Угроза вторжения, стр. 40

Звонок был странный. Арсений Яровой просил о срочной встрече. Белов чутко уловил нотки едва скрываемой истерики в его голосе.

«Если уж начальник службы безопасности банка молит о помощи… С его-то деньжищами, связями и возможностями! Может, действительно война началась? — подумал Белов. — Опять бандиты Москву делят? Если верить оперсводкам, вроде бы не должны. Скорее всего, личные неприятности. Очень даже хорошо! Пора Арсения на крючок сажать».

Он уже год работал с Яровым на доверительных отношениях. Сошлись быстро, проблемы общие — бандиты, «крыши», разборки. Только разница в одном: Яровой жил в полукриминальном мире, обезумевшем от больших денег. А Белов, по идее, должен был с этим миром вести борьбу. Оба понимали, что никогда государство не даст Белову команду травить всю нечисть без разбора. А хозяева Ярового никогда не пойдут штурмовать Кремль. И если уж на таком высоком уровне заключено «водное перемирие», если решили не поминать, как кое-кто пришел к власти и как кое-кто сколотил капитал, то уж им, Белову с Яровым, сам бог велел жить в мире и согласии.

И жили. Время от времени встречались, обменивались информацией. Каждый тщательно сводил дебет-кредит взаимных услуг. Летом Яровой сдал место «стрелки», куда его пригласили для разборов бандиты, наехавшие на банк. Белов лихо взял рэкетиров, за что получил благодарность в приказе. Какую премию выдали Яровому, не спрашивал, в чужой карман не заглядывают. Когда Белов попросил во временное пользование шикарный «шевроле», — по ходу одной операции потребовалось сыграть «крутых», — Яровой не отказал. Но, сволочь, заставил оплатить разбитый подфарник. С того дня Белов затаил обиду и решил прекратить эти рыночные отношения. Дал себе слово, что при первой же возможности, стоит лишь Яровому подставиться, вербанет его без лишних сантиментов.

Глава одиннадцатая. Доверительные отношения

Случайности исключены

Белов тихо завидовал возможностям Ярового. Конспиративная квартира находилась в конце Большой Грузинской. Банк на службу безопасности денег не жалел. Квартира была куплена на корню, вместе с мебелью. Если бы Белов предложил такое своему начальству, комиссовали бы в тот же день с диагнозом «шизофрения». Давно угасли, как свечки, тихие старушки и бодрячки-старички, содержавшие конспиративные квартиры из идейных соображений. С приходом рынка лафа кончилась. Правда, кое-кто из уволенных на пенсию оперов и помогал, но уже не из идейных соображений, а из жалости.

«Скоро все будут знать, если в подворотне двое стоят — это не алкаши. Это опер с агентом шушукается. Дожили! В кафе не пойдешь, в кинотеатре пустой бутылкой по кумполу врежут, о ресторане — лучше не думать… Нет, все идет к тому, что править бал начнут спецслужбы концернов. Тут тебе и деньги, и возможности. Защитят себя и заодно наше дистрофичное государство. А государственные службы зачахнут, если не найдется наш российский Эдгар Гувер. Кстати, лет в тридцать ФБР возглавил. Из почтовых служащих. Принес проект развития спецслужбы — получил карт-бланш. У нас бы так…».

Шедшие впереди девчонки-малолетки перебежали через дорогу и прямиком направились к кожно-венерологическому диспансеру.

— М-да! «Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары. Мы не хиппи и не панки, мы с Тамаркой лесбиянки», — прошептал он вслух услышанный в курилке стишок, проследив, как девчонки, класс восьмой, если считать по-старому, дружно и без сомнений, как в родную школу, нырнули в широко распахнутые двери диспансера.

Сзади нагнал сиреневый пикап-иномарка. Белов сбавил шаг.

Из кабины вылезло существо в кожаной куртке и безразмерных спортивных штанах. Оно распахнуло двери фургона, и наружу, как цветные горошины, посыпались девицы в ярких плащиках. Плащи еле прикрывали мини-юбки. Мини-юбка была, скорее, данью условностям, чем одеждой.

— Слушай здесь, курвы. — Существо с оттяжкой сплюнуло себе под ноги. — Там Колян держит очередь. Без базаров и шума, а главное — быстро делаете свои дела. На все про все даю час. Шо неясно? Тогда — вперед, прошмондовки.

