Больше никогда (ЛП), стр. 37
— Может, пьяная была, — неуверенно сказал Эдди.
Манфред покачал головой:
— Парень, она была трезва как стеклышко, и ты это прекрасно знаешь. Колись уже, мы ведь не тупые. И потом, ты же сам сказал, что ее убил и это было… как это… под влиянием момента.
— Бьюсь об заклад, друзья подтвердят твою вину под присягой, — вмешался Сэм, а сам понадеялся, что крайних мер не понадобится, потому что из этой компании свидетели, как из слона балерина, да и обстоятельства, при которых Эдди признался, в зале суда не разгласишь.
Предпочтя свернуть скользкую тему, Сэм спросил:
— Что ты сделал с телом?
— Зарыл на заднем дворе, — буркнул Эдди. — Всю ночь копал как проклятый.
Сэм почувствовал в кармане вибрацию — он сам поставил телефон на беззвучный режим. На дисплее высветилось имя детектива МакБейн, и Сэм вышел в коридор:
— Какое совпадение, детектив.
— А что?
— Мы как раз собирались вам звонить. Ривердейл ведь часть… ээ… пять-ноль, верно?
— Профжаргон перенял? — фыркнула МакБейн. — Мило. Да, так оно и есть, а что?
— Вам, наверное, стоит позвонить коллегам, потому что мы подозреваем, что та женщина… Рокси Кармайкл, зарыта на заднем дворе дома, в котором мы остановились.
На том конце провода воцарилась тишина.
— Серьезно?
— Еще бы. Но вы не поэтому звонили, я так понимаю. Что случилось?
— Я позвоню в пять-ноль, когда с вами разберусь. Потом вам придется отсюда выметаться.
Сэм согласно кивнул. Когда ты в бегах, не стоит шататься поблизости, в то время как копы будут раскапывать труп и брать показания у «Скоттсо».
— К счастью, у меня есть дельце, чтоб вы не заскучали. Я потому и звоню. Наш общий приятель Артур Гордон Пим пропал.
Глава 18
Церковь Святого Николая Толентинского, Бронкс, Нью-Йорк
Четверг, 23 ноября, 2006
Дину пришлось признать, что он без понятия, как Сэм умудрился вырулить из Ривердейла. Признать было сложно, потому что старший Винчестер всегда гордился своим совершенным чувством направления. Когда они съехали с большого холма на крупной автомагистрали Ривердейл-авеню, Дин еще понимал, куда они направляются. На Вест-стрит, 230, располагался въезд на магистраль майора Дигана, а, съехав с холма, братья оказались на углу 231-ой улицы. Отсюда можно было попасть на шоссе по крайней мере по шести дорогам. Они направились обратно на угол Фордхэма и бульвара Кинга, где в понедельник разошлись с МакБейн, и очутились около Фордхэм-роуд. Здесь Дин бы мог с легкостью сориентироваться, но он не верил, что выдюжит разъезды вокруг Ривердейла. И это действительно бесило.
Впрочем, поездить все равно придется. Исчезновение Маккея только подтверждало его подозрение, что коротышка все-таки в сговоре с больным ублюдком, пытающимся воскресить По. Сэм же сказал, что МакБейн подозревает нечто серьезнее. По-любому, придется выметаться из дома Манфреда, пока туда не заявились копы. Эдди был готов еще раз признаться, что убил Рокси и закопал тело на заднем дворе, а Манфред и Алдо ясным языком заявили, что не позволят ему изменить показания. Кроме того они единогласно согласились не впутывать привидение. Том так и сказал: «Богом клянусь, будь я проклят, если при копе скажу хоть одно слово о призраке!» Так что за дух можно было не волноваться.
Младший Винчестер вывел Импалу на Фордхэм-роуд и свернул налево к университету, потом они поднялись на холм к бульвару Кинга, то и дело застревая на светофорах, свернули направо, и Сэм припарковал машину около пожарного гидранта перед автомобилем МакБейн. Сегодня детектив была в черных джинсах и толстовке с мультяшками студии «Уорнер Бразерс», и такой выбор гардероба поднял ее в глазах Дина на целое деление.
— Что случилось? — спросил Сэм.
— Прошлой ночью я работала над делом и отключила телефон. К сожалению, мой провайдер работает через пень-колоду, так что доступ к голосовой почте я получила только днем. Там было обычных пятьсот звонков от тетушки Вернезы — так всегда бывает, если я не отчитываюсь перед ней каждый час — и сообщение от Артура.
Сэм сдвинул брови:
— И что он сказал?
— Немного, — детектив достала телефон и настроила громкую связь.
