Лунные дороги, стр. 33
Очнулась она, услышав шепот. Возле ее раскладушки на полу сидел Андрон. Он плакал и говорил:
— Клара сказала, не подумав. Она тебе завидует, потому что сама хотела сыграть эту роль. Не обращай внимания…
— Как вы сюда вошли? — отчужденно спросила Наташа.
"Всё вранье, никакой любви нет. Между нами всё кончено", — про себя решила она и вышла в коридор. Дверь была заперта, но окно вместе с массивной рамой — высажено.
Прошел месяц наступил Наташин день рождения, ей исполнялось восемнадцать лет. Леночка Анохина — монтажер, они жили вместе, предложила: "Давай, что-нибудь приготовим, пригласим гостей. Все-таки твое совершеннолетие".
Каким-то чудом в полуразрушенной печке, находившейся в их каморке, девушкам удалось развести огонь. Они приготовили баклажанную икру, наварили картошки, купили нехитрой закуски, вина. Пригласили гостей — Гошка Рерберг тоже был зван. С ним Наталья не разговаривала около двух месяцев. Причина была все та же — Клара. Георгий Иванович ничего не мог понять, больно щипался, так пытаясь примириться с артисткой.
24-го сентября в их комнатенку ввалился огромный сноп цветов — из душистого облака смешно торчала головешка Гоши. Он оборвал цветы со всего пионерского лагеря, такое геройство не прошло незамеченным. Наталья милостиво позволила прикоснуться к своей щеке. Другие гости тоже подарили много цветов. Их сложили на Наташину раскладушку, и Мишенька Ромадин, изрядно выпив, уютненько улегся на них и заснул сладчайшим сном. Проснувшись под утро, он провозгласил: "Я, как Сталин, спал в цветах!".
В этот вечер Наташе было очень грустно. Болот Бейшеналиев, влюбленный в нее, начал препираться с Андроном. Они чуть не подрались.
— Пойдем погуляем, — предложил Андрон — Мне надо с тобой поговорить…
— Наконец-то тебе исполнилось восемнадцать лет, и скоро мы сможем пожениться. Я очень хочу, чтобы мы были вместе. Ты одна можешь дать мне счастье и сделать мне спокойную жизнь, в которой я мог бы хоть что-нибудь сотворить. Я в это так верю!.. Хочу, чтобы ты мне нарожала пятерых ребятишек. Так хочется, чтобы в прихожей стоял целый ряд маленьких башмачков. Тебе будут помогать — домработница, мама… Я мечтаю о том, как мы будем с тобой путешествовать, будем купаться, слушать мексиканские песни… Я хочу, чтобы ты училась, стала одной из самых образованных и интересных женщин… Ты обязательно должна учить французский. У меня есть чудесный педагог Мария Владимировна. Когда мы приедем в Москву, ты будешь брать у нее уроки. Я хочу, чтобы ты училась в Сорбонне…
Наталья молча слушала эту длинную тираду. Отчего-то ей стало еще грустнее. Она верила и не верила в его искренность. Девушка знала, что кино-экспедиция подходит к концу, от этого на душе было тяжело и тревожно. Она задавалась извечным вопросом: "Что будет дальше?"
В начале октября съемки в Арале закончились. Так не хотелось покидать это обжитое место, где они провели больше трех месяцев. Нужно было переезжать во Фрунзе. В славной киргизкой столице пришлось сначала остановиться в студийном общежитии. Так как молодые люди решили пожениться, они стали жить вместе. Через неделю услужливый Воловик снял им номер-люкс все в той же гостинице "Тянь-Шань".
Становилось довольно холодно, начались тяжелые ночные съемки, Андрон нервничал — сказывалась накопившаяся усталость. На ноябрьские праздники решили полететь в Москву. Андрею не терпелось познакомить Наташу с мамой.
Смотрины
Прибыв в Москву, Андрон привез свою невесту в однокомнатную квартиру возле метро "Аэропорт". Комната была обставлена антикварной мебелью красного дерева, на полках в стройном порядке стояли ряды книг на французском и английском языках, на каждой плоскости лежал слой пыльки, что добавляло жилищу какую-то особенную старинную прелесть. Больше всего Наташе понравилась малюсенькая кухня в пять с половиной метров. Она ей показалась кухонькой гнома, которая, впрочем, была устроена очень рационально. "Я сам все проектировал! Сам рисовал чертежи!", — с гордостью воскликнул Андрей и повлек за собой Наташу, ошарашенную гением его инженерной мысли — "А посмотри, какое на унитазе сидение! Я его привез из Парижа. Сядь, сядь. Чувствуешь, оно теплое. Оно всегда теплое!". От приятной теплоты, ощущаемой ее задом, Наталья захлопала в ладоши. Она сразу влюбилась в свой новый дом и все-таки это была квартира мужская: "Ничего, я сделаю ее уютнее!".