Весело гомоня, цветная стайка отправилась вслед за школьницами. Белов ошарашено покачал головой и вошел под арку.

«Кому уперлась государственная безопасность?! Этот сброд сам решит свои проблемы, без нас. На фига этим козам я, полковник Белов, если у них есть Колян и этот имбецил? Тихо, не кипятись, — одернул он себя. — Пока есть Димка Рожухин, хитрюган Барышников и молчун Макаров, можно жить. Да, главное, ты у себя есть. Ты сам! И плевать мне на все на свете… Пока есть желание и злость, буду работать. Вот и все!»

Он смазал взглядом двор, все было чисто. Потом еще раз осмотрелся, глядя в черное стекло на двери подъезда. Ничего подозрительного не заметил.

Яровой открыл дверь и неуверенной походкой прошел на кухню.

«Не понял»… — Белов принюхался к тянувшемуся за Яровым коньячному шлейфу.

— Что пьют банкиры? — Он вошел на кухню. В глаза сразу бросился беспорядок на столе: закуска в кучу, бутылки абы как, одна вообще лежала на боку, примяв собой надкушенный вместе с кожурой банан.

— Азербайджанский коньяк подмосковного розлива. Куплен в ларьке у армян. Присоединяйся, — Яровой вяло махнул рукой. — Выпьем за нерушимый союз народов, плавно перешедший в СНГ.

— И давно ты жрешь? — Белов брезгливо поморщился.

— С утра. Точнее, со вчерашнего дня.

— Верю, видно невооруженным взглядом. — Белов расстегнул плащ.. — Пойду разденусь.

Он быстро осмотрел комнаты. Следов присутствия посторонних не было. Яровой правильно сделал, что купил квартиру у старых владельцев вместе с обстановкой. Белов терпеть не мог современных больнично-белых интерьеров. А в этой квартирке все было старым, дышало нажитым уютом. К тому же во все эти шкафчики-горочки, стеллажи-полочки любую спецтехнику можно было вмонтировать без всяких проблем.

«Плохо дело. Если бы загулял, привел бы баб. Квартира в его полном распоряжении. Даже зам не знает, Арсений сам говорил. Значит, крепко влип хранитель банковских тайн».

Он вернулся на кухню. Сел напротив качающегося на стуле Ярового, налил себе полную рюмку коньяка. Давно прошли времена антиалкогольной кампании, когда выпив на встрече с агентом (а как не выпьешь, если агент — человек и тебя за человека считает), приходилось дышать через раз и потеть от страха на очередном собрании.

— Сейчас выпьем, и ты мне расскажешь, что стряслось.

— Стряслось… — как автомат повторил Яровой. Выпили. Коньяк настаивали на ацетоне, если не на чем похуже.

— Уф! Ну и зараза, — с трудом перевел дух Белов. — Так что стряслось? Неужели уволили?

— Типун тебе на язык, Игорь. — Глаза у Ярового были как у побитой собаки. — Уволят — на кладбище с цветочками придешь. У нас так. Отставным любовницам — машину, отставных начальников безопасности — под машину.

— Короче, что случилось? — Белов очистил апельсин, бросил дольку в рот, забивая едкий привкус коньяка.

— Вербанули тут меня, Игорек. На раз-два-три… Я даже ойкнуть не успел.

— Так! И кто эти супостаты? — «Суки, подметки на ходу режут. Я, дурачина, с него подписку не брал. Все играл во взаимовыгодное сотрудничество. Доигрался». — Подробнее, если можно.

Яровой рассказал все, начиная с тревожного звонка из Питера.

— Не хе-хе тебе! Классно сработали, — Белов покачал головой.

— Не твои шутки, Игорек? — Яровой подозрительно прищурил красные от выпитого глаза. — Впрочем, на фига это тебе? Ты и так имел, что хотел.

— На основе взаимности, Арсений, не забывай, — уточнил Белов. — И ты с тех пор никаких телодвижений не совершал, кроме как в ларек за пойлом?

— По мелочи. Послал ребятишек разнюхать про эту фирмочку компьютерную.

— Результат?

— Ноль целых, хрен десятых! Фирма сдохла за неделю до моего приезда в Питер. Через нее провели крупную партию «левака». Директор, как водится, то ли в бегах, то ли в Неве кверху пятками… Пришел арендодатель, всех выгнал к едрене фене.