Сказки, стр. 46

Молодой купец отвечал:

— Я хорошо вижу, господин, что тот старец, чтобы позабавить вас, передал все наши глупости. Если этим ему удалось развеселить вас, то мне было приятно служить для вашей забавы. Что же касается музыки и танцев, то я признаюсь, что нет почти ничего, что так услаждало бы мое сердце. Но не думайте, что поэтому я порицаю вас, господин, если вы не точно так же…

— Довольно, не надо дальше! — воскликнул шейх, с улыбкой отмахиваясь рукой. — Вы хотите сказать, что каждый на свой образец. Но там стоит ведь еще один; это, вероятно, тот, который так хотел бы путешествовать. Кто же вы, молодой человек?

— Я живописец, господин, — отвечал молодой человек. — Я пишу виды природы отчасти на стенах зал, отчасти на полотне. Видеть чужие края составляет, конечно, мое желание. Ведь там видишь разные красивые местности, которые можно нарисовать, а что видишь и срисовываешь, то обыкновенно ведь всегда лучше того, что только сам выдумываешь.

В эту минуту шейх посмотрел на прекрасных молодых людей, и его взор сделался угрюм и мрачен.

— Когда-то у меня был тоже милый сын, — сказал он, — и теперь он должен бы быть таким же взрослым, как вы. Тогда вы были бы его товарищами и спутниками, и каждое из ваших желаний удовлетворилось бы само собой. С тем он читал бы, с этим слушал бы музыку, с другим приглашал бы добрых друзей, радовался бы и веселился, а с живописцем я отпускал бы его уезжать в красивые местности и тогда был бы уверен, что он всегда опять вернется ко мне. Но Аллах не захотел так, и я без ропота покоряюсь его воле. Однако в моей власти исполнить, несмотря на это, ваши желания, и вы должны идти от Али Бану с радостным сердцем.

Вы, мой ученый друг, — продолжал он, обращаясь к писателю, — живите с этих пор в моем доме и заведуйте моими книгами. Вы можете еще приобретать к ним, что пожелаете и найдете хорошим, и пусть вашей единственной обязанностью будет рассказывать мне, если вы прочтете что-нибудь действительно прекрасное.

Вы любите хороший обед среди друзей — вы будете распорядителем моих увеселений. Хотя сам я живу одиноко и без радостей, но я обязан приглашать иногда много гостей, так как этого требует мое положение. Тогда вы вместо меня будете все устраивать и можете приглашать из своих друзей, кого только пожелаете; приглашать, разумеется, на что-нибудь лучшее арбузов.

Того молодого купца я, конечно, не могу отвлекать от его дела, которое приносит ему деньги и честь. Но каждый вечер к вашим услугам, мой молодой друг, танцоры, певцы и музыканты сколько вы пожелаете. Играйте и танцуйте сколько душе угодно.

А вы, — сказал он живописцу, — вы увидите чужие края и опытом разовьете свой глаз. Для первого путешествия, которое вы можете предпринять завтра, мой казначей вручит вам тысячу золотых вместе с двумя лошадьми и рабом. Отправляйтесь, куда вас влечет сердце, и если увидите что-нибудь прекрасное, то нарисуйте для меня.

Молодые люди были вне себя от изумления и онемели от переполнявшей их радости и благодарности. Они хотели было целовать пол у ног доброго человека, но он не допустил этого.

— Если кого вы должны благодарить, — сказал он, — так вот этого мудрого человека, который рассказал мне о вас. Этим он и мне доставил удовольствие познакомиться с четырьмя такими веселыми молодыми людьми из вашей братии.

Но дервиш Мустафа тоже отклонил благодарность юношей.

— Видите, — сказал он, — как никогда не следует судить очень поспешно! Разве я слишком много сказал вам об этом благородном человеке?

— Теперь давайте слушать рассказ еще последнего из моих рабов, которые сегодня будут свободны, — прервал его Али Бану, и юноши отправились на свои прежние места.

Тогда встал тот молодой раб, который своим ростом, красотой и смелым взглядом так сильно привлек к себе внимание всех, поклонился шейху и благозвучным голосом начал говорить так…

Рассказ Альмансора

Господин! Люди, говорившие до меня, рассказывали разные чудесные повести, которые они слышали в чужих краях. Я со стыдом должен сознаться, что не знаю ни одного рассказа, достойного вашего внимания. Но если вам не будет скучно, я расскажу вам удивительные приключения одного моего друга.

