Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой. Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру, стр. 100

«Его наняли! — подумала Сара. — Ах, если бы кто-нибудь поселился на чердаке!»

Будь у Сары время, она с удовольствием постояла бы немножко на тротуаре и посмотрела на вещи; ей казалось, что, увидав обстановку новых жильцов, она составит себе некоторое понятие о них самих.

«Столы и стулья мисс Минчин удивительно похожи на нее, — думала она. — Я заметила это, как только увидела ее в первый раз, несмотря на то что была в то время еще очень маленькая. Потом я сказала это папе, и он засмеялся и нашел, что это правда. У Большой семьи, наверное, мягкие, удобные кресла и диваны; их обои с пунцовыми цветами, которые видны из окон, очень похожи на них самих. В их доме все должно быть красиво и уютно».

Через несколько минут Сару послали в зеленную лавку за петрушкой. Когда она возвращалась назад, на тротуаре, к ее величайшему удовольствию, стояла мебель и, между прочим, красивый стол и стулья из тикового дерева и ширмы, украшенные великолепной восточной вышивкой! Саре показалось, что она видит что-то близкое и родное. Такую мебель она встречала в Индии. И папа прислал ей в школу конторку из такого же тикового дерева, но потом мисс Минчин взяла ее.

«Какие красивые вещи, — думала Сара. — Должно быть, это очень богатая семья».

Фуры с мебелью приезжали одна за другой целый день. И Саре, выходившей из дому несколько раз, удалось увидать многое из обстановки своих будущих соседей. Да, они были, несомненно, люди очень богатые. Из фуры вынимали роскошную мебель, по большей части восточную, великолепные ковры, картины и книги — столько книг, что из них могла составиться большая библиотека. В числе других вещей была чудной работы статуя Будды.

«Кто-нибудь из этой семьи был в Индии, — думала Сара. — Как это хорошо! Я буду считать их друзьями, если даже никто не выглянет из слухового окна».

Идя вечером домой с молоком для кухарки (на Сару взваливали всякую работу), она увидала нечто еще более интересное. Красивый, румяный мистер Монморанси с озабоченным видом перешел через улицу и вошел, как свой человек, в дом, нанятый неизвестными лицами. Он оставался в комнатах довольно долго, но несколько раз выходил оттуда и отдавал приказания носильщикам. Не могло быть никакого сомнения, что он находится в дружеских отношениях с людьми, нанявшими дом, и хлопочет для них.

«Если у наших будущих соседей есть дети, — думала Сара, — то маленькие Монморанси, наверное, будут приходить и играть с ними. Может быть, они когда-нибудь для забавы зайдут и на чердак».

Вечером Бекки пришла к Саре с целым коробом новостей.

— Рядом с нами будет жить индийский джентльмен, — начала она выкладывать их. — Не знаю, черный он или белый, но он из Индии. Он очень богат, а джентльмен из Большой семьи его поверенный. У индийского джентльмена было много горя, и потому он болен. И он поклоняется идолам, мисс. Он язычник и молится дереву и камню. Я видела идола, которому он поклоняется.

Сара засмеялась.

— Этот джентльмен, наверное, не поклоняется ему, а держит его у себя только потому, что он красивый. У моего папы был такой же, но он не поклонялся ему.

Бекки, однако, предпочитала думать, что их новый сосед — язычник. Так он казался ей гораздо интереснее, чем если бы ходил, как все, в церковь с обыкновенным молитвенником в руке.

Бекки просидела в этот вечер у Сары очень долго, высказывая различные предположения о том, каков будет этот джентльмен, какова будет его жена, если у него есть жена, и каковы будут его дети, если у него есть дети. И Сара заметила, что в глубине души Бекки очень хотелось, чтобы все они были черные, ходили в тюрбанах и, самое главное, были бы такие же язычники, как и сам индийский джентльмен.

— Я никогда не жила рядом с язычниками, мисс, — говорила Бекки, — и мне очень бы хотелось узнать, какие они бывают.

Прошло несколько недель, прежде чем ее любопытство было удовлетворено, и тогда оказалось, что у индийского джентльмена нет ни жены, ни детей. Он был одинокий холостяк, больной и несчастный.

