Великий план, стр. 164

— Нет! — умоляюще воскликнул Ричиус. — Будет слишком поздно. Если мы поплывем прямо сейчас, то сможем их догнать. Бьяджио уплыл на «Бесстрашном» этой ночью.

Пракна почувствовал, что бледнеет. «Бесстрашный»! Мир внезапно погрузился в тишину.

— Откуда ты знаешь? — спросил лиссец. — Ты уверен, что именно на «Бесстрашном»?

Ричиус кивнул. Он все еще не восстановил дыхание.

— Да, уверен. Мне сказал раб Бьяджио. Они близко, они не могли уплыть далеко! Еще не успели. Мы можем их догнать, Пракна, если поплывем на «Принце».

Пракна покачал головой:

— Не могу… наши люди…

— Они могут сами за себя сражаться! — взревел Ричиус. — Им не нужны ни ты, ни я! Пожалуйста, Пракна, я тебя умоляю. Помоги мне.

— Ричиус…

— Проклятье, ты мой должник! Это ты меня в это втравил, заносчивый ублюдок! А теперь помогай мне спасти жену!

— Ладно, — сдался Пракна. — Я тебя отвезу. Ричиус осмотрелся.

— Мне нужен Симон, — с отчаянием сказал он. — Ты не знаешь, где он?

— Его здесь нет, — ответил Пракна. — Объясню потом. — Он заставил Ричиуса повернуться и повел прочь от шума битвы. — Пошли, нам надо спешить.

Они выбежали из дворца, бросив своих кровожадных товарищей и торопясь к «Принцу Лисса». В душе Пракна ликовал. Наконец-то у него появилась возможность сразиться с Никабаром! Перед его глазами стояли лица погибших сыновей. Очень скоро он отомстит за них.

44

«Бесстрашный»

В десяти морских милях от Кроуга адмирал Никабар приказал «Бесстрашному» и сопровождавшим его дредноутам замедлить ход и начал описывать круги, которые никуда не вели. На парусах взяли рифы, чтобы ослабить напор ветра, и корабли медленно кружили, постоянно меняя галс. Над морем встало солнце, окрасившее воду в ярко-зеленый цвет. Бьяджио стоял на мостике «Бесстрашного» и смотрел на восход. По правому и левому борту «Бесстрашного» бесцельно дрейфовали по волнам вместе с ним «Черный город» и «Внезапный». Графа радовал вид дредноутов под утренним солнцем. Мощные, непобедимые, они возвестят его возвращение в империю. Бьяджио скрестил руки на груди, кутаясь в алый плащ. На палубе было ветрено, и по чувствительной коже графа постоянно пробегала дрожь, но он не хотел спускаться вниз. Ему хотелось увидеть приближение «Принца».

Ренато Бьяджио долго шел к этой минуте. Подъем был тяжел и долог и дался нелегко, потребовав напряжения всех способностей и сил. Веревочки, за которые пришлось тянуть, были длинными и неверными. Не все сложилось идеально. Его предал Симон. Чтобы выманить Эррита на Кро-ут, пришлось прибегнуть к самым жестоким мерам. И для осуществления великого плана он вынужден был пожертвовать своей дорогой родиной — по крайней мере временно. И в Нар он вернется не триумфатором. Ему придется заниматься политикой, приручать армию, остерегаться убийц.

Да, и есть еще женщина Вэнтрана. Она плыла с ним на корабле — против воли. Поскольку она не могла бы бежать, не бросившись в воду, Бьяджио не стал приставлять к ней стражника. Вспомнив ее лицо, граф невольно улыбнулся. Она была исключительно хороша. Теперь Бьяджио понимал, почему Шакал ради нее покинул империю. Некоторые женщины действуют на мужчин именно таким образом.

И некоторые мужчины тоже.

Улыбка сбежала с губ Бьяджио. Он не понимал, почему Симон его предал. Больше того, это причиняло ему боль. Порой ему хотелось убить Симона — но он понимал, что никогда этого не сделает. Он даже не станет его разыскивать, не будет выяснять, куда он скрылся. Возможно, Симон уедет с Шакалом в Люсел-Лор. Или, может быть, просто затеряется где-то в империи, постоянно озираясь и тревожась. Рошанны умеют скрываться. Бьяджио печально вздохнул. Если бы у него был цветок, он сейчас швырнул бы его в море.

— Почему такое разочарование, Ренато? — неожиданно спросил Никабар.

Адмирал возник из ниоткуда, прервав раздумья Бьяджио. Его лицо расплывалось в улыбке — он предвкушал близящееся сражение.

