Драгоценности солнца, стр. 44

Они обе были нагружены фирменными пакетами, и, хотя Джуд с самого начала намеревалась тратить деньги без оглядки, ее безоглядность еле дотягивала до сдержанности Дарси. Каким-то непостижимым образом за последние два часа она обновила весь свой гардероб со всеми прилагающимися мелочами, и все по наущению безжалостной Дарси.

— У меня уже рук не хватает.

— Давай. — Остановившись, Дарси выдернула несколько пакетов из рук Джуд и сунула их Бренне.

— Я ничего не покупала.

— Поэтому у тебя свободные руки. Ох! Только взгляните на эти туфли. — Дарси протиснулась к витрине сквозь толпу, собравшуюся вокруг трио скрипачей. — Какая прелесть!

— Я хочу чаю. Мне обещали чай, — пробормотала Бренна, хмуро глядя на босоножки из тонких черных ремешков на четырехдюймовых шпильках, над которыми кудахтала Дарси. — Ты сотрешь ноги в кровь и наживешь судороги, не пройдя и километра.

— Дурочка, кто же в таких ходит! Решено, они мои. — И Дарси влетела в магазин.

— Прощай, мой чай, — жалобно простонала Бренна, следуя за ней. — Я умру от голода и жажды, а вы обе даже не заметите мой труп под грудой покупок, в которых, смею уточнить, нет ни одной моей.

— Будет тебе чай, как только я примерю эти туфельки. Джуд, а вот эти твои.

— Мне не нужна обувь. — Однако слаб человек. Джуд рухнула в кресло и уставилась на прелестные лодочки бронзового оттенка. — Какие милые, но к ним нужна сумочка.

— Сумочка, боже милостивый! — Бренна закатила глаза и соскользнула с кресла на пол.

Джуд купила туфельки. И сумочку. И изумительный жакет в соседнем магазинчике. И смешную соломенную шляпку, без которой якобы просто не могла возиться в саду.

Наконец, изнемогая под тяжестью пакетов, девушки провели голосование и при единственном голосе «против», принадлежащем Бренне, отволокли покупки к машине, заперли их в багажнике и отправились на поиски еды.

— Благодарю тебя, Дева Мария и все святые. — Бренна раскинулась на диванчике в кабинке крохотного итальянского ресторанчика. — Я умираю от голода. Пинту «Харпа»! — воскликнула она, как только к столику шаркающей походкой приблизился официант. — И пиццу со всем, что есть на вашей кухне.

— Ни в коем случае. — Дарси расправила салфетку и ослепительно улыбнулась официанту, сразу же очаровав его. — Каждой из нас пиццу с двумя из ваших начинок. Мне тоже «Харп», но стакан.

— Тогда мне грибы и колбасу.

— Отлично. — Дарси кивнула Бренне. — А мне черные оливки и зеленый перец. Джуд?

— Хм. Минералку и… — Джуд перехватила умоляющий взгляд Бренны, прочитала по губам «пепперони и каперсы» и, с трудом сохраняя серьезное выражение лица, повторила заказ вслух. Затем она откинулась на спинку диванчика и попыталась подвести итоги. Ноги, казалось, вот-вот отвалятся, и она не могла вспомнить и половины того, что купила. Плюс головная боль от голода и постоянных разговоров, и самое странное — ощущение беспредельного счастья.

— Это мой первый день в Дублине, а я не побывала ни в одном музее или галерее, не видела ни одной картины. Я не прогулялась по Сейнт Стивен Грин парку, не посетила библиотеку Тринити-Колледжа и не видела Келлскую книгу [4].

Дарси отвела взгляд от официанта.

— Ну и что? Дублин никуда не убежит. В любой момент сможешь вернуться и сделать все, что твоей душе угодно.

— Да, конечно. Но раньше я бы все спланировала. Изучила бы путеводители, составила маршрут. И если бы я включила в свои планы шоппинг, то поставила бы его в самый конец списка.

— Значит, ты просто перевернула список.

Официант вернулся с напитками, и Дарси снова одарила его ослепительной улыбкой.

— В моей жизни все перевернулось. Погоди. — Джуд ухватила Бренну за запястье, не дав ей поднять кружку.

— Джуд, сжалься, у меня горло пересохло.

— Я только хочу сказать, что у меня никогда не было таких подруг, как вы.

— Конечно. На всем белом свете не сыщешь таких, как мы. — Бренна подмигнула, но Джуд не отпустила ее руку.

