Затерянные во времени (Авторский сборник), стр. 138

— Они чокнутые.

— Кто именно?

— Те, которые в это не верят.

Я взглянул на него. Голова его была запрокинута, и лицо смутно белело в звездном свете. Я с трудом заставил свой голос звучать как обычно, когда спросил:

— Почему? — И стал ждать ответа.

— Как это почему? Потому что если там нет парней, вроде нас, которые все это проделывают, так кто же это?

С мгновение я не осмеливался говорить. Горький опыт научил меня, что если я продемонстрирую свое нетерпение, он замкнется в себе. Юного Тэда нельзя было тащить за уши, а только осторожно направлять.

— А это не может быть Бог, а? — с надеждой предположил он.

Я сказал, что едва ли.

— И что же это? Голоса? — добавил я, как бы вежливо интересуясь.

— Нет. Это похоже... Похоже на цвета и ноты.

— Музыка?

— Нет. И вообще это не вроде чего-то такого обычного. Я бы узнал, если бы это оказалось что-то знакомое, даже если бы оно было так же далеко, как и эти штуки.

Как обычно, потребовалось некоторое время, чтобы понять его объяснения. Но наконец у меня создалось впечатление, что происходит все это где-то на пределе его экстрасенсорного восприятия. Как невозможно видеть звезды при дневном свете, так и он только тогда мог ощущать эти сигналы, когда мощные земные радиостанции не работали. Он говорил, что различает три тона. Какие такие три тона? Нечто, не являющееся ни звуком, ни цветом, и приходили эти сигналы в особой последовательности. Тэд настаивал, что она не может быть случайной, и все же они не повторялись в точности. Они были слабыми и отдаленными. Он знал и ничуть не сомневался, что они что-то означают, и все-таки не мог объяснить, что именно.

— Ну, словно какой-то тип. не по-нашему болтает,— пытался описать он.— И знаешь, что это имеет смысл, но непонятно какой. Вроде этого, только иначе,— добавил он честно.

Я был сбит с толку. Одно время я думал, а не имеет ли Тэд в виду, что кто-то сигнализирует трехтоновым кодом типа точек и тире азбуки Морзе. Затем — что это система связи, которую не в состоянии осмыслить его разум, подобно тому, как мы не в состоянии осмыслить способы общения насекомых.

Но в одном я был уверен, когда шел домой. Здесь открывались возможности, которых я и не ожидал. Мало того, все мои прежние открытия, которые казались такими важными, стали восприниматься как пустяки. Контакт, а возможно, когда-нибудь — и постоянная связь с другими мирами!

Глава 6

Дар веков

Я обдумывал это весь следующий день. Я чувствовал, что теперь один неверный ход может иметь ужасные последствия. Но главным результатом было то, что мое прежнее убеждение становилось все тверже, и все отчетливей воспринималось как необходимость. Юный Тэд должен получить хорошее образование — лучшее, которое ему способны обеспечить. Проблема расшифровки этих сигналов, если это вообще возможно, явно окажется нелегкой. Если опять воспользоваться метафорой, он находился в положении человека, который слышит точки и тире, догадывается, что они несут информацию, но никогда не слыхал о Морзе и понятия не имеет, на каком это языке. Наверно, Тэду придется столкнуться и с проблемой посерьезнее: возможно, за сигналами стоит совершенно не похожий на наш, непостижимый тип разума. Подобные задачи, несомненно, потребуют всего незаурядного интеллекта и всеобъемлющих знаний. Здесь требовался ум, готовый к кропотливой научной работе, восприимчивый, трудолюбивый и целеустремленный.

Приняв окончательное решение, я заглянул на следующий вечер к Джиму Филлеру. Я намеревался снова уговаривать его дать Тэду образование, но не хотел приводить свой новый довод, разве что в крайнем случае. Ибо теперь позиции наши любопытным образом поменялись, по сравнению с тем, какими они были восемь лет назад. Тогда он боялся, что я ему не поверю, теперь же я здорово опасался, что не сумею убедить его в необходимости дать мальчику образование.

День выдался какой-то неясный, темные облака громоздились у горизонта, в воздухе пахло грозой. Когда я к ним пришел, Джим работал в саду, но воткнул вилы в землю, едва увидел меня, и проводил меня в дом.