— Просто думаю, друг мой, — ответил Бьяджио. — И жду.

— Думаешь об Эррите? Бьяджио ухмыльнулся:

— Как можно меньше.

— Он победил снадобье, знаешь ли, — заметил адмирал, хмуря лоб. — Он оказался сильнее, чем я думал.

«Сильнее меня?» — подумал Бьяджио.

Впервые это показалось ему возможным. Поначалу Бьяджио был уверен, что абстиненция убьет Эррита. А в конце концов оказалось, что она только сделала его сильнее. Сам факт, что можно бросить снадобье и остаться в живых, заслуживал внимания.

— Я больше не хочу говорить об Эррите, — заявил он. — И не забывай — нам еще надо будет иметь дело с лиссцами. Никабар кивнул и посмотрел в сторону Кроута.

— Они сюда явятся, — пообещал он. — Пракна устоять не сможет.

— Когда?

— Скоро, — ответил Никабар. — «Принц» — корабль быстрый. — Его улыбка стала еще шире. — Но все-таки недостаточно быстрый. Когда с него откроют огонь…

— Если откроют огонь, — прервал его Бьяджио. — И не раньше, чем это случится. Держи себя в руках, Данар. Сначала я хочу заполучить к нам на борт Вэнтрана. — А потом он добавил, уже чуть мягче: — Не беспокойся. Лиссцы слишком кровожадны, чтобы уплыть без боя. Ты сможешь схлестнуться с Пракной. А когда мы вернемся в Нар, делай с Лиссом, что хочешь.

Никабар хмыкнул:

— Я перестал тебя понимать, Ренато. Ты не такой, как прежде.

Бьяджио с любопытством посмотрел на друга.

— Правда? — спросил он. — Может быть. Пожалуйста, сделай, как я сказал, Данар. В последний раз.

— Сделаю, — неохотно пообещал Никабар. — Я не буду ничего начинать, пока Шакал не будет на борту. — Адмирал посмотрел в сторону кормы. — Смотри, Ренато! — Он показал пальцем.

Бьяджио оглянулся и увидел на палубе Дьяну Вэнтран. Она смотрела в пустой океан, не замечая любопытных взглядов, погруженная в свои мысли. Бьяджио внимательно всмотрелся в нее. Дьяна оказалась странным существом, и он сам не понимал, как к ней относится. Поначалу он ненавидел ее — просто потому, что она была женой Шакала. А теперь он порой с удивлением замечал, что она ему нравится.

— Извини, Данар, — сказал граф и зашагал на корму.

Моряки, столпившиеся поглазеть на женщину, при его приближении разошлись. Бьяджио подошел к лееру и встал рядом с Дьяной. Она мельком глянула на него и снова обратила взгляд к морю. На ее плечах был плащ, но Бьяджио заметил, что она дрожит от холода.

— Тебе следовало сидеть в каюте. Здесь ветрено, — заметил он.

— Почему мы остановились? Подумав, Бьяджио ответил:

— Мы ждем. Дьяна кивнула:

— Ричиуса.

— Разумеется.

Она посмотрела на него:

— Значит, вот как все кончится? Ты убьешь его здесь и сейчас? Без пыток?

Граф мягко улыбнулся, не обращая внимания на ее уколы.

— Он приедет на лисской шхуне. Мы остановились, чтобы ее встретить.

Она устремила на него полные боли глаза.

— Я тебя ненавижу, — сказала она. — Я верила, будто смогу показать тебе, как ты заблуждаешься, но ты настолько безумен, что не понимаешь ничего, кроме мести. И теперь…

Ее голос прервался. Дьяна отвернулась и попыталась оттолкнуть Бьяджио, чтобы он ушел.

— Уходи! — попросила она. — Оставь меня!

Но Бьяджио не хотел уходить. Волшебство, исходящее от этой женщины, притягивало, манило быть рядом с ней. И это не было плотским влечением. Дело было в чем-то другом. Возможно, в ее кротости. Как бы то ни было, Бьяджио не мог уйти.

— Скоро Нар будет моим, — объявил он. — В империи будут перемены.

— Пожалуйста…

— Со мной следует считаться, Дьяна Вэнтран, — предостерег Бьяджио. — Были такие, кто меня недооценивал. Теперь они мертвы.

— И ты этим гордишься?

— Мои враги заслужили смерть. Они украли у меня империю, зная, что она должна была принадлежать мне. Я не узурпатор, а законный наследник Нара. И когда я займу Железный трон, все пойдет по-иному.

— Твой Черный Ренессанс! — презрительно бросила Дьяна. — Да, я о нем слышала. Фантазия безумца. Граф покачал головой.