обещать, что предупрежу вас в случае опасности.

– Да будет счастье тебе и твоему роду. И я не останусь перед тобой в долгу.

Харальд достал красивую золотую застежку для плаща и сказал, что хочет подарить ее Сигрун. Сигрун долго молчала, но потом протянула руку и взяла подарок.

– Будь что будет, – сказала она. – Верно, не я первая, кто добровольно берет на себя проклятие.

В конце лета Сигрун пришла в лес Рунмёрк к разбойникам и сказала:

– Бонды собрали войско и идут сюда, чтобы разделаться с вами.

– Сколько у них народу? – спросил Торгейр.

– Сто и три дюжины. По-моему, вы должны бежать, если не хотите расстаться с жизнью.

– Это единственное, что нам остается, – сказал Торгейр.

– Я отведу вас в место, где вы будете в безопасности какое-то время, – сказала Сигрун. она повела разбойников на юг, через горы, к заливу Хёгни. Там они перешли по узкому перешейку на остров Бирк. Этотро перешеек обнажается только на малой воде.

– Бонды не станут преследовать вас так далеко, – сказала Сигрун. – Они успокоятся на том, что вы ушли из их округи.

Некоторое время Торгейр и его люди жили на острове Бирк. они ловили треску в заливе и грабили окрестные дворы. Сигрун оставалась с ними. Она сказала, что ей больше по душе жить с разбойниками, чем у отца, потому что здесь жизнь богаче и вольнее, и не приходится терпеть нужды, как раньше. однажды все разбойники ушли на промысел, а Харальд и Сигрун остались стеречь лагерь. Сигрун сказала:

– Что собирается делать Торгейр дальше?

– По-моему, он доволен нашей жизнью здесь, и постарается, чтобы все шло по-прежнему. Хотя мне кажется, что мы способны и на большее.

– Я тоже так считаю, – сказала Сигрун. – Глупо грабить этих бондов, у них у самих-то ничего нет. Да и не слишком это хорошо, по-моему, разбойничать в своей стране.

– Верно, – сказал Харальд. – Но ты же знаешь, что мы вынуждены так поступать.

В то лето несметно расплодились лемминги. Они шли с востока в таком множестве, что казалось, будто течет река. Там, где сидели Харальд и Сигрун на острове Бирк, они тоже шуршали повсюду в траве, и видно было, как они целыми стаями падают со скалы в залив.

– Мыши, и те не знают ныне покоя, – сказала Сигрун. – Такие времена настают. Как будто они указывают нам путь, и мы могли бы побежать вслед за ними.

– Мало толку бросаться в море, не умея плавать, – сказал Харальд. – Но я был бы не прочь отправиться в чужие страны, будь у нас корабль.