Весельчаки, стр. 17
— Почему бы тебе не работать у нас курьером? — спросил директор. — Если это, разумеется, не отразится на учёбе. Ведь ты старший в семье?
— Почему бы мне не работать, говорите? — Я обрадовался. — Конечно, я самый старший и никогда не устаю!
— Поработаешь пару часиков, — сказал он, — учёбе это не повредит, надеюсь.
— Я старший, — сказал я, — не повредит.
— Отлично, — сказал он, — разнесёшь нашу почту, будет тебе жалованье, как положено.
— Да я только и мечтал о жалованье! Если вы меня возьмёте на работу, — сказал я, — я буду работать не покладая рук.
— Не покладая ног, — сказал он.
— Когда начинать?
— С завтрашнего дня, — сказал директор. — Начинай работать с завтрашнего дня не покладая ног.
Теперь мне некогда будет сбивать палкой тутовые ягоды с дерева; некогда будет заниматься пустяками, теперь мне всё время будет некогда. Курьер — занятой человек, доверенное лицо, работает не покладая ног!
Он похлопал меня по плечу. От радости я бы тоже его похлопал, но неудобно курьеру хлопать по плечу директора.
На другой день я носился как сумасшедший со своей сумкой по разным учреждениям, просил расписаться, получал ответные письма и был горд. Я был счастлив. Помощник в семье!
— Посиди немножко, — сказала секретарь директора, — бумаги не готовы, подожди.
— Понимаете, мне трудно ждать. Я уже заведён и не могу остановиться, — сказал я ей доверительно. — Чтоб веселей было, понимаете, я завожу как бы вроде моторчик и мчусь по улице то на мотоцикле или на машине, а иногда на самолёте для разнообразия. Мне всегда весело и легко разносить вашу почту и даже интересно.
Она меня не поняла. Очень уж была задумчива. Рассеянно спросила:
— Свой мотоцикл? Надо же!..
— Да нету у меня никакого мотоцикла, как вы не поймёте, ради интереса завожу моторчик… и несусь.
— Какой моторчик?
— Никакой.
— Ах вот оно что, ловко придумано, — она глубоко вздохнула, — пожалуй, у меня так не получится…
— Ну что-нибудь другое получится, вы только понарошке для себя придумайте, и больше ничего.
— Нет, мне невозможно представить, — сказала она задумчиво, — что вот этот стол куда-нибудь мчится… трудно мне в это поверить… Однообразная работа утомляет…
— Наверняка вам тоже можно что-нибудь придумать, — сказал я, — сейчас я для вас что-нибудь придумаю… сейчас соображу.
Я прикусил язык и стал думать.
— А знаете что, — сказал я, — почему бы вам, например, не представить, что вы… нет, это вам не подойдёт, так сразу у меня не выходит…
— Ну вот видишь.
— Но я непременно что-нибудь придумаю, вы только не спешите.
Она оторвалась от почты и стала на меня смотреть с ожиданием. С интересом.
— Но, по-моему, тут придумать ничего невозможно. А что, ты сказал, для меня не подойдёт?
— Я подумал, может быть, вам… петь во время работы? В классе у одной девчонки есть тетрадка песен. Вы бы себе эти песни переписали…
— Нет, это мне действительно не подойдёт.
— Просто я подумал, почему бы вам потихоньку не напевать разные песни, это вашей работе не помешает… Девчонка та, у которой тетрадка, всё время в классе поёт, только тихо, и это ей здорово вредит в учёбе.
— Ну вот видишь, — сказала секретарь.
Вдруг мне в голову ударила неожиданная мысль:
— А что, если вам делать вид, будто вы влюблены в своего директора? В такого директора стоит влюбиться! Он такой молодой, да и вы… Он меня на работу устроил.
— Делать вид?
— А что вам стоит? Будто вы в него влюблены, только и ждёте, когда он появится, понимаете? Вам станет интересно сидеть за своим столом. И ждать, когда он появится.
— А ты откуда знаешь?
— Когда эта девчонка с тетрадкой появляется, у меня весело на душе становится, вот и всё. А директор при чём?
— Я не знаю…
— А если я в него действительно влюблена? Как это тебе в голову пришло?
— Я о вас думал. Мне хотелось, чтобы вам было интересно сидеть за вашим столом.
— Но он-то в меня не влюблён.
— Я не знал…
Она приложила палец к губам и сказала:
— Оно ведь так и есть. Я влюблена. Но никому об этом говорить не полагается. Никто не должен знать. Ловко тебе удалось вывести меня на откровение!
— Да я и не думал вас выводить.
— Однако вывел. Но тогда молчи. Так вот от этого мне совсем не легче сидеть за этим столом…
Она влюблена в своего директора, а он её не любит? Ведь он не женат! Я знаю. Все знают. Да что это такое! Как же так?! Такая красивая. Я бы в неё влюбился не раздумывая.
Я не знал, что сказать.
— Ну вот видишь, — сказала она.
— Не поверю, — сказал я. — Он помог нашей семье, устроил меня на работу…
— Если он устроил тебя на работу, вовсе не значит, что он должен меня любить.
Я начал укладывать почту. Она вдруг сказала:
— Принеси-ка мне всё-таки ту тетрадку.
— Какую? — Я уже забыл.
— Ну, той девчонки. Если она, конечно, согласится…
— Да она мне всё отдать готова. Да и потом учительница, в конце концов, всё равно у неё отнимет. Ведь она ей в учёбе вредит, я же объяснял.
И я помчался «своим транспортом» работать.
Через несколько дней я встретил директора, и на этот раз он не остановил меня. Но я его остановил.
— В чём дело? Устаёшь? Работой недоволен? — спросил он.
— Да нет, — сказал я.
— Ну?
— Нет, я доволен. Но не совсем…
Он, наверно, решил, что мне мало денег платят.
— Не стесняйся, говори. Никогда не стесняйся, если чем-нибудь недоволен.
— А вы не обидитесь?
— С какой стати я должен обижаться?
Тогда я смело сказал:
— Вы знаете Нину Павловну?
— Что за вопрос!
— Так вот если вы её хорошо знаете… — И тут я моргнул ему. Взял и моргнул нечаянно. И молчал. Пусть сам поймёт. Вот и всё.
Но он ничего не понял.
Я ещё моргнул. Левым глазом я здорово моргаю. А правым не получается.
Он опять не понял.
— Ты всё моргаешь, — говорит мне. — У тебя неплохо получается. А ну ещё моргни! — Тут он обнял меня и говорит: — Я, брат, на войну ухожу. Пришло моё время сражаться. Будет у вас новый директор. Кстати, женщина. Ну, давай руку, вот так. Прощай!
И он пошёл. Больше я его не видел.
Идя к секретарю, я рассчитывал увидеть её всю в слезах. По лицу я заметил, что слёзы были, когда меня не было. Но сейчас лицо уже отключилось, стало каменное. И всё.
Война шла долго…
Снег
В нашем южном городе никогда прежде не шёл снег. Но вдруг повалил. Мне было три года, я побежал к отцу и закричал:
— Снег идёт!
— Откуда ты узнал, что это снег? — удивился отец.
— А что же это? — говорю.
— Это снег, всё верно. Но откуда ты узнал об этом?
— О чём узнал? — не понял я.
— Ну что это именно СНЕГ, а не что иное?
— Но это ведь снег! Он пошёл, и я в окно увидел.
— Ты раньше его видел?
— Нет.
— Раз ты не видел его никогда, как же ты узнал, что это СНЕГ называется?
— А разве он не так называется?
— Но ты откуда это узнал? Раньше ведь ты его не видел. Каким образом пришло тебе в голову, что это СНЕГ?
— Это может быть только СНЕГ, а не что другое, — сказал я.
— Откуда ты это взял?
— Я утром проснулся, а мама сказала: «Смотри, снег пошёл!» Я закричал: «Снег идёт!»
— Почему меня об этом не предупредили? — сказал отец.
— О чём?
— О чём, о чём… Если снег пошёл без предупреждения, то хотя бы раньше сказали, что снег идёт… Вечно меня опережают. Мне бы хотелось первым сказать тебе о снеге. Я ведь родом из тех краёв, где зимой полно снегу. Но я очень давно там не был и давно не видел снега. Почему мне сразу не сказали об этом? И вечно меня опережают…
Он в окно любовался снегом.
А снег шёл и шёл…
Не приставай!
Он спросил меня:
— Что волны делают?
Я понятия не имею, что они делают. Так ему и ответил. А он: