И у крокодила есть друзья, стр. 20
На том же муравье (он обитает в Алжире) разъезжает и другой жучок — ториктус. Но от этого наездника муравей очень был бы рад избавиться. Жучок сидит на усиках, крепко вцепившись в них челюстями. Муравей трясет головой, трет усики лапками, бьет ими о камни, старается сбросить жука, но все напрасно: ториктус держится крепко. Тогда, отчаявшись, муравей продолжает свой путь.
Такие же неприятные наездники живут и на наших луговых и садовых муравьях. Это клещи антеннофоры. Они висят наподобие живых намордников на голове муравьев. Крепко цепляются лапками за неровности на морде у муравья и похлопывают его своими усиками, выпрашивая пищу. Чтобы напиться, муравей должен сдвинуть в сторону живой намордник, но тот тотчас усаживается на свое место. Иногда в ярости муравьи пытаются содрать лапками надоевшего им нахлебника, но это редко удается.
Мы наблюдаем здесь, говорит Васман, «паразитную карикатуру» на симфилию.
Есть животные, которым муравьи дают только приют. Жук бронзовка, например, возвращаясь из грабительских налетов на цветочные клумбы, опускается на купол гнезда лесных муравьев и, бесцеремонно расшвыривая сухие иголки, закапывается в него.
Живут в муравейниках многие мухи. Некоторые пауки, карауля их, раскидывают свои сети по темным углам муравьиного жилья.
Да что пауки или мухи, даже ящерицы приходят в гости к муравьям, и те их не трогают, хотя, вползая в муравейники, гости-гиганты разрушают в нем многие помещения.
Муравьи проявляют прямо-таки беспримерное терпение!
В наших лесах в муравейники нередко зарывается безногая веретенница, а в тропиках, в Южной Америке, в подземельях муравьев-листорезов постоянно живут ящерицы амфисбены (тоже, кстати, безногие). Генри Бейтс, который одиннадцать лет прожил на Амазонке, подтверждает это. Бразильцы, писал он, называют амфисбену «матерью сауба» и уверяют, что муравьи окружают ящерицу самыми нежными заботами, а если она покидает гнездо, будто бы тоже оставляют свое жилье и гурьбой следуют за ней.
Взаимоотношения муравьев и ящериц почти не изучены.
Чтобы покончить с муравьями, упомяну еще об одном открытом сравнительно недавно удивительном симбиозе, в котором эти насекомые играют главную роль.
На Яве обитают бабочки вуртии. Их соседи муравьи полирахисы разыскивают в лесу гусениц вуртий и несут в свое гнездо. А оно у них необычное: сделано из паутины. Паутину муравьи добывают из своих личинок, но ее не хватает. Поэтому муравьи и тащат гусениц в дом. Здесь ухаживают за ними, чистят, кормят собственным расплодом, но принуждают за это работать, плести паутину, которой муравьи укрепляют стены жилища.
Когда гусеницам приходит время окукливаться, муравьи переносят их к самым стенам. Там плетут они прочные коконы, которые служат дополнительной опорой для всего помещения.
У термитов, которые повадками так похожи на муравьев, конечно, тоже бывают гости. И у их гостей тоже есть витаминозные (или алкогольные?) железы — экссудативные органы. Только они менее заметны, чем у муравьиных гостей, не обозначены снаружи сигнальными рыже-желтыми щетинками. Оно и понятно: ведь термиты в большинстве своем животные слепые, «вывеску», приглашающую к обеду, они все равно не заметили бы.
Все гости, проживающие в термитниках, независимо от их происхождения (будь то жуки, комары или мухи) отличаются одной очень странной особенностью: брюшко у них непомерно, прямо-таки фантастически, раздуто и обычно нелепым образом закинуто на спину. Оно во много раз превышает свои естественные размеры. Склериты — хитиновые кольца деформированной брони выглядят на нем, как темные пятнышки на белой, до предела растянутой коже.
Каково назначение этой, как называют ее ученые, физогастрии?