В один прекрасный день к соседнему со школой дому подъехала карета. Ливрейный лакей соскочил с запяток и открыл дверцу. Из кареты вышел мистер Монморанси, а за ним сиделка в форменном платье. Потом из дому выбежали два лакея и высадили из кареты закутанного в меха, худого, как скелет, джентльмена с болезненным и грустным лицом. Слуги помогли ему войти по ступенькам подъезда, а за ним последовал видимо встревоженный мистер Монморанси.

Вскоре после этого к дому подъехала другая карета. Из нее вышел доктор и отправился к приехавшему больному.

— Рядом с нами живет теперь желтый джентльмен, Сара, — шепнула Лотти на уроке французского языка. — Как ты думаешь, не китаец ли он? В географии говорится, что китайцы желтые.

— Нет, он не китаец, — тоже шепотом ответила Сара. — Он очень болен… Ну, продолжай, Лотти… «Non, monsieur, je n’ai pas Ie canif de mon oncle [10]».

Глава XI

Рам Дасс

Сара очень любила смотреть на заход солнца из своего окна на чердаке. Оттуда так хорошо было видно все! Если у нее во время заката выдавалась свободная минута, она бежала на чердак и, вскочив на стол, высовывалась из окна. Она осматривалась кругом, и ей казалось, что все небо и весь мир принадлежат ей.

Никто не смотрел на заход солнца из окон других чердаков. Они были почти всегда закрыты, а если и открывались для освежения комнат, то никто не подходил к ним. Сара стояла одна и смотрела на небо, которое, казалось, было так близко, на залитый пурпуром и золотом запад и на облака, из которых образовывались то высокие горы, то башни, то замки, окруженные зубчатыми стенами.

Через несколько дней после того, как приехал индийский джентльмен, Саре удалось ускользнуть во время захода солнца на чердак.

Она взобралась на стол и высунулась из окна. Потоки расплавленного золота заливали западную часть неба. Самый воздух стал золотистым, и птицы, пролетая над крышами, казались черными на этом золотом фоне.

— Как хорошо! — тихо проговорила Сара и повернула голову, услыхав недалеко от себя какой-то странный звук. Из соседнего слухового окна, откуда он доносился, кто-то тоже любовался на закат. Но это была не девочка и не служанка. Из окна глядел темнолицый индус с блестящими глазами, в белой одежде и в белом тюрбане на голове. Он держал на руках маленькую обезьянку, которая прижималась к нему и тихонько болтала что-то по-своему.

Сара взглянула на индуса. «Это ласкар», — подумала она. Он тоже смотрел на нее. Она заметила, что лицо его было грустно. Он, наверное, пришел на чердак, чтобы увидать солнце, по которому соскучился: оно так редко показывается в Англии. С минуту Сара смотрела на индуса, а потом улыбнулась ему. Она знала, как приятно увидеть улыбку на лице даже незнакомого человека.

И ее улыбка, видимо, доставила индусу большое удовольствие. Лицо его просветлело, и он тоже улыбнулся, показав ослепительно белые зубы.

Вдруг обезьяна — она была очень шаловлива и всегда готова напроказить — выскочила у него из рук, прыгнула на крышу и в одно мгновение очутилась на плече у Сары, а затем у нее в комнате.

Сара засмеялась, любуясь на обезьянку. Но ее следовало отдать индусу, а Сара совсем не знала, как сделать это. Удастся ли ей поймать обезьяну? А что, если она выскочит из окна, побежит по крышам и потеряется. Нет, этого нельзя допустить. Она принадлежит бедному больному джентльмену из Индии, и он, наверное, любит ее.

Сара обернулась к индусу. Живя с отцом в Индии, она выучилась говорить на туземном языке и теперь, припомнив полузабытые слова, спросила по-индостански:

— Можно мне поймать обезьянку? Дастся она мне?

Изумление и восторг совершенно преобразили лицо индуса, когда он услыхал свой родной язык. Он рассыпался в благодарностях. Он покорный слуга мисси саиб. Обезьяна очень хорошая и не укусит, но ее трудно поймать. Она будет быстро, как молния, перелетать с места на место. Она недурная обезьянка, но очень непослушная. Рам Дасса она любит и слушается его, но не всегда. Если мисси саиб позволит, Рам Дасс пройдет по крыше к ее окну, войдет в комнату и поймает обезьянку. Сделав это предложение, индус нерешительно взглянул на Сару. По-видимому, он считал его слишком большой вольностью со своей стороны и боялся, что она откажет. Но Сара тотчас же согласилась.