Мотив убийства, стр. 19
– Для начала вы.
Он бросил фуражку на пол машины, тяжело вздохнул и ударил себя кулаком по лбу.
– Успокойтесь, – сказал я.
– Хорошо, я уже спокоен, – ответил он, подобрав фуражку и водружая ее на свой череп. – Что вы собираетесь делать дальше?
Я сказал, что это зависит от того, как обстоят дела с уголовной точки зрения. Он сказал мне, что он заходил накануне вечером ко мне, в одиннадцать часов, чтобы выпить рюмочку и сообщить, что оба номера, которые я просил его проверить, оказались липовыми. Один из них принадлежал школьному автобусу, а другой вообще не был зарегистрирован. Как бы то ни было, придя ко мне, Хейман наткнулся на полицейских, и Коччиоли промурыжил его в течение шести часов.
– С небольшими паузами, – уточнил он. – Однако удовольствие сомнительное. Я знал, что вы наплели мне о ваших контактах с Мемфис Шарль, и подумал, почему бы не выложить им все, что я знаю об этом деле. В ваших же интересах, Тарпон.
– Разумеется, – огрызнулся я.
– Они спросили, зачем я к вам пришел, и я сказал им, что мы познакомились с вами в прошлом году, когда я собирался писать о вас статью в связи с делом в Сен-Бриеке. Короче, я решил оказать вам услугу и направил к вам Жерара Сержана. Так как они видели меня с ним в морге, то в любом случае узнали бы об этом. Они спросили, почему я пришел к вам в такое позднее время и что я вообще знаю о деле Луизы Сержан. Я сказал, что знаю гораздо меньше, чем они, а к вам пришел, чтобы получить комиссионные, так, как это я направил к вам Жерара Сержана.
Я едва не спросил Хеймана, должен ли я ему на самом деле, но что-то в его взгляде удержало меня. Он продолжал:
– Мне было тошно, а их это забавляло, и они отпустили меня как старого сводника. Мне было противно, но я утешал себя тем, что это необходимо вам.
– Мы ведь защищаем вдову и сироту, – сказал я.
– Сержан – сирота, потому что у него нет отца, – сказал Хейман, – но Мемфис Шарль – не вдова. Кроме того, я не уверен, что ее вообще можно еще защищать. В каком отеле вы ее оставили?
– Почему ее нельзя защищать? – спросил я, не ответив на его вопрос.
Хейман в четвертый раз прикурил свою сигарету, которая все время гасла.
– Сегодня ночью, – сказал он, – мне устроили допрос, но он носил характер беседы, потому что полицейские знают меня. Я узнал много интересного.
– Что именно?
– Гризельда Запата не была изнасилована, это была лишь симуляция изнасилования. Результаты аутопсии показали, что спермы в ней не было.
Он говорил резко, даже грубо, желая показать, что хоть он и старый, но крутой.
– Мораль... – сказал он.
– Это могло быть дело рук женщины, – высказал я догадку.
Хейман пожал плечами.
– Подождем еще немного, еще сутки, – сказал я. – Я хочу разобраться с друзьями Гризельды, имена которых нам сообщил ее братец. Кроме того, есть еще плачущий толстяк.
– Это какой-то бред, – заметил Хейман. – Абсурд. Вы уверены, что вы это не придумали?
– За кого вы меня принимаете?
– За беспардонного лгуна. Впрочем, чтобы такое придумать, у вас не хватит воображения. Что вы намерены предпринять в этом направлении?
– Это зависит от того, сможете ли вы мне помочь, – сказал я. – Если бы вы могли остаться здесь и ответить на звонок, когда позвонят...
– Если позвонят...
Я пожал плечами.
– Ладно, Тарпон, – вздохнул он. – А что я должен говорить, если позвонят?
– Мне необходимо встретиться с ними. Скажете, что вечером я буду в «Хилтоне». Пусть оставят для меня сообщение у администратора.
Он кивнул и после минутного молчания сказал:
– Вы потеряете много времени, если пойдете пешком. Пока я буду здесь сидеть как дурак, вы можете воспользоваться моей «арондой».
