Вечер потрясения (СИ), стр. 392

Глава 5

Спасение

Грозный, Чечня, Россия

20 мая

Улицы Грозного, погрузившиеся в обманчивую тишину, не имевшую ничего общего со спокойным сном мирного города, вновь содрогнулся от рокота авиационных турбины и стрекота винтов. Стальной рой снова явился с юга, перевалив через кавказские горы, и, оставив позади увенчанные снежными коронами пики, сотни вертолетов заполонили небо над чеченской столицей.

Высадка десанта Сто первой дивизии произошла совсем не так, как планировали в американском штабе. Поначалу все шло гладко – первыми в атаку устремились штурмовые вертолеты "Апач", вооруженные противотанковыми ракетами AGM-114 "Хеллфайр", и легкие машины "Кайова Уорриор", винтокрылые дозорные и разведчики, также несущие "Хеллфайры" или блоки неуправляемых ракет калибром семьдесят миллиметров. Но навстречу американским ракетам взвились управляемые снаряды "земля-воздух" зенитно-ракетных комплексов "Стрела-10М4" и "Игла", чернильную тьму неба прорезали потоки трассеров, выпущенных укрытыми в городских кварталах, в самой густоте застройки, самоходками ЗСУ-23-4 "Шилка" и зенитными пулеметами ДШКМ и "Утес". В небе расцвели бутоны взрывов, полыхнула мерцающая сеть, и ринувшиеся в атаку боевые вертолеты запутались в ней, падая на землю пылающими кусками железа.

– Генерал, сэр, русские стянули к аэродрому все свои зенитные средства, – сообщил Мэтью Камински командующий Сто первой воздушно-штурмовой дивизией. – Мои пилоты не могут прорваться сквозь их заградительный огонь, генерал. Мы уже потеряли четыре машины, еще несколько вертолетов получили повреждения, совершив вынужденную посадку где-то в расположении русских войск. Необходимо подавить противовоздушную оборону русских, уничтожить все их зенитные ракеты, иначе наши потери возрастут еще больше, сэр!

– Русские начали атаку на аэродром, обрушили на него настоящий шквал огня из гаубиц и реактивных установок. Нужно доставить подкрепление туда, ведь это ваши братья по оружие погибают сейчас! Иначе все ваши потери точно окажутся напрасными!

– Мои пилоты готовы на многое, но я не в праве приказать им совершить самоубийство, генерал! Прорываться к аэродрому – значит потерять десятки машин еще до того, как они высадят десант. Я предлагаю производить высадку в центральной части города, фактически – в тылу противника, и оттуда уже развивать наступление. Русские войска почти все стянуты к аэродрому, мы ударим им в спину и, пользуясь эффектом внезапности, дезориентируем противника, а там уже подойдут и подразделения вашей Десятой пехотной, и тогда с русскими будет покончено.

– Прикажите высаживать ваших бойцов в безопасной зоне, и пусть они все продвигаются в направлении аэродрома, – решил Мэтью Камински. – Их поддержит штурмовая авиация, а истребители "Файтинг Фалкон" займутся зенитными установками русским. Мы расчистим путь вашим вертолетам, генерал!

Командующий Десятой легкой пехотной дивизией не мог видеть из своего штаба в Тбилиси, что творилось в эти минуты над Грозным. Вертолеты, и ударные машины "Апач", и "Блэк Хоки" с десантом, волнами накатывали на город, небо над которым озарили многочисленные вспышки взрывов, прочертили полосы трассеров. За штурвалами американских вертолетов сидели храбрые люди, но и им изменяла выдержка, особенно при виде падающей на землю машины своих товарищей, охваченной пламенем.

Если бы генерал Камински не отдал приказ, это едва ли что-то изменило бы – настал момент, когда инстинкт самосохранения оказался превыше всех и всяческих приказов. Разворачиваясь, "Черные ястребы" приземлялись на самых окраинах чеченской столицы, и высадившимся десантникам предстояло проделать долгий путь по запутанным лабиринтам городских улиц, прежде, чем соединиться со своими товарищами, из последних сил отбивавшими атаки русских. Путь этот предстояло преодолеть отнюдь не всем.

