Пещера Батикава, стр. 7
— То нельзя, это нельзя… Так и будешь стоять?
Леша и сам знал: не вечно же стоять в обнимку с древним сосудом, надо же посмотреть, что в нем.
Поколебавшись, решил:
— Вот что, ребята, попробуем через дно… Главное, не повредить. — Тут он повернулся к Пятитонке. — А ну, стань подальше.
Пятитонка возмутился:
— Как копать — так я, а как открывать — стань подальше…
Но Валька сказал, что Леша прав: Пятитонкины «золотые» руки давно всем известны.
Пришлось отодвинуться.
Однако Вальку Леша к сосуду тоже не подпустил. Он только позволил ему выгрузить свои карманы и поискать что-нибудь такое, чем можно было бы проковырять дырку в дне.
В карманах Вальки находилось множество разных вещей, и в том числе большой, толщиной с мизинец, шуруп. Как раз то, что нужно.
Перевернув сосуд горлышком вниз, действуя шурупом, как штопором, Леша стал осторожно расковыривать дно. Стоя рядом и не спуская с шурупа глаз, Валька высказал предположение:
— А вдруг там золото?
— «Золото»! — усмехнулся Леша. — Золото для науки — тьфу, плюнуть и растереть. Если бы кукуруза…
— Тоже сказал! За золото купишь вагон кукурузы.
— Какой?
— Обыкновенной.
Леша с сожалением посмотрел на Вальку.
— Вот то-то и есть, что обыкновенной. Обыкновенную-то купишь. А попробуй купить древнюю! Мне Костя говорил: за одно древнее зернышко ученые что хочешь дадут. В какой-то пирамиде нашли древнюю пшеницу, еще от фараонов осталась, так знаешь что было?
— Что?
— Академики чуть с ума не сошли. От радости. Потому что открытие. Никто ведь никогда не видел древней пшеницы, неизвестно, какая она. А тут пожалуйста — изучай. Ее даже высеяли.
— И взошла?!
— Еще как! При фараонах убрали, а теперь семена дали урожай. Представляете?
— Интересно… — мечтательно произнес Пятитонка. — Значит, можно из того зерна испечь хлеб? Жуешь — а он фараонский. Здорово!
Пока шел разговор, шуруп под напором Лешиных рук проник в сосуд.
Наступил решающий момент.
Делая осторожные круговые движения, Леша расширил отверстие, отложил шуруп в сторону, залез пальцем внутрь, замер.
Валька и Пятитонка не спускали с Леши взгляда. Тот, с восторгом на лице, кивнул головой. Все было ясно: есть! Именно то, что Леше хотелось.
Не ожидая указаний, Валька подставил под дно сосуда синтетический мешочек.
Леша осторожно встряхнул древний кувшин.
В прозрачный кулек полилась тоненькая струйка кукурузных зерен. Кто знает, сколько тысяч лет прошло с тех пор, как первобытный обитатель пещеры запечатал глиняный сосуд с семенами, — и сейчас люди снова смотрят на них. Мальчики держали в своих руках посланцев каменного века, самые удивительные зерна на земле.
Друзья были потрясены. Никто не проронил ни слова.
Глава четвертая
Вот это находка так находка! Леша, Валька и Пятитонка, неслись в станицу как на крыльях. Они не помнили себя от радости и счастья. На ходу перебрасывались фразами. Если послушать со стороны, могло показаться, будто разговаривают больные с высокой температурой.
— Фараонская пшеница нашей кукурузе в подметки не годится.
— Куда ей! Наша еще при мамонтах была. — И при бизонах.
— А Колумб-то, Колумб! Все думали, он привез первый… Дудки!
— Колумб что! Вот мексиканские ученые обрадуются: и у них Батикава, и у нас Батикава.
— Наша Батикава лучше. У них обгорелые зерна, а у нас живые. Шутите!
— Еще неизвестно, может, не живые.
— Живые, по виду видно.
— Ивану Федосеевичу показать бы, агроному.
— Ну да, чтобы в лабораторию взял? Останемся, как дураки.
— Надо на радио написать.
— Телеграмму-молнию…
— Не на радио, а в академию.
— Не в академию, а в «Пионерскую правду».
