Очи бога, стр. 75
— Забыть? Но как я могу забыть? Я…
— Т-с-с, — предостерегла она. — Слишком много разговоров. Садись на лошадь и езжай домой.
— О, нет! Моя лошадь! — В суматохе Гилвин позабыл о ней. — Я не знаю, где она.
Женщина приблизилась и коснулась лица Гилвина.
— Твоя лошадь? — мягко спросила она.
— Да, — ответил Гилвин. Он заморгал, почувствовав сонное оцепенение, но, когда она убрала руку, сонливость как рукой сняло.
— Где Буран, Гилвин?
Юноша подумал минуту и вдруг вспомнил.
— Возле Главной улицы, — и указал на восток. — Вон там.
Женщина улыбнулась.
— Значит, тебе туда.
Гилвин кивнул:
— Да, — и почувствовал облегчение. — Да, мне пора домой. Но эти твари…
— Это Акари, — поправила его женщина. — Духи из параллельного мира. Теперь иди своей дорогой.
Но Гилвин все не мог уйти.
— Духи? Какого рода духи? Вы сказали — они останутся с теми мужчинами. Как же это возможно?
— Гилвин, я расскажу тебе, ибо ты был в беде. Эти духи не причинят им вреда. Я солгала, потому что хотела напугать их. Но им нечего бояться Акари, как и тебе. И больше я не скажу ничего, — она взяла товарища за руку, посылая Гилвину прощальную улыбку. — Иди домой, юный Гилвин. Пока не разыгралась гроза.
Они исчезли, как будто растаяли во мраке. Дождь усилился. Одежда Гилвина намокла, и шкурка Теку — тоже, но он не мог сдвинуться с места. Случилось нечто особенное, и он не знал, как это объяснить. Может быть, спросить Фиггиса, но ведь женщина просила его хранить молчание. И он понял, что никому ничего не скажет. Наконец, измученная холодом и сыростью, Теку дернула его за ухо.
— Ну ладно. Пошли.
Он вышел на Главную улицу так быстро, словно его несли сапоги-скороходы. Буран все еще ждал. По дороге в голове у Гилвина вертелось странное слово — он помнил его лишь по сказкам и детским песенкам. И оно уже крепко привязалось к нему.
Слово было — Гримхольд.
Незадолго до полуночи Гилвин, наконец, вернулся в библиотеку. Там его дожидался сердитый Фиггис. Гилвин пытался избежать встречи с наставником, но путь в его спальню лежал через кабинет старика. Фиггис оказался в кабинете, в нетерпеливом ожидании барабаня пальцами по столу. Стоило юноше возникнуть на пороге, как он задал вопрос:
— Где ты был?
Гилвин не знал, что сказать.
— Прости, Фиггис. Я не собирался отсутствовать так долго.
— А ты знаешь, который час? Уже совсем стемнело — причем, давно! — он указал на окно. — Я чуть с ума не сошел из-за тебя!
— Прости, — повторил Гилвин. — Я потерял счет времени. У меня было важное дело.
— Что? — не поверил ушам Фиггис. — Что же оказалось настолько важным для тебя, что ты заставил меня переживать столько времени?
Юноша пожал плечами:
— Сожалею, но я не могу объяснить.
Фиггис поднялся с кресла.
— Посмотри на себя. Ты же весь мокрый! Скажи мне, где ты был?
— Я ходил в город. У меня было дело, я уже говорил тебе.
— Это не ответ.
— Фиггис, я устал…
Прежде чем Гилвин попытался улизнуть, Фиггис подошел к двери и загородил путь.
— Гилвин я не позволю тебе смыться и не объяснить происходящего. Я провел весь день, ожидая тебя. Пришлось забросить всю работу. А ты вернулся только к ночи…
— Извини, — еще раз произнес Гилвин. Тревога в глазах Фиггиса заставила его ощутить стыд. Но все же он не мог признаться, зачем ходил в город. Гилвин вздохнул и уселся в кресло Фиггиса. — Я не думал, что ты будешь так волноваться. Я не хотел задерживаться.
Фиггис склонился над ним.
— Что случилось? Ты попал в беду?
Гилвин отвернулся. Странный случай в тупичке был еще одним делом, о котором он не мог рассказать.
— Все в порядке, — сказал он. — Просто попал под дождь. И сбился с пути.
— Это в Коте-то? Неудивительно. Неподходящее место для ребят, особенно по ночам. — Фиггис уселся напротив Гилвина, улыбаясь. — Ну, а теперь расскажи, что произошло на самом деле?
Гилвин покачал головой.
— Гилвин, ты странно ведешь себя в последние дни. Отлыниваешь от работы, все забываешь…
— Я знаю, Фиггис. Извини.
— Если бы я не знал тебя, то сказал бы, что ты влюбился.
Гилвин поднял глаза.
— Что?
— Это так, мальчик? Ты завел себе подружку?
Лицо Гилвина залило жаром.
— Нет, — быстро ответил он. — Нет, я просто… Много размышляю в последнее время.
— Ага-ага.
— Нет, правда.