Командующий объединенной группировкой войск в Чеченской республике узнал о десанте врага слишком поздно – увлеченный успешной атакой на позиции высадившихся день назад врагов, генерал не смог вовремя ощутить происходящие изменения. Ну а потом план его стал рушиться, как карточный домик. А ведь поначалу все шло очень даже неплохо.

Сергей Буров видел, как волны огня поглотили аэродром, когда разом ударили десятки минометов и самоходных гаубиц. Командующий не впервые наблюдал ночной бой – пусть прежде это и были только учения – и всякий раз картина производила неизгладимое впечатление. Вспышки взрывов и мерцание осветительных снарядов превратили ночь в день, стаями растревоженных светлячков взвились трассеры, огненными нитями протягиваясь над "нейтральной территорией". Здесь правил бал огонь, направляемый несгибаемой волей людей и жадно поглощавший людские же жизни, в какой-то миг совершенно переставшие иметь цену. С русской стороны разом грянули десятки орудий и минометов, в ответ "заговорили" десятки пулеметов, поддержанные залпами противотанковых ракет. Пулеметы заговорили… и умолкли после второго залпа, когда их глотки заткнули русские снаряды.

Этот бой выиграла артиллерия – всем прочим осталось лишь пройти по полю сражения, собирая трофеи и добивая чудом уцелевших врагов. "Гвоздики" посылали снаряды два ли не в зенит, и те, совершая неуправляемый полет по весьма крутой траектории, почти отвесно обрушивались на линию обороны американцев, погребая защитников аэродрома под грудами битого кирпича и бетонной крошки. Некоторые же самоходки, позиции которых находились в близости от аэродрома, выкатывали едва ли не на летное поле, огнем прямой наводкой расчищая путь выдвинувшимся вперед танкам Сорок второй гвардейской мотострелковой дивизии. Старые, но надежные Т-62М молотили из пушек и спаренных пулеметом, подминая своими стальными "телами" то, что еще пару минут назад казалось прочной линией обороны.

– Огонь не ослаблять, – надрывался генерал Буров. – К черту потери, не останавливаться ни на секунду! Сомните их, пока чертовы янки не опомнились!

Американцы подготовились неплохо, использовав все доступные средства, но подавляющее превосходство во всем – технике, людях, боеприпасах – было не на их стороне. Несколько танков и бронемашин подорвались на минах, другие оказались жертвами противотанковых ракет и гранатометов, что вели огонь в упор со считанных десятков метров. Но это была агония – орудия и минометы вели шквальный огонь, снаряды падали в опасной близости от собственной пехоты, следовавшей за танками, и ответные выстрелы звучали все реже.

– Противник отступил к зданию терминала и пытается закрепиться там, товарищ генерал! По расчетам, там может быть до двух рот пехоты с портативными противотанковыми средствами!

– Танкам – стоп, – немедленно среагировал Буров – каждый танк был тем более ценной фигурой, чем меньше их оставалось в строю, так что нечего жертвовать боевыми машинами в бессмысленных лобовых атаках. – Передайте целеуказание артиллеристам и минометчикам. Если янки не сложат оружие – сравнять терминал и всех, кто находится там, с землей!

– Так зачем же медлить? Хватит и одного залпа, можно отдать приказ прямо сейчас!

– Нам нужны пленные, нужны заложники, живой щит, – неожиданно сообщил генерал. – Численный перевес все равно на стороне врага, но, надеюсь, американцы не станут бомбить собственных солдат. Поэтому я хочу дать янки шанс остаться в живых – они еще могут послужить нам!

Приказ разнесся по эфиру, и стальная волна словно лишилась своей мощи – цепь танков Т-62М замерла не более чем в километре от обугленного, зиявшего многочисленными проломами и пробоинами от снарядов здания терминала аэропорта. В прочем, остановились не все. Сергей Буров видел со своего наблюдательного пункта, может, вынесенного чуть ближе к переднему краю, чем следовало, как одна из машин вырвалась из строя, приблизившись метров на триста к зданию, в стенах которого укрылись последние оставшиеся в живых американские бойцы.