В тот же вечер шестого ноября Андрей Сергеевич вознамерился представить свету жемчужину Казахстана. Жемчужина была озадачена не на шутку: "В чем же мне пойти в Дом Кино?". После мучительных раздумий надела синий костюмчик английского покроя, сшитый ею еще в училище. (В интернате была портниха, которая подгоняла казенные вещи по размеру. Она научила Наташу шить по выкройкам). Костюм был из недорогой шерстяной ткани, но Наталья была так молода, хороша, на ней все прекрасно сидело. Девушка соорудила на голове красивую прическу, надела единственные туфли, купленные еще у Гаянки. Андрей Сергеевич долго маялся на кровати в ожидании, но, уважая "женский" ритуал, не смел подгонять. Долготерпение вознаградилось "Ты будешь лучше всех!" — с восхищением, сказал Андрон, а Наталья знала, что он будет рядом, и ей ничего не было страшно.
Тогда Дом Кино находился на улице Воровского, теперь Поварская, в здании, где сейчас ютится Театр киноактера, в штате которого Наталья Утевлевна состоит и поныне. Когда молодые приехали, было уже довольно поздно. Наташу поразило огромное количество пьяных людей. Святилище киноискусства представлялось ей совсем иначе. Пьяненькие приятели восторженно встречали Андрона, лобызали его свежевыбритые щеки и с беззастенчивым любопытством рассматривали его спутницу. "Господи, и это цвет нации!" — подумала Наталья. И вдруг ее глазам представилось удивительное зрелище, по фойе Дома Кино шла Прекрасная Елена — высокая, тоненькая, в платье леопардовой расцветки, с огромными бархатными глазами и глянцево-румяным лицом. Никогда Наташа не видела создания красивее. Все глядели ей вслед, мужчины — с восторгом, женщины — с завистью, это была восемнадцатилетняя Вика Федорова.
— Пойдем, я тебя познакомлю с Тарковским, — Андрон подвел невесту к невысо
кому человеку с худощавым лицом, сильно выпившему. Он громко разговаривал и целовал коленки рядом сидящих женщин.
Андрей Тарковский — молодой гений советского кино!
В Киргизии Андрон рассказывал Наташе, как они вместе писали сценарии, как были в Венеции, как Андрей жил у них на даче, как мама ухаживала за ним. Но в тот вечер в Доме Кино девушка почувствовала натянувшуюся струну между двумя Андреями. К тому же, к ее великому неудовольствию, захмелевшее дарование не обратило на нее ни малейшего внимания, продолжая целовать подставленные коленки.
А Наталья смотрела на него широко раскрытыми глазами! Ее поразила картина "Иваново детство", она видела фильм два года назад. Это было что-то совершенно новое, завораживающее дивной красотой кадров. В картине была магическая странность, поэзия, и трагизм.
— В настоящем искусстве всегда есть тайна! Только посредственность понятна до конца! — отчаянно спорила Наталья с подругами. Балетные ребята шумной ватагой побежали смотреть фильм. Их легкие головы не были приучены подолгу сосредотачиваться на чем-то, кроме сложных танцевальных па, и после просмотра все были недовольны тем, что зря потратили драгоценное время отдыха.
На следующий день предстояло знакомство с мамой — Натальей Петровной Кончаловской. Прежде чем оправиться на дачу, Андрон с Наташей заехали на улицу Воровского — надо было забрать кое-какие продукты, и Андрей хотел показать, как живут его родители. Наталья так волновалась, что огромная квартира не произвела на нее должного впечатления.
Молодых людей встретила Нина Павловна Герасимова — давняя подруга Натальи Петровны, которую попросили присматривать за домом. Позже, когда они познакомились поближе, Нина Павловна рассказала Наташе — "Ой, ты вошла такая маленькая! Бледная — бледная! Глаза огромные, голосок дрожит. Я так за тебя разволновалась, что места себе не находила. Все думала, как тебя встретит Наталья Петровна".