Врата времени, стр. 70

У них была своя поэзия, искусство, наука… Теперь они должны расплачиваться за наши ошибки, нашу ненависть…

Я устал. Сказывалось десятилетнее одиночество и постоянное напряжение бездомной жизни. Что там такого наговорил Лорхауз о рае?

Великолепный взрыв ярко осветил комнату и линию горизонта. Хватит сомнений, рай — место для смерти, где можно спокойно отдохнуть. Мы были родом из рая, стремительно несясь среди скопления Галактик, как невнятная болтовня или белая смерть, подобно призракам, чтобы мучить всех живущих для своего удовольствия…

Я продолжал чтение. Рев самолетов и бомбежка постепенно стихли. Журналы рассказывали, что фиксы имели кровь, очень сходную с нашей, способную содержать кислород и активизировать жизненные процессы с помощью кальция. Когда-то я подробно изучал биотрансмутационную программу и без труда установил, что у них была сильная сопротивляемость к болезням. Должно быть, они жили около ста лет. Немногие вирусы беспокоили фиксов, да и то — чисто символически…

Подобно шаровой молнии вспыхнула в голове неожиданная догадка. ЭТО было правильное решение выхода из нашего кризиса. Это был шанс и для нас, и для фиксов. Только бы успеть, чтобы остановить полное истребление этих тварей!

— Центральное командование, — кричал я в передатчик, — говорит Нев. Немедленно соедините меня с Хоатом.

Я нетерпеливо ждал, когда же отзовется Хоат. Улица перед моим окном продолжала пылать.

— Нев? — отозвался Хоат. — Ты решил вернуться на корабль? Я задержал газовую атаку, боясь, что ветер отнесет к институту…

— Вообще прекрати огонь! — нервно перебил я Хоата. Руки мои вспотели. — Я о перемирии с фиксами. Срочно свяжитесь с Лорхаузом, Вице-Губернатором при Немлере.

Хоат молчал. Рев от реактивного снаряда послышался вблизи.

— Надеюсь, ты не забыл причину нахождения в Институте? — глухо произнес он.

Я представил его мнимую ухмылку в духоте корабля.

— Я знаю, что делаю, и прекрасно сознаю, что говорю…

Корабль двигался по неизменной орбите вокруг Земли. Минуло 15 месяцев с тех пор, как я покинул орбиту Изаера, спасая нашу агонизирующую цивилизацию.

Линзы моего лица после перекачки крови фиксов пару месяцев назад заметно улучшили свою деятельность, но впервые испытанная мной ностальгия омрачила это событие.

— Разверни корабль, — приказал я Хоату. — Я не желаю больше видеть Землю. Убери заслон и выключи передатчик.

Хоат начал было колдовать над контрольными приборами, разворачивая корабль для свободного обозрения голубой планеты. Он восседал в своем кресле спиной ко мне и покачивал головой.

— Почти два года назад я последний раз любовался ею, — просительно произнес он. — Даже забыл, как она выглядит из космоса.

— А вот я — нет. Если учесть, что я не был на Земле с тех пор, как мне исполнилось семь лет и последовало повышение по службе.

Военная карьера и четыре года наблюдения бесконечных смертей и разрушения. Ведь наш совершенный космический флот уничтожил тысячи миров в поисках средства от преждевременной смерти и полного вырождения. Теперь Высшее Руководство нашло-таки разрешение проблемы на маленьком мирке под названием Изаер и пощадило коренных жителей фиксов, получив их кровь для переливания. Вирусы в крови фиксов и молекулярное содержание протеина повернули мутацию вспять.

Я единственный, кто установил перемирие и доказал, что небольшая уловка с протеином способна обмануть нашу иммунную систему и стабилизировать побочные эффекты. Все были обязаны мне своим спасением. Я подарил фиксам жизнь. Меня объявили национальным героем, удостоили почетной докторской степени и Нобелевской премии, а также вручили целую кучу прочих наград. Я достиг персональной победы, что было гораздо приятнее всех орденов, медалей и лент, о чем мечтал с тех пор, как добровольно поступил на службу в Вооруженные Силы.