Может быть два ответа: либо брюшко у гостей раздулось от обильного питания и особого сорта пищи, которую они получают от тех же термитов-«стольников», которые кормят и королеву, либо, напротив, ради этой первосортной пищи их брюшко и раздулось…
Раздувалось оно, конечно, постепенно. В течение миллионов лет гости приспосабливались к своим хозяевам, пока, наконец, в результате естественного отбора не приобрели благодаря физогастрии поразительное сходство с термитной маткой, у которой ведь тоже брюшко чрезмерно гипертрофировано. Это сходство и побуждает теперь термитов кормить своих гостей той же пищей, что и матку.
Во всяком случае, счастливые обладатели физогастрии располагаются всегда в одних апартаментах с королевой (или в соседних с ней помещениях) и обслуживаются теми же термитами, которые кормят и матку.
У термитов среди гостей тоже преобладают жуки. Но есть и гусеницы и мухи. Впрочем, узнать этих уродливых бескрылых созданий совершенно невозможно: они напоминают какие-то членистоногие тюфяки, но никак не мух.
А у одного южноамериканского термита живет в гостях даже комар, похожий, однако, скорее на репу, чем на насекомое: на его вздутом, как перезрелый корнеплод, брюхе маленькая головка и ножки выглядят жалкими придатками.
Взаимоотношения термитов с гостями изучены еще недостаточно. Видели, как термиты кормили некоторых жуков из своего рта и, в свою очередь, слизывали капли экссудата, которым те возмещали долги. Но более интимные подробности их быта нам не известны.
Племенные союзы муравьев
Читатели, сколько-нибудь знакомые с зоологической литературой, конечно, слышали о муравьином рабовладельчестве, о завоевательных войнах, которые ведут между собой муравьи, о пленниках, захваченных в лихих набегах и обреченных весь остаток дней своих гнуть спину на чужбине: кормить, чистить завоевателей, строить их дома, выхаживать чужих личинок.
В научных и научно-популярных сочинениях о муравьях часто фигурируют такие слова, как «муравей-рабовладелец», «муравей-раб». Они стали общеупотребительными терминами.
Некоторые исследователи рассуждают даже так: рабовладельчество, говорят они, явление, конечно, чуждое для муравьиного государства, которому свойственны скорее «социалистические тенденции». Но оно существует, хотя и в гораздо более мягкой и «человечной» форме, чем практиковалось у людей, в древней Греции и Риме например.
Взгляд этот и соответствующая терминология родились в конце прошлого века, когда биологи еще очень плохо знали жизнь муравьев. Правда, уже тогда крупнейшие знатоки муравьев Васман и Эшерих возражали против нелепой терминологии, говоря, что она порождена недоразумением и, в свою очередь, плодит недоразумения. Но словечки, заимствованные из рабовладельческого лексикона, по-прежнему фигурируют на страницах зоологических сочинений, хотя с той поры наукой добыто много новых фактов, которые с полной очевидностью разъясняют нам истинный смысл взаимоотношений «господ» и «рабов» муравейника.
Человеку свойственно обо всем судить по собственному опыту. Люди определенных взглядов недостатки своей социальной системы любят оправдывать «роковыми законами» природы. Но муравьи в приписываемых им дурных порядках меньше всего виноваты.
Формику руфу у нас знают, наверное, все если не по имени, так по внешности. Это обычный наш лесной муравей. Его муравейники, большие конические кучи из веточек и хвои, попадаются в лесу на каждом шагу.
Сооружения эти сами по себе интересны, и жизнь, их наполняющая, очень любопытна. Много хороших книг посвящено было рыжим лесным муравьям.
А вот истоки этой жизни, начало муравейника, долгое время пребывали в тумане, так сказать, неизвестности. И хотя муравьиные кучи растут в лесах, точно грибы, никто даже из специалистов толком не знал, как молодая самка рыжего лесного муравья закладывает новое гнездо. Опыты показали, что сама она без посторонней помощи не в состоянии построить временное убежище и развести в нем детей. Она утратила необходимые для этого инстинкты и навыки. Почему же не прекратился тогда род рыжих муравьев?