— У вас одно сохраненное сообщение, — сказал механический голос.
После сигнала раздался голос Маккея, звучащий так, будто его владелец сражается с одышкой:
— Детектив… это Артур Гордон Пим… Я узнал кое-что невероятное… так что вам следует… ох!
Потом можно было различить какие-то шорохи, звяканье, а потом механический голос проговорил:
— Среда, двадцать три тридцать девять.
МакБейн спрятала телефон:
— Звучит невесело. Я пыталась перезвонить раз пятнадцать, но безуспешно, и тогда включила передатчик-ответчик, — она указала на дорожку около дома. — Телефон лежал здесь, и выглядел он вот так, — она достала две половинки корпуса.
— Плохо, — проговорил Сэм.
— Слушайте, жалко парня, конечно, — встрял Дин, — но делать-то что теперь?
МакБейн смерила его взглядом:
— Как что, пушистик? Искать. Он сказал, будто узнал что-то невероятное, а это может значить только одно.
— То что, когда вы попросили его не соваться, он не послушал? — осклабился Дин.
К его удивлению детектив выдала ответную ухмылку:
— Хорошо, не одно. Еще это может значить, что он вышел на убийцу, и убийца нехорошо обошелся что с ним, что с его телефоном.
Сэм поскреб острый подбородок:
— Думаете, плохой парень похитил его, чтобы сделать жертвой номер пять?
— Да, но великий день состоится только во вторник, — задумчиво проговорил Дин. — Хотя другие убийства он тоже планировал заранее: выкрал обезьяну, разыскал дом и пустую квартиру.
— А женщину убил и вовсе рано, — поддакнул Сэм.
— Вот мы и додумались, — сухо сказала МакБейн. — Я уже всё здесь проверила, нежилых зданий-квартир поблизости не наблюдается. А парк — слишком открытое место.
— А как же детишки? — вмешался Дин.
— Тогда у него был обколотый орангутанг, а сейчас только нежелательный заложник. Где бы он ни провернул дело, это должно случиться вдали от посторонних глаз.
Сэм, уставившись на дорогу, наморщил лоб. Дин хорошо знал это выражение:
— Что надумал, Сэмми?
— Церковь на углу.
— Святой Николай Толентинский, — объяснила детектив. — А что с ней не так?
— Там есть колокольня?
— Ну да. Они звонят там ночью по субботам и в воскресенье во время службы.
— Одно из самых известных стихотворений По — «Колокольчики и колокола». Собственно, церковным звоном он и вдохновился.
— В стихе кто-то умер? — спросил Дин.
Сэм покачал головой:
— Нет, но не думаю, что это помешает нашему убийце.
— Особенно если жертва — настырный коротышка в кошмарном костюме, — пробормотал старший Винчестер. — Такой точно собьет всё расписание.
— Он довольно тщательно следует правилам ритуала, — проговорил Сэм. — Фазы луны и всё такое… Если инсценировать стихотворение…
Его голос сошел на нет, и Дин не выдержал:
— Ну, Сэм?
Брат повернулся и уставился на него застывшим взглядом:
— Я вспомнил пару строчек. Как-то там «только плакать о пощаде, и к пылающей громаде», та-та-та, «а меж тем огонь безумный», та-та-та, «то из окон, то по крыше, мчится выше, выше, выше»…
Внезапно Дину на ум пришли непрошеные образы из недавнего кошмара: мама и Джессика, пришпиленные к потолку и исчезающие в пламени. Смерть женщин, дорогих ему и Сэму. Маккей никогда не был ему дорог, но подобной судьбы он бы даже врагу не пожелал.
— Пошли, — коротко сказала МакБейн.
— Очешуеть, — пробормотал Дин себе под нос.
Ну а что? Они с братом додумались до разгадки, а руководить она собирается? Потом он напомнил себе, что если бы не МакБейн, их бы здесь не было. И потом, надо же что-то делать, пока копы трепыхаются, как мухи в варенье. Короче, копов Дин не любил. Никогда не любил. И не только за полное невежество в отношении ночных тварей — этим все страдали, но законопослушное поведение никак не укладывалось в их с Сэмом работу. Он уже давно потерял счет случаям, когда полиция хоть немного, но пыталась им помешать. Были, конечно, и исключения — та же Баллард, к примеру, или шериф в Хиббинге [135]. Хотя то дело не было связано со сверхъестественным, так что Кетлин в итоге осталась в неведении. В общем, как ни крути, а МакБейн оказалась в числе положительных героев и действительно им помогла. Но сама ситуация всё равно ему не нравилось: вдвоем с Сэмом работается лучше.