Дорога на Рейншедоу, стр. 41

Именно это, подумала она, и есть лучшая сторона любви.

 Глава 17

– Сегодня после обеда, – донёсся из-за двери ванной голос Сэма, — ты записана к врачу. Если он даст зелёный свет, тебе наденут лёгкий гипс, и ты сможешь встать на костыли.

– С удовольствием верну себе подвижность, – воодушевлённо отозвалась Люси, ополаскиваясь под горячим душем. – И уверена, что ты с удовольствием перестанешь меня везде таскать.

– Верно. Не могу себе представить, почему в своё время заворачивать полуобнажённую женщину в целлофан и носить её на руках казалось мне приятным занятием.

Люси улыбнулась и выключила воду. Сняла позаимствованную у Холли шапочку для душа с изображением «Hello Kitty» [46] и завернулась в полотенце.

– Можно заходить.

Сэм вошёл в заполненную паром ванную, чтобы помочь Люси. Он вёл себя непринуждённо и деловито… но за всё утро ещё ни разу не встретился с ней взглядом.

Прошлой ночью они долго сидели на веранде и выпили целую бутылку вина. Но сейчас Сэм был молчалив и сдержан. Похоже, он начинал уставать от забот о ней. Люси решила, что вне зависимости от сегодняшних рекомендаций врача она настоит на получении костылей. Она целых три дня была обузой для Сэма. С неё хватит!

Сжимая полотенце, Люси стояла, покачиваясь, на одной ноге. Сэм осторожно подхватил её на руки, отнёс в спальню, и, посадив на край матраса, взял маленькие ножницы и принялся разрезать слои целлофана, которыми была обмотана больная нога.

– Ты так много для меня сделал, – тихо сказала Люси. – Надеюсь, когда-нибудь я смогу…

– Всё нормально.

– Я просто хочу сказать тебе, как…

– Я знаю. Ты мне благодарна. Не нужно повторять это каждый раз, когда я помогаю тебе выйти из чёртова душа.

Люси удивил его резкий тон:

– Прости. Не думала, что обычная вежливость так тебя раздражает.

– Это не обычная вежливость, – возразил Сэм, разрезая последний слой целлофана, – когда ты сидишь здесь мокрая и почти голая и смотришь на меня глазами куколки Кьюпи [47]. Держи свои благодарности при себе.

– С чего бы это ты такой дюже чувствительный? Похмелье?

Он бросил на неё язвительный взгляд:

– У меня не бывает похмелья от двух бокалов вина.

– Ты такой, потому что тебе приходится ухаживать за мной, да? Любой был бы недоволен. Прости. Но скоро я уже уеду, и…

– Люси, – собрав остатки терпения, перебил её Сэм, – не извиняйся. Не пытайся как-то это объяснить. Просто… помолчи пару минут.

– Но я… – Она осеклась, увидев выражение его лица. – Ладно, молчу.

Сняв целлофан, Сэм замер, увидев синяк на колене Люси. Он провёл пальцем по краю тёмного пятна лёгким, почти неосязаемым прикосновением. Люси не могла видеть его лица, но видела руки, которые он положил на матрас по обе стороны её бёдер, и пальцы, вцепившиеся в простыню. По телу Сэма пробежала дрожь, желание боролось с воздержанием.

Люси не смела сказать ни слова. Она не отрываясь смотрела на макушку и широкие плечи Сэма. Стук сердца гулко отдавался в ушах.

Сэм наклонил голову, и свет скользнул по тёмным прядям его волос. Прикосновение губ к синяку оказалось мягким и вместе с тем обжигающим, и Люси испуганно дёрнулась. Сэм не отнял губы, двигаясь дальше к внутренней стороне её бедра и вцепившись в простыню судорожно сжавшимися пальцами. У Люси перехватило дыхание, когда Сэм наклонился ещё ниже между её ног. Она просто млела от сладкого ощущения тяжести его тела в тех местах, где оно касалось её обнажённой кожи.

Ещё один поцелуй, повыше, там, где кожа очень тонкая и чувствительная. Под влажным полотенцем Люси бросало то в жар, то в холод от волнами накатывающихся чувственных ощущений. Его руки медленно пошевелились у края полотенца, и белая махровая ткань развязалась. Сэм переместился выше, его ладони скользнули по её бёдрам и животу, а губы продолжали томительную чувственную пытку. Ахнув, Люси упала навзничь как подкошенная, а её руки и ноги стали ватными. Сэм развернул полотенце и в нос ему ударил манящий аромат чистого тела Люси.

