Нарский Шакал, стр. 53
— Мы сейчас повернем, — тихо промолвил он. — Очень медленно.
Петвин кивнул и непринужденно положил руку на рукоять своего меча. Второй рукой осторожно потянул повод, приказывая Мотыльку повернуться. Конь секунду помедлил, затем повиновался. Ричиус тоже начал разворачивать Грома. Когда лошади пошли рысью, он оглянулся. Волки двинулись следом.
— Дьявол! — прошипел он, понимая, что звери собираются на них напасть.
Волки чуют страх, а от него сейчас так и разит страхом. Он вытащил Джессикейн из ножен. Огромный боевой меч отягощал руку — хорошее оружие для того, что ему предстоит сделать. Петвин тоже обнажил свой меч. Они переглянулись.
— Готов?
Петвин слегка кивнул.
— Ну ладно.
Ричиус крикнул и дал Грому шенкеля. Старый конь словно ждал этой команды — он рванул вперед, зарываясь копытами в покрытую снегом дорогу и выворачивая комья замерзшей земли. Как это ни странно, Мотылек был уже впереди них. Ричиус почувствовал, как серая волна ударила ему в лицо, словно ливень ножей. Он пригнулся в седле и, наклонив голову к шее Грома, оглянулся назад. Волки неслись следом, быстро догоняя всадников.
— Они близко! — крикнул Ричиус, стараясь перекрыть топот копыт.
— Быстрее! — бросил Петвин.
— Не могу!
Петвин выругался и вывернул кисть, переводя Мотылька в менее стремительный галоп. Гром вскоре поравнялся с боевым конем. Его старые ноги отчаянно напрягались, чтобы выдержать темп бега.
— Нет! — заорал Ричиус. — Скачи быстрее, Петвин! Не жди меня!
— Нам от них не оторваться. Придется вступить в бой!
Мотылек еще немного замедлил бег. Позади него щелкнули челюсти, потом раздался гулкий удар и визг: железная подкова боевого коня ударом в череп отбросила переднего волка назад. Однако его собратья по-прежнему мчались дальше, гонимые безумной жаждой мяса. В следующую секунду четыре волка поравнялись с лошадьми: двое окружили Грома, двое — Мотылька. Ричиус слышал, как они приближаются к ногам Грома, как быстро и настойчиво топочут их лапы, как щелкают зубы. Он поднял Джессикейн.
«Еще чуть-чуть ближе, ублюдки!»
Правый волк уже догнал их и приготовился к прыжку. Ричиус чувствовал, как Гром устает, в любое мгновение старина не выдержит темпа. И когда эта минута настанет, волк прыгнет. Он с привычной легкостью натянул поводья. Гром замедлил скачку и волк прыгнул — а Ричиус опустил меч. Тяжелое острие Джессикейна вонзилось в морду волка, разрубило ему нос и вогнало зубы в глотку. Ричиус тут же повернулся ко второму. Зверь уже был в воздухе. Он ухватил Ричиуса за предплечье, разорвал толстую ткань куртки и прокусил плоть. Ричиус не удержался в седле. Падая, он утянул коня вместе с собой. Оба упали на дорогу. Конь отчаянно заржал: передняя нога хрустнула.
Ричиус не потерял Джессикейн. Он поднял лицо, стараясь сморгнуть с ресниц кровь и мусор. Услышал, как мимо проскакал Петвин, выкрикнув его имя, услышал и леденящий душу хрип в вопле Грома. Он молниеносно развернулся, рассчитывая обнаружить позади себя волка, готового наброситься на него. Но зверь потерял к нему интерес. Он уже вонзил зубы в шею упавшей лошади. Крик обезумевшего Грома стал еще отчаяннее. Конь пытался встать на сломанные ноги, но волк опрокидывал его снова и снова. Из шеи коня брызнул фонтан крови.
— Петвин! — крикнул Ричиус, ковыляя по снегу к упавшему коню.
Он бросился на волка, оттащил сопротивляющегося зверя от Грома и со всей силой ударил его по ребрам тяжелым ботфортом. Не успел волк прыгнуть снова, как Ричиус взмахнул мечом и попал зверю в морду. Тот с воем упал. Джессикейн опустился еще раз, и зверь умолк.
Ричиус снова повернулся к Грому. Два оставшихся волка уже прекратили погоню и начали рвать еще живого коня. Петвин подскакал к Ричиусу и протянул ему руку.
— Садись! — рявкнул он.
— Нет!