— В «Юный натуралист» надо. Там с нашими фотографиями напечатают. Во? будет!
Вопрос, куда следует послать сообщение о замечательной находке, остался невыясненным. Леша решил посоветоваться с Костей. Конечно, Леша уже не разыгрывал брата, как в прошлый раз. Тут не до баловства, дело серьезное.
Он просто вошел в комнату, поднял прозрачный пакетик с кукурузными зернами и сказал:
— Во?, видал?!
Костя посмотрел, и глаза у него стали круглыми, как блюдца для варенья.
— Кукуруза? Из пещеры? Не может быть!
Леша ликовал.
— Вот тебе и не может быть!
— Где нашли?
— В культурном слое, под золой. Ох и горячо было! Пятитонка опять сидеть не может…
Леша рассказал, как было дело. Костя слушал, и глаза его сохраняли круглую форму. Леша даже подумал, как бы они на всю жизнь не остались такими.
Потом Леша разложил на столе газету, и Костя, ничего не сказав, отодвинул свои книги в сторону.
Потом зерна были высыпаны на газету. Две очень похожие головы близко склонились над ними.
Подошло время спросить совета по главному вопросу.
— Слушай, Костя, куда написать: в академию, на радио или в «Пионерку»? А может, телеграмму грохнуть?
— Насчет кукурузы-то? — Костя забарабанил пальцами по столу, помолчал и с сомнением произнес: — Черт его знает, пожалуй, лучше пока подержать все в секрете…
— Сказал! Ты что — американец? Это они там у себя секретничают друг от друга. Откроют что-нибудь и молчат, боятся, как бы не перехватили. А нам-то чего скрывать?
Костя беззлобно щелкнул Лешу по лбу.
— Я тебе дам — американец. Схлопочешь… Просто интересная задумка есть. Можно такую штуковину отколоть — прелесть!
— Штуковину?
— Ну, словом, опыт. Как с той пшеницей… из пирамиды которая… которой три тысячи лет. Помнишь, что с нею сделали?
— Высеяли.
— Во! А почему бы тебе то же самое не сделать?
— С кукурузой?
— Ну да. Высеять древнейшие зерна, посмотреть, какие всходы они дадут, как первобытная кукуруза выглядит… Ведь это же грандиозно! Представляешь?..
Округлая форма глаз отличала сейчас уже не старшего брата, а младшего. Идея Кости показалась Леше невероятно заманчивой. Леша загорелся ею, как загорается от спички елочный бенгальский огонь. Казалось, еще секунда — и от Леши во все стороны полетят яркие искры. Он ясно представил себе заманчивую картину ближайшего будущего.
— Здорово! Ох, здорово! Академики приедут, и пожалуйста — привет от первобытного человека! В поле — доисторическая кукуруза. Как при мамонтах. С ума сойти!..
Костя оборвал брата:
— Опять мамонты? Запомни раз и навсегда: при мамонтах никакой кукурузы не было. К тому времени, когда возникло земледелие, они давно вымерли.
Леше хотелось спросить, как мог первобытный человек, имеющий дело с кукурузой, нарисовать мамонта, не видя его, но он удержался. Не стоит спорить. Есть вопросы поважнее.
— Слушай, — обратился он к Косте, — а не загубим зерна? Вдруг не взойдут?
Костя развеял сомнения брата.
— Чудак! Кто же тебе велит все сеять? Половину — в землю, половину оставь.
— Ясно, — произнес Леша и тут же показал, что ясности пока нет. — А как мне поделить зерна — по весу или на глаз?
— На глаз… Еще не хватало! Только по счету. Каждое зернышко возьми на учет, за каждое перед наукой отвечаешь, понял?
— Понял, чего там… само собой… — В Лешином голосе звучали нотки обреченности. Он сознавал, какую громадную ответственность взял на себя с этой минуты.
Леша сознавал значение задуманного опыта, но не представлял, как много опасностей угрожает зернам на каждом шагу. Даже в его собственном доме, даже со стороны самых, казалось бы, безобидных земных созданий.
А между тем именно у себя он чуть не потерял безвозвратно одно из четырехсот двадцати четырех драгоценных доисторических кукурузных зерен.