По Нилу на каяках, стр. 32

Бродим по этому необычайному городу в сопровождении нашего друга Мухаммеда Ахмеда Омара, заглядывая в крохотные мастерские, где обрабатывают золото, серебро, слоновую кость, кожу варанов, змей и крокодилов, делают деревянные вещицы испытанными дедовскими приемами, изготовляют тонкие ткани и парчу, ворсистые ковры и множество нужных и ненужных вешиц, которые найдешь только на восточных базарах.

Затем, повернув на восток, смотрим на воды Голубого Нила, вероятно, самой удивительной реки на свете (к сожалению, мы не можем по ней отправиться!), матери большого наводнения, которое ежегодно приносит Египту плодородие.

Голубой Нил берет начало на высоте двух тысяч семисот метров. Там он зовется Аббаем. Совсем еще юная река впадает в озеро Тана, на Гондарском плато, и, вытекая из него, направляется к югу. Образуя серию порогов и водопадов неслыханной мощи, устремляется она далее по крутым склонам Абиссинского нагорья, вплоть до соединения у Хартума с Белым Нилом.

С июня по октябрь на Голубом Ниле происходит сильный паводок. Он вызывается обильными тропическими дождями, выпадающими благодаря муссонам на эфиопский горный массив. Река, подобно смерчу, без предупреждения обрушивается на равнину. Ее зеленовато-серые воды, почти голубые в сухое время года, тут, насыщенные илом, приобретают свой характерный коричневый цвет. Именно этот ил в течение тысячелетий удобряет нижнюю долину Нила и Дельту.

В сухое время года, например в апреле, дебит Голубого Нила у Хартума составляет одиннадцать миллионов кубических метров, в июле эта цифра поднимается до ста восьмидесяти двух миллионов, а в авгycтe достигают пятисот миллионов. В декабре дебит снижается до сорока пяти миллионов кубических метров.

В противоположность Голубому Белый Нил не знает подобных резких колебаний, поскольку болота Кьога и Сэдды выполняют роль регуляторов его стока.

Впереди еще три тысячи километров

Мы воспользовались десятидневным пребыванием вХартуме, чтобы подвести итоги путешествия.

За четыре с лишним месяца нами пройдено три тысячи семьсот километров по течению Нила, из них — большая часть на каяках. Мы несколько раз терпели крушение, испытали кое-какие неприятности из-за бегемотов и крокодилов, но в общем-то каждый раз выходили из положения без особого ущерба. Самым большим нашим недругом на последних перегонах был ветер.

Физически мы оказались на высоте. Что до морального состояния, оно всегда было отличным.

До Средиземного моря нам осталось пройти три тысячи километров. Если мы сможем преодолевать в среднем по тридцать километров в день, то нам нужно затратить еще три-четыре месяца. Однако эти три тысячи километров таят для нас много неизвестного. Река перегорожена порогами, о которых мы решительно ничего не знаем, кроме того, что некоторые из них тянутся на много километров в районе, где река протекает по самой суровой из африканских пустынь — Нубийской.

Один высокопоставленный британский офицер настойчиво советует нам не идти на риск.

— Вы не пройдете Большие пороги, — говорит он, — поверьте мне. Я знаю неистовую силу некоторых из них. Кроме того, вы не найдете на месте никого, кто бы смог вам помочь или дать совет, ведь это пустыня. Придется  вам   сложить там  свои  головы. После успеха в Хартуме — похороны в Каире —  этого вы, что ли, добиваетесь?

У нас уже накопился некоторый опыт по части таких предупреждений, и мы нисколько не смущены. Нам даже не приходит в голову мысль отказаться от нашей затеи, когда все идет так хорошо.

Глава XI. Большие пороги

Утром 27 марта мы попрощались с городом Хартумом.

Нас пришли провожать на берег Нила многочисленные друзья. Вручаем нашему лучшему другу Мухаммеду Ахмеду Омару благодарственное письмо для тех, кто не смог прийти на проводы. Он в восторге и уверяет нас, что в тот же день опубликует его в своей газете "Судан геральд". Вскакиваем в каяки и отчаливаем. Мы растроганы прощанием с городом, оказавшимся для нас маленьким раем, но сейчас не время для умиления.

И снова впереди неизвестность, почти как в то ноябрьское утро, когда мы простодушно пустились по быстрым и бурным волнам Кагеры. Правда, теперь мы знаем, что делаем, — у нас уже накопился опыт плавания на каяках. Но что нас ждет в пути, который лежит перед нами? Скоро будем в огромной и грозной Нубийской пустыне. Как она выглядит? Каков там Нил? Много ли в этом районе деревень? Там находятся знаменитые пороги, но каковы они? В Хартуме мнения на этот счет так разошлись, что мы не смогли извлечь из почерпнутых сведений ничего полезного.

На современных картах обозначена двадцать