Старик рассмеялся.
— Тебе ведь уже шестнадцать, Гилвин. Можно и влюбиться.
— Но я не влюбился!
— И уже пора иметь секреты. Если не хочешь, можешь не говорить мне.
Гилвин испугался, что расплачется. Нога жутко болела, а Теку дремала, устроившись на его плече. Все, о чем он мог думать — это происшествие в тупичке. Он ужасно хотел рассказать обо всем Фиггису, ибо помощь старика может пригодиться в завоевании девушки из Лайонкипа, но не решался.
— Фиггис, я бы хотел пока сохранить свой секрет. Хотя бы ненадолго. Хорошо?
— Хорошо, — кивнул тот. Потом встал и помог подняться Гилвину. — У нас завтра много дел. Пойдем спать и забудем обо всем. Но дай мне слово, что скажешь мне, прежде чем снова отправишься по своим делам. Пускай тебе уже шестнадцать, но я все еще хозяин библиотеки.
— Конечно, Фиггис, я обещаю, — Гилвин двинулся к дверям, чувствуя облегчение от того, что разговор закончился. Но прежде, чем он пожелал старику спокойной ночи, в его мозгу опять всплыло странное слово. Юноша замер на пороге.
— Гилвин? Что-то не так?
Тот покачал головой.
— Нет. Я просто задумался, — он сделал паузу. — Фиггис, ты знаешь, что такое Гримхольд?
— Гримхольд? А почему ты спрашиваешь?
— Я и сам не знаю. Почему-то стал думать о нем. Ты что-нибудь про это знаешь?
Библиотекарь пожал плечами.
— Ничего, сверх того, что известно каждому. Гримхольд — всего лишь миф. Говорят, это место, где живут монстры.
— Монстры, — слово заинтриговало Гилвина. — И колдуньи?
— Похоже на то. Легенда гласит, будто монстрами Гримхольда управляет ведьма. Она ворует детей.
— Ворует детей? Но для чего?
— Я не эксперт в таких вопросах, Гилвин. — Фиггис выглядел раздраженным. — Гримхольд — просто сказка. Интересная сказка, ничего более.
— Но ведь должны же быть книги о Гримхольде, верно? Может быть, где-то в библиотеке?
— Вероятно, — отозвался Фиггис. — А теперь — живо в кровать. Уже поздно.
Гилвин шагнул было за порог, но снова остановился.
— А как ты думаешь, Фиггис, ты смог бы найти для меня такую книгу?
Старый ученый вздохнул.
— Гилвин, ради Бога. Уже поздно, а нам предстоит много работы. Я не могу позволить тебе мечтать о Гримхольде, пока сам занят тяжелым трудом.
— Ты прав, Фиггис. Прости меня, — сказал Гилвин. Потом улыбнулся. — Но ты ведь сможешь найти для меня эти тексты?
— О Небо, да ты кого угодно уморишь! Хорошо, я что-нибудь для тебя откопаю. Но это займет время. А ты сам, будь добр, помоги мне, хорошо? Ради старой дружбы?
Гилвин поклонился.
— Обещаю. Спасибо, Фиггис. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи!
Удовлетворенный, Гилвин вышел из кабинета и отправился в свою маленькую спальню. Уложил Теку в ее незапертую клетку, снял с себя мокрую одежду и натянул ночную рубашку. Через окно в комнату лился лунный свет. Юноша завернулся в одеяло. Воспоминание о странной женщине и ее спутнике крутилось в голове, но страха не было. Ужасно усталый, он закрыл глаза и стал мечтать о завтрашнем дне, когда, наконец, встретится с темноволосой девушкой.
27
Кассандра сидела в одиночестве на кровати, и ее воображение рисовало множество картин. Часы вдалеке пробили полночь, но королева не могла уснуть, ибо вся находилась во власти прошлого. Темнота окутала спальню. Лишь огонек свечи за ширмой освещал мрак. С другой стороны ширмы сидел Акила. Плотная ткань ширмы не позволяла ему видеть ее, но не мешала разговаривать. Его голос монотонно гудел в тишине: король читал стихи. Он был просто помешан на последних приобретениях своей библиотеки в области поэзии, мог читать ей стихи часы напролет. Не желая участвовать в его утомительных представлениях накануне встречи с Лукьеном, Кассандра пробовала сослаться на головную боль. Но Акила настоял. Словно надоедливое дитя, он никогда не оставлял ее в покое. И сам как будто никогда не уставал — а с другой стороны, не желал что-либо изменить в своих спектаклях. Он игриво пытался развлекать ее стихами и пьесами, но его неважные актерские способности и сверхвозбуждение только раздражали Кассандру. Сегодня он был просто невыносим. Его неумолчный голос вызывал эффект, подобный скрипу ногтем по стеклу. И Кассандра с новой силой мечтала о свободе. Акила продирался сквозь особенно скучный сонет, а Кассандра вспоминала о Лукьене, о часах, проведенных вместе уже давным-давно. Завтра она снова увидится с ним. А потом, если проклятье амулета действительно существует, она умрет.