На том алжирском капере, с которого меня освободила ваша милостивая рука, был молодой человек моих лет, рожденный, казалось мне, не для одежды раба, которую он носил. Остальные несчастные на корабле были или грубыми людьми, с которыми я не мог жить, или людьми, языка которых я не понимал. Поэтому в то время, когда у нас был свободный часок, я охотно сходился с этим молодым человеком. Он называл себя Альмансором и по своему произношению был египтянином. Мы очень приятно беседовали друг с другом, и однажды нам даже вздумалось рассказать свои приключения, причем история моего друга была во всяком случае гораздо замечательнее моей.

Отец Альмансора был знатным человеком в одном египетском городе, имени его он мне не назвал. Альмансор провел дни своего детства радостно, весело и окруженный всем земным блеском и удобствами. Но при этом, однако, его не воспитывали изнеженным, и его ум стал рано развиваться, потому что его отец был мудрым человеком, дававшим ему наставления в добродетели. Кроме того, учителем у него был знаменитый ученый, преподававший ему все, что должен знать молодой человек. Альмансору было около десяти лет, когда из-за моря в страну пришли франки и стали вести войну с его народом.

Но, должно быть, отец мальчика был не очень расположен к франкам, потому что однажды, когда он собирался идти на утреннюю молитву, они пришли и потребовали сперва его жену, как заложницу его верности франкскому народу, а когда он не захотел отдать ее, они насильно утащили в лагерь его сына.

Когда молодой раб стал рассказывать так, шейх закрыл лицо, а в зале поднялся ропот негодования.

— Как, — воскликнули друзья шейха, — как может этот молодой человек поступать так глупо и растравлять такими рассказами раны Али Бану, вместо того чтобы облегчить их! Как может он возобновлять его скорбь, вместо того чтобы рассеять ее!

Сам надсмотрщик рабов рассердился на бессовестного юношу и велел ему замолчать. А молодой раб был очень изумлен всем этим и спросил шейха — разве в его рассказе есть что-нибудь такое, что возбуждало бы его неудовольствие?

При этих словах шейх поднялся и сказал:

— Успокойтесь же, друзья! Как может этот юноша знать что-нибудь о моей печальной судьбе, когда он под этой кровлей едва только три дня! Разве при тех ужасах, которые совершали эти франки, не может быть участи, подобной моей, разве не может, пожалуй, даже тот Альмансор… но рассказывай все-таки дальше, мой молодой друг!

Молодой раб поклонился и продолжал:

Итак, молодого Альмансора увели во франкский лагерь. Там ему жилось вообще хорошо, потому что один из полководцев призывал его в свою палатку и забавлялся ответами мальчика, которые ему должен был переводить драгоман. Полководец заботился о нем, чтобы он не нуждался в пище и одежде, но все-таки тоска по отцу и матери делала мальчика в высшей степени несчастным. Он в продолжение многих дней плакал, но его слезы не трогали этих людей. Вскоре лагерь был снят, и Альмансор думал, что теперь он сможет опять вернуться, но было не так. Войско ходило туда и сюда, вело войну с мамелюками, и они все время таскали за собой молодого Альмансора. Когда он потом стал умолять начальников и полководцев позволить ему все-таки опять вернуться домой, они отказали в этом и говорили, что он должен быть залогом верности своего отца. Так он в продолжение многих дней был в походе.

Но вдруг в войске началось движение, которое не укрылось от мальчика. Стали говорить об укладывании вещей, об отступлении, о посадке на корабли, и Альмансор был вне себя от радости, потому что теперь, когда франки возвращались в свою страну, теперь ведь его должны были освободить. Они потянулись с лошадьми и повозками назад к морскому берегу и наконец были так далеко, что стали видны стоящие на якоре суда. Солдаты стали садиться на корабли, но наступила ночь, пока села только небольшая часть. Как охотно Альмансор ни бодрствовал бы, так как каждый час думал, что будет отпущен на свободу, но наконец все-таки впал в глубокий сон. Ему показалось, что франки примешали ему чего-нибудь в воду, чтобы усыпить его, потому что когда он проснулся, в маленькую комнату, в которой он не был, когда засыпал, светило солнце. Он вскочил с постели, но, ступив на пол, упал, так как пол качался туда и сюда и все, казалось, двигалось и танцевало вокруг него. Он опять вскочил и стал держаться за стены, чтобы выйти из комнаты, в которой он находился.