Ему нетрудно было догадаться, зачем я пришел. К тому времени он привык, что я все твержу о необходимости университетского образования для Тэда, хотя мы далеко не продвинулись, но в тот раз начать разговор оказалось легче, чем обычно. В сущности он сам об этом заговорил.

— Я тут все думал насчет нашего парня. Может, ему и не вредно немножечко поучиться, уж не знаю, даже если в этом и нет особого проку.

— Хорошо,— ответил я, чувствуя, что малость застигнут врасплох этим поворотом на сто восемьдесят градусов.— Я как раз об этом и собирался спросить.

— Да, уж как водится,— сухо ответил он.

— Я в самом деле, очень рад,— продолжал я.— Уверен, вы не пожалеете об этом, и Тэд тоже. Итак, теперь нам следует решить, где достать денег.

Он покачал головой.

— Нет. Не надо. Я уже сказал, я для него в долги влезать не собираюсь — и не влезу.

— Но... Ну, это, знаете ли, будет чего-то стоить,— сказал я ему.

— Знаю. Я уже обо всем подумал.

Я подождал. Люди типа Джима ничего не говорят сразу.

— Он сам раздобудет деньги. Возможно, на это уйдет год-другой, но затем он сможет поступить в колледж и сам за себя платить.

— Как это?

Джим усмехнулся.

— А вот об этом вы и не подозреваете. Рекомендация мистера Поли. И весьма недурная.

Я знал, что рано или поздно что-то всплывет. Было просто удивительно, что я так долго занимался парнем один. И все же я почувствовал жгучую ярость.

— Поли? Он-то здесь причем? — спросил я, хотя к тому моменту прекрасно понимал причем. Было неизбежно, что кто-то рано или поздно раскроет тайну Тэда. И, скорее всего, этим «кто-то» станет его школьный учитель.

— А притом же, причем и вы. Он явился сюда и сказал, ну точь-в-точь, как вы, что нашему Тэду надо поступить в колледж. Ну, а я ему говорю все то же самое, что и вам. Ну, и, значит, говорю ему, что толку капать мне на мозги, вы вот мне, как можете, уже два года на мозги капаете, а я — ни с места. Ну, и он уходит. А назавтра — тут как тут. Я, говорит, подумал, а почему бы, говорит, не устроить Тэда в Мюзикл-холл, и пусть он там сделает немного денег?

— В Мюзик-холл?

— Ага. У него, говорит, есть дружок, который может устроить Тэду номер «Человек-радио». Тут можно зашибать пять фунтов в неделю, а то и больше.

Я подумал о планах, которые сам строил для мальчика: хорошая школа; затем — Кембридж, если удастся. И вот те на — Мюзик-холл!

— Джим,— серьезно заговорил я.— Этого нельзя делать. Он не может себе этого позволить, дружище, он слишком ценный парень. Он не может позволить себе тратить юные годы, когда он наиболее восприимчив, на Мюзик-холл. Для него это обернется гибелью. Как он сможет засесть за учебу после такого рода жизни? А он ведь должен учиться. Ему заниматься надо. И настолько упорно, насколько возможно. Обязательно.

Джим вынул изо рта трубку и посмотрел на меня в упор.

— А с чего вы взяли, что обязательно? Он — мое детище, так ведь? И я имею право сам решать, что для него хорошо, а что — нет, понятно?

— Но вы же не понимаете, Джим, это важно. Это ужасно важно. Вот-вот может произойти решающий поворот в истории, Джим,— и все благодаря Тэду. Это — вроде священного предназначения, и он должен постараться, как может, чтобы подготовиться к этому.

Я рассказал ему о своем новом открытии. Изложил ему свои соображения со всем присущим мне красноречием — с тем же успехом я мог бы ораторствовать перед голыми холмами. Я видел, пока говорил, как проступает на его лице знакомое дикое упрямство. Он не сможет, не захочет, не согласится, даже если поверит. Чрезвычайная важность новых перспектив, контакты с внеземной жизнью. Получение знаний из более древних и мудрых миров, достижение стадии, когда человек покончит с изоляцией на своей маленькой планете и даст о себе знать необозримой Вселенной. Значимость всего этого для науки, для каждого из нас — все впустую, все разбивалось о его убежденность, что «не дело это — влезать в долги ради будущего моего парня».