— Что ты собираешься делать с денежной премией? — спросил Хоат. Жара на мосту стояла адская, и пот градом струился по лицу.

— Я как раз собирался восстановить твою физиономию, — пошутил я. — Заплачу, чтобы тебя как следует отремонтировали.

Хоат зашелся безобразным гортанным смехом:

— Это неплохая идея, Нев!

Мы все были счастливы, что требуется всего несколько миллилитров крови фиксов, чтобы ввести вирусы, в которых нуждались земляне.

— Как это гуманно, в конце концов, — заметил Хоат, возвращаясь к приборам. — Я всегда помнил, что у тебя под бронированным мундиром бьется настоящее сердце…

Гуманно? Думаю, вряд ли. Уж я-то знал, что по возвращении могу дать своему народу одно, но последнее нормальное поколение. Кровь фиксов полностью искоренит наши древние мутации, и мы вновь станем нормальной расой на Земле. Но я тщательно старался утаить тот факт, что кровь фиксов вызовет постоянную и необратимую стерильность и постепенное заражение крови с такими тяжелыми последствиями, что любой человек после апоплексического удара и судорог протянет лет до 50–60.

Удача, думал я, пока командирский мост разворачивался от Земли, — всегда удача! И меня, тоже получившего переливание, постигнет участь всей цивилизации. Какая тонкая ирония за все испытания последних лет. Могу сказать с полным удовлетворением, что достиг трех заветных желаний в своей жизни. Кто из людей мог претендовать на большее?

Я стал героем.

Я смогу видеть долгую жизнь целого поколения на Земле.

И только в первые дни эксперимента я мучался, неся полную ответственность за вымирание самого жестокого вида жизни, который всегда населял звезды и своими действиями опорочил чистую невинность райского космоса.

Я достиг вершины своего триумфа!

Клиффорд Д. Саймак

…И правда сделает [3] тебя свободным

Они покинули корабль в полной уверенности, что это именно то самое место.

Как и предполагалось заранее, никакой мало-мальской дороги не наблюдалось, чтобы как следует во всем разобраться, спустившись в долину. Они догадывались о причинах возникших осложнений и поэтому спокойно взирали на раскинувшийся ландшафт, сохраняя невозмутимость, оценивая ситуацию каждый по-своему.

В то время, как трое продолжали стоять, четвертый из прибывших парил в воздухе.

И все они испытывали интуитивную уверенность, что это именно и есть то самое место, частица легендарной умирающей расы, которая многие тысячелетия назад разрушила рутину заурядности, прокладывая себе путь в бездну манящей галактики. Но спасались ли все они от нудного бытия или попросту бежали от действительности, а может, по ряду других неведомых причин, суть которых уже невозможно определить, этот вопрос по-прежнему оставался открытым и горячо обсуждался в ученых кругах не приходя, впрочем, к каким-либо конечным результатам.

Те четверо, что оказались здесь, совсем не собирались исследовать и обсуждать теории и ненужные гипотезы. Они просто сознавали, что совершенно случайно натолкнулись на место, разыскиваемое уже в течение сотни тысячелетий. Это действительно было то самое место.

Меньше всего это напоминало город, хотя и могло когда-то так называться. Этакое вместилище жизни, знаний, интересной работы и прекрасной архитектуры. Но множество строений давно уже стали неотъемлемой частью ландшафта и ничто теперь не задерживало взора от их величавой громоздкости, с которой они когда-то пренебрежительно высились над землей, а потом по истечении времени преспокойно опустились в нее прахом и руинами.

Нет, это место совсем не напоминало нагромождение беспорядочных обломков цивилизации или наоборот — нерушимой мощи зодчества.

Архитектура выглядела весьма незатейливо, если можно так выразиться, даже примитивно. Да, многие здания давно разрушились, а прочие неторопливо сливались и растворялись в окружающих деревьях, зеленой траве холмов, на которых сами тихо покоились.

Ощущалось какое-то неуловимое величие в этом мирном пейзаже. Величие некой скромности и порядка, величие всего живущего в стремлении к заветной цели.