— Нет, я хочу сказать… у меня никогда не было по-настоящему близких женщин-подруг, с которыми можно было бы поболтать о сексе, или поделиться пиццей, или выбрать черное кружевное белье.

— О, боже, только не плачь, ну же, будь умницей, Джуд! — Бренна осторожно высвободила руку и сжала пальцы Джуд. — У меня сострадательные слезные протоки, и я их не контролирую.

— Извини. — Глаза Джуд засверкали непролитыми слезами. — Я просто так счастлива.

— Ну-ну, успокойся. — Шмыгая носом, Дарси раздала бумажные салфетки. — Мы тоже счастливы. Давайте выпьем за дружбу.

— Да, за дружбу! — провозгласила Джуд, когда сомкнулись стаканы и кружка.

После ресторана девушки отправились гулять, чтобы сжечь поглощенные калории, и Джуд удалось хоть немного посмотреть Дублин. Она с восторгом фотографировала изящные арки мостов над величественной рекой Лиффи, чудесные зеленеющие бульвары и живописные вазоны с цветами, выставленные у дверей многочисленных пабов, и уговаривала Бренну и Дарси позировать ей, а чтобы погулять подольше, подкупила подруг эклерами из кондитерской.

Она смотрела, как уличный художник рисует морской пейзаж, и, поддавшись порыву, купила картину для Эйдана.

Даже когда она вернулась с подругами на парковку, ощущение счастья не улетучилось. Ей казалось, что она могла бы бродить по улицам Дублина бесконечно.

Небо на западе сверкало сполохами заката, обещая долгий весенний вечер, но, когда подъезжали к Ардмору, поля и море уже были окутаны лунным светом.

Джуд высадила подруг, помогла Дарси втащить в дом пакеты, доехала до своего коттеджа и, пританцовывая, поднялась с покупками в спальню.

— Я вернулась! Я прекрасно провела день! — радостно воскликнула она.

И этот чудесный день еще не закончился. Не пропадать же обновкам. Она наденет новое белье и новую шелковую блузку и проведет вечер до самого закрытия в пабе Галлахеров, откровенно флиртуя с Эйданом.

14

Эйдан сбился с ног. В тот вечер в школе проводили конкурс национальных танцев, и, казалось, половина деревни решила по дороге домой пропустить пинту пива в пабе. Несколько школьниц снова надели танцевальные туфли и повторили программу, так что посетители веселились и не спешили расходиться.

Эйдан обеими руками подставлял под краны кружки, поддерживал одновременно три разговора и успевал рассчитываться с посетителями.

Когда у Шона выдавалась свободная минутка, он покидал кухню, чтобы помочь брату за стойкой или отнести напитки на столы. Правда, иногда его перехватывали танцоры, и тогда он забывал о своих обязанностях.

— Это тебе не вечеринка, — напомнил Эйдан, когда Шон наконец вернулся за стойку.

— А по-моему, как раз вечеринка. Все счастливы. — Шон кивнул на толпу, окружившую трех танцовщиц. — Девчонка Даффи, пожалуй, пляшет лучше всех. Приятно посмотреть.

— Хватит глазеть на них. Двигай на тот конец стойки.

Шон кротко улыбнулся.

— Скучаешь по своей даме, братец? Не могу тебя винить. Она прелесть.

Эйдан со вздохом сунул полные кружки в страждущие руки.

— Я по уши в пиве. Мне некогда скучать.

— Жаль, жаль. А она только что вошла. Прекрасна и свежа, как утренняя роза, несмотря на поздний час.

Эйдан резко обернулся.

Весь день он старался о ней не думать. Вернее, он заставлял себя не думать о ней, чтобы проверить, возможно ли это. И он вполне преуспел, во всяком случае, мысли о ней отвлекали его всего раз двадцать-двадцать пять за весь день, не более.

И вот она здесь. Волосы убраны в хвост, ослепительная улыбка, предназначенная только ему. Когда Джуд протиснулась к нему, она уже смеялась, а он напрочь забыл о кружке, подставленной под открытый кран.

— Что здесь происходит? — Чтобы он ее услышал, ей пришлось повысить голос и перегнуться через стойку, и он уловил тонкий, загадочный аромат ее кожи.

— Славная вечеринка. Как только освобожу хоть одну руку, налью тебе вина. — Он с удовольствием бы использовал освободившуюся руку, обе руки, чтобы подхватить ее, перенести через стойку и обнять.

вернуться

4

Келлская книга — рукописное иллюстрированное Евангелие на латыни конца VII — начала IX века.