Ричиус бросился к ближайшему волку. Он опустил огромный меч и переломил зверю хребет. Остался последний волк. Он поднял морду от шеи Грома и уставился на Ричиуса, тихо рыча. Медленно стал приближаться к человеку, низко наклонив голову. Глаза у него были черные, злые. Ричиус не шевелился: его ярость победила страх.
— Это моя земля, волк! — прошипел он. Казалось, зверь его не слышит. Он снова зарычал, напрягая ноги перед прыжком.
— Я убил твоих братьев! — объявил Ричиус, сжимая рукоять Джессикейна. — А теперь попробуй убить меня!
Он уже кричал, а его лицо излучало спокойную силу. Петвин снова подъехал на Мотыльке. Боевой конь ржал и всхрапывал.
— Назад, волк! — Петвин, потрясая мечом, поднял Мотылька на дыбы. — Возвращайся в горы!
Но волк не отступал. Он стоял между мужчинами и умирающим конем, ревниво охраняя трапезу, которая досталась ему с таким трудом. Гром продолжал жутко хрипеть. Ричиус пронзительно вскрикнул и бросился к волку, подняв меч над головой. Мотылек снова взвился на дыбы. Волк отпрянул, немного помедлил — и прыгнул на Ричиуса. Он находился в воздухе, когда Джессикейн опустился — быстрый, тяжелый, безжалостный. Металл и плоть встретились, и какой-то миг Ричиус видел только стену серой шерсти, надвигавшуюся на него. Но клинок погрузился глубоко в худую грудь волка. Отшатнувшись назад, Ричиус услышал, как зубы клацнули у самого его лица, и упал на спину, лягаясь, выкрикивая проклятия и вгоняя меч все глубже между ребрами животного. Волк наконец взвизгнул, и его безжизненное тело упало на Ричиуса.
Он едва выкарабкался из-под волка. Тело саднило, кровь толчками лилась из прокушенной руки, но он мог думать только о Громе. В коне все еще теплилась жизнь, сломанные ноги подрагивали. Ричиус проковылял по снегу и упал на конское брюхо.
— Ох, красавец мой! — простонал он, не рассматривая раны лошади: все они были смертельны. Он ощущал, как вздымается и опадает его брюхо в такт последним вздохам. — Мой милый друг!
— Ричиус! — негромко окликнул его Петвин, он спешился и теперь стоял над другом. — Ты ранен. Мы должны ехать туда, где тебе окажут помощь.
— Послушай его, — сказал Ричиус, — и сделай это за меня, Петвин. Я не могу.
Гром все еще кричал. У Петвина лицо стало серым.
— Он и так скоро умрет, Ричиус. Я…
— Пожалуйста! — взмолился принц и протянул другу Джессикейн.
Петвин нерешительно взял меч.
— Только не смотри, ладно?
Ричиус кивнул.
— Прости меня, — сказал он и отошел к Мотыльку.
Большой конь стоял неподвижно, словно понимал всю глубину разыгравшейся трагедии. Ричиус закрыл глаза.
«Прощай, старый друг!»
А потом все кончилось. Принц открыл глаза. Петвин вытирал Джессикейн рукавом.
— Дело сделано, — сказал он, неуверенно глядя на друга. — Боже, что за адская работа!
Ричиус медленно подошел к Грому. Петвин отсек коню голову, и теперь его тело лежало в густой алой луже. От нее поднимались едва заметные струйки пара. Волна тошноты бросила Ричиуса на колени.
— О Боже! — простонал он, ощущая горечь во рту.
— Отвернись! — Петвин положил ему руку на плечо. — Мне очень жаль, Ричиус. Это все.
— Нет! — Ричиус стряхнул руку Петвина и закрыл лицо ладонями. — Почему это случилось? Почему здесь? Я ведь дома!
Петвин упал на колени рядом с другом. Осторожно отвел его руки от лица и заглянул в глаза.
— Послушай меня, Ричиус. Ты ранен. Посмотри на свою руку. Я должен довезти тебя туда, где могут помочь.
Ричиус молча кивнул, не мешая Петвину осмотреть прокушенное предплечье. Рана сильно болела — и в то же время он едва ощущал боль. Словно издалека он услышал, как Петвин бормочет:
— Мы далеко от Динадина, Ричиус? Ты не знаешь, сколько еще туда ехать?
Принц взглянул на окровавленную руку, потом снова на Петвина.
— Отвези меня домой, — тихо попросил он. — Пожалуйста.
14
Обратная дорога была тяжелой и унылой. Ричиус пребывал в шоковом оцепенении. Даже обжигающая боль в руке почти не затрагивала его сознания.
Мотылек прискакал домой за считанные минуты, хотя нес на себе двух взрослых мужчин. Замок показался как раз в тот момент, когда начался дождь.