Глава 17
Пока я ехал к Ванвским воротам, у меня не выходило из головы то, что мне рассказал Хейман. Я имею в виду то, что он рассказал о Мемфис Шарль. В конечном счете вместо того, чтобы ехать на восток Парижа, как намеревался, я поехал прямо на Монпарнас. Я вел «аронду» с осторожностью, так как вообще не очень-то хорошо вожу, а сейчас у меня, кроме того, была замедленная реакция. Учитывая, что моя фотография красуется во всех газетах, я не хотел привлекать к себе внимания.
С большим трудом мне удалось найти место, чтобы припарковать машину. Когда я вошел в отель, было одиннадцать тридцать. Поскольку снимок мало походил на оригинал, я не очень рисковал, что меня кто-нибудь узнает. Однако, когда я проходил мимо администратора, он окликнул меня, и сердце мое сжалось.
– Ваш ключ, – сказал он, протягивая мне его.
– Моя жена вышла?
– Да.
– Она ничего не сказала?
– Нет.
Я поблагодарил его и поднялся в номер.
Уходя, я оставил на подушке спящей Мемфис записку. Сейчас в комнате не было ни ее, ни записки. Кровать была застелена, окно открыто, а комната выглядела еще более убогой. Ничто не говорило в пустой комнате о том, что здесь ночевала эта плутовка. Она обвела меня вокруг пальца. По крайней мере, я так думал, когда за моей спиной открылась дверь. Я обернулся и с враждебным удивлением уставился на входящую некрасивую незнакомку...
– Что вам угодно? – раздраженно спросил я и в этот момент узнал ее – Господи! – сказал я. – Я забыл, что теперь вы так выглядите, хотя от природы вы хорошенькая.
Не знаю, с какой стати я добавил это. Наверное, совершенно растерялся от того, что еще минуту назад был уверен, что она улизнула.
Она с сомнением в голосе поблагодарила меня и выложила на кровать пакеты. Ее движения были неловкими. На ней были очки, и она опустила их на нос, чтобы взглянуть на меня поверх оправы.
– Это не простые стекла, – объяснила она. – Я взяла их из сумки одной женщины, у «Инно». По всей видимости, у нее сильная близорукость, так как я ничего в них не вижу.
– Браво, – сказал я. – Ко всему прочему еще и мелкое воровство.
– По крайней мере, это делает меня совершенно неузнаваемой, не так ли?
– Не знаю, – вздохнул я. – Мне нравятся женщины в очках, потому что я их меньше боюсь. Я считаю, что вы обезобразили себя скорее всем остальным – шиньоном и прочим. Как вам это удалось?
– Профессиональная тайна, – сказала она, открывая пакеты.
Она купила себе новую одежду. Синюю юбку из грубого полотна и пуловер в резинку с короткими рукавами ярко-красного цвета. Она разложила одежду на кровати.
– В этом я действительно буду походить на пугало, – с удовлетворением заметила она. – Где вы были? Я видела вашу фотографию в «Франс суар» – плохой снимок. Вы на нем совсем неинтересный. Я купила вам пижаму.
Она вынула из пакета газету и пижаму и бросила их в угол кровати. По-видимому, у меня был ошеломленный вид, потому что она рассмеялась.
– Я проснулась первый раз на рассвете, – объяснила она. – Я была в шоке, увидев рядом с собой голого мужчину.
– Не голого. В кальсонах.
– Вы знаете, что вам очень идет быть раздетым? Почему вы одеваетесь как клоун?
Я возмущенно проворчал.
– Можете оставить себе эту пижаму. Я больше не буду здесь ночевать.
– Вы в некотором роде сбегаете, – заметила она.
– Я сбегаю до полуночи, а потом мне надо навестить полицейских.
– Сейчас я ваша клиентка, – заявила она. – Я выпишу вам чек. Вы не можете сдать свою клиентку полиции.
– Вы это где-то вычитали, – вздохнул я. – Мне не нужен ваш чек, и вы не моя клиентка. В любом случае я делаю то, что считаю нужным.
Она смерила меня изучающим взглядом и неожиданно прыснула. Смех разбирал ее. Она согнулась пополам и схватилась за живот. Ее очки свалились. Она рухнула на кровать, продолжая трястись от хохота. Я нахмурил брови. Она постепенно успокоилась.
– Он делает, что считает нужным! – выдавила она.
– Господи, – сказал я, – вы что, накачались наркотиками?
– Что вы сказали? – неожиданно спросила он изменившимся голосом.
Я повторил. Она протерла руками глаза и посмотрела на меня ледяным взглядом. Затем покачала головой.