Соучастник, стр. 7
– В том числе инсуфорта?
– Да.
– Спасибо. А теперь, доктор Шредер, я хотел бы обсудить проблему создания и маркетинга новых лекарств в вашей фирме, чтобы, образно говоря, шаг за шагом пройти весь этот процесс и составить ясную картину о том, как препараты оказываются на рынке. Если я правильно понимаю, все начинается с поиска веществ, имеющих фармакологическую ценность, не так ли?
– Верно.
– А потом вы проводите предварительные исследования и тесты, исключающие испытания на людях?
– Да.
– Значит, вы используете животных.
– Не обязательно. Вместо животных можно работать с живыми клетками или тканями. Или с компьютерными моделями.
– Допустим. Но в любом случае вы проводите доклинические опыты, чтобы убедиться в безопасности и эффективности нового лекарства?
– Да.
– И результаты этих опытов отправляете в УКМ, то есть в управление по контролю за медикаментами, чтобы пройти проверку на допустимость клинических испытаний, сокращенно ДКИ?
– Да.
– В чем смысл ДКИ?
– Это запрос на отмену ограничений для компаний и врачей, чтобы избежать применения в клинических условиях веществ, не одобренных УКМ. Если УКМ подтверждает ДКИ, компания получает право опробовать новый препарат на людях.
– Очевидно, будучи главным медицинским консультантом "Джеллер", вы должны были ознакомиться с результатами клинических и доклинических испытаний, проводившихся для оценки безопасности и эффективности инсуфорта?
– Конечно, я всегда получаю данные исследований.
Флинн улыбнулся Шредеру:
– Это значит "да"?
– Возражаю, – вмешался Бриггс, в первый раз подавший голос. – Доктор Шредер не утверждал, что он читал результаты всех проводившихся опытов.
– Справедливо, – кивнул Шредер.
– Но ваша компания проводила доклинические испытания на грызунах?
– Да.
– И вы получали эти данные?
– Да.
– Кроме того, ставились опыты на приматах, точнее, на беременных обезьянах?
– Да.
– И эти данные вы тоже получали?
– Да.
– А как насчет апробации на людях?
– Мы проводили предварительные тесты.
– И знали об их результатах?
– Да.
– Скажите, доктор Шредер, во время клинических или доклинических испытаний инсуфорта были получены какие-либо свидетельства о том, что этот препарат может вызывать врожденные дефекты?
– Нет, сэр. Таких свидетельств не было.
Флинн взглянул на него с удивлением:
– Ни одного?
– Ни одного.
Стряпчий повернулся к сидящей рядом молодой женщине. Она протянула ему какой-то листок. Флинн некоторое время изучал документ, потом снова посмотрел на доктора Шредера.
– А как же опыты доктора Кайданова? – спросил он.
Шредер озадаченно молчал.
– У вас есть ученый, которого зовут Сергей Кайданов?
– Доктор Кайданов? Да, он работает в нашей компании.
– В отделе исследований и перспективных разработок?
– Кажется, да.
Флинн кивнул и протянул листок Шредеру, а его помощница стала раздавать копию документа присутствующим.
– Назовем это уликой номер 234. Я передаю копии стороне защиты и доктору Шредеру.
– Где вы это взяли? – спросил Шредер, быстро просмотрев бумагу.
Флинн улыбнулся и кивнул на Дэниела:
– Я получил его среди материалов, которые доставил мне этот молодой человек.
Все сидящие в комнате уставились на Дэниела, но он ничего не замечал, уткнувшись в "улику номер 234" – сопроводительное письмо к отчету, которое доктор Кайданов отправил Джорджу Фурнету, штатному юристу "Джеллер фармацевтиклз".
"Мистер Фурнет,
я очень сильно обеспокоен результатами последних опытов с талглитазоном (торговое название – инсуфорт), в которых оценивались врожденные аномалии у беременных приматов. Мы давали пероральные дозы препарата в размере ста микрограмм на килограмм веса в течение десяти дней после первого месяца беременности и изучали их влияние на развитие плода у сорока макак-резусов. Предварительные результаты просто поразительны – восемнадцать из сорока новорожденных обезьян (45%) имели челюстно-лицевые аномалии, в том числе такие тяжелые, как полное расщепление губы и неба. Удивительно, как эти явления могли быть не замечены в тестах на грызунах, но мы знаем, что подобные вещи время от времени случаются.