От возбуждения и смущения мысли путались, и Люси повернула голову набок и закрыла глаза, силясь не обращать внимания ни на что, кроме растущего удовольствия от его прикосновений. Она так отчаянно хотела Сэма, что больше ничто не имело значения. Он занимался с ней любовью, руками и губами завлекал в тёмный и сладкий поток желания, какого она доселе не знала, и это наслаждение жидким огнём растекалось по телу, лишая сил и воли. Он гладил её большими пальцами, раздвигая влажные складочки плоти. С губ Люси сорвался стон, когда она ощутила его жаркое дыхание и губы, прижимающиеся к самому сокровенному местечку её тела. Движение языка, нежный рывок. Он начал уверенно лизать её в дразнящем и сладком ритме, и продолжал, пока опустошённое тело Люси не начало содрогаться. Она беспомощно приподнималась ему навстречу при каждом соблазнительном движении, и внутри неё росло обжигающее чувство.

Пронзительное металлическое дребезжание дверного звонка прорвалось сквозь пелену захлестнувшей страсти. Люси замерла, всеми фибрами души протестуя против этого душераздирающего вмешательства. Сэм продолжал целовать и ласкать её, настолько поглощённый чувственностью момента, что даже не заметил посторонний шум. Но звонок раздался снова, и Люси ахнула и оттолкнула голову Сэма.

Неразборчиво выругавшись, Сэм резко отпрянул прочь. Он нашарил полотенце и прикрыл Люси. Полусидя-полулёжа на краю матраса, дрожа мелкой дрожью, он жадно дышал.

– Наверное, один из моих, – пробормотал он.

– Ты можешь…

– Нет.

Он оттолкнулся от кровати и направился в ванную, откуда спустя секунду раздался шум воды. Когда Сэм вернулся, Люси уже натянула на себя одеяло. С каменным лицом и отвердевшей челюстью он произнёс:

– Вернусь через минуту.

Люси прикусила губу и спросила:

– Ты зол, потому что начал или потому что не закончил?

Сэм задумчиво посмотрел на неё.

– И то, и другое, – ответил он и вышел из комнаты.

Когда Сэм спускался вниз, нестерпимая боль в возбуждённом теле была несравнима с обжигающим жаром мыслей. Гнев, разочарование, отчаянная неловкость. Он был так близко, так чертовски близко к тому, чтобы заняться сексом с Люси. Знал, что это неправильно, но ему было всё равно. Почему Люси не попыталась остановить его? Если бы он не обрёл контроль над ситуацией, не взял себя в руки, то мог бы совершить серьёзную ошибку.

Дойдя до входной двери, он открыл её и увидел сестру Люси, Элис. Он недоверчиво нахмурился и на короткий миг позволил себе представить, как с наслаждением сгоняет её с крыльца пинком.

Элис холодно смотрела на него, покачиваясь на непрактичных высоких каблуках. Её большие карие глаза были жирно подведены блестящим фиолетовым карандашом и резко выделялись на узком лице. Губы были четко очерчены и накрашены ярко-розовой помадой. Даже при более благоприятном стечении обстоятельств Сэм нашёл бы её отталкивающей. Но когда она вытащила его из постели Люси, куда его тело сейчас молило вернуться и закончить начатое, Сэм понял, что не сможет выдавить из себя даже необходимый минимум вежливости.

– Мы не поощряем визиты без предупреждения, – сказал он.

– Я пришла повидать сестру.

– С ней всё в порядке.

– Хотелось бы убедиться в этом лично.

– Она отдыхает. – Сэм стоял, одной рукой опираясь на косяк, тем самым мешая нежеланной гостье пройти.

– Я не уйду, пока ты не скажешь ей, что я здесь, – настаивала Элис.

– У неё сотрясение мозга. – И в значительной степени издеваясь над собой, добавил: – Ей недопустимо ни малейшее расстройство.

Рот Элис сжался в тонкую линию.

– Думаешь, я причиню ей боль?

– Ты это уже сделала, – невозмутимо заметил Сэм. – Несложно понять, что твои шашни с её бывшим парнем означают, что ты вычеркнута из близкого окружения.