Надеюсь, это письмо и прилагаемый к нему отчет привлекут ваше внимание, поскольку они имеют важное значение для проведения дальнейших испытаний. Я пришлю более подробный анатомический и биохимический анализ, когда опыты будут полностью закончены".
Дэниел обмер. Письмо Кайданова было неопровержимой уликой против "Джеллер", а Арон Флинн только что заявил Бриггсу, что Дэниел сам передал ему в руки это смертельное оружие.
Глава 6
Пока Дэниел в гробовом молчании читал письмо Кайданова, Сьюзен барабанила по клавиатуре своего ноутбука.
– Давайте поговорим об этом документе, доктор Шредер, – мягко произнес Арон Флинн.
Сьюзен нагнулась к Артуру Бриггсу и кивнула на экран компьютера. Она что-то торопливо прошептала ему на ухо. Бриггс воскликнул:
– Возражаю! Это конфиденциальная переписка между доктором Кайдановым и его адвокатом, она попала к вам по ошибке. Юридическая этика запрещает читать письма, касающиеся частных взаимоотношений между адвокатом и клиентом.
Флинн усмехнулся:
– Артур, перед нами результаты доклинических испытаний на макаках-резусах. Ваш клиент – возможно, с вашей собственной подсказки – обязал ученых отправлять свои отчеты штатному юристу. Вы можете сколько угодно выдвигать свои нелепые возражения против моего запроса, но, уверяю вас, никто не отнесется к ним серьезно.
– Вы отнесетесь к ним чертовски серьезно, когда я обращусь в дисциплинарный комитет адвокатской коллегии.
Флинн улыбнулся:
– Делайте, что считаете нужным, Артур.
Стряпчий кивнул одному из помощников, и тот начал раздавать копии новых документов.
– Пусть в протоколе отметят, что я только что передал доктору Шредеру запрос на материалы по опытам доктора Кайданова. Кроме того, я требую вызвать для дачи показаний доктора Кайданова и мистера Фурнета. – Флинн повернулся к Шредеру: – А теперь я задам вам несколько вопросов по поводу упомянутых опытов.
– Не отвечайте! – бросил Бриггс свидетелю.
– Хочу напомнить вам, Артур, что доктор Шредер находится под присягой и дает свидетельские показания.
Голос Флинна звучал спокойно и снисходительно, а лицо Бриггса покрылось пятнами.
– Мне надо срочно связаться с судьей Норрисом. – Вздувшаяся жилка на виске Бриггса грозила вот-вот лопнуть. – Пусть он вынесет свое решение, прежде чем доктор Шредер откроет рот.
Флинн пожал плечами:
– Ладно, звоните судье.
Дэниел почти не слышал перепалки между Флинном и Бриггсом. Он думал только о своей оплошности. Как он ухитрился прозевать письмо Кайданова? Многие бумаги Эймс просматривал небрежно, но тщательно проверял все материалы, где содержалась важная информация. Тем более если речь шла о письме юристу. Он не должен был пропустить такой документ, и все-таки это произошло. Дэниела охватило отчаяние. Конечно, никто не застрахован от просчетов, но совершить такую ужасную ошибку...
Когда конференц-зал установил связь с судьей Норрисом, Флинн и Бриггс по очереди объяснили ему свою позицию по делу Кайданова. Судья был слишком занят, чтобы заниматься таким сложным вопросом по телефону. Он распорядился прервать допрос Шредера и приказал Флинну и Бриггсу кратко изложить свои аргументы к концу недели.
Как только Флинн и его помощники покинули зал, Бриггс сунул письмо под нос Шредеру:
– Что это такое, Курт?
– Понятия не имею, Артур. – Шредер был не менее обескуражен, чем его адвокат. – В первый раз в жизни вижу эту чертову бумагу.
– Вы знаете Кайданова?
– Только заочно. Он работает в отделе исследований и разработок. Лично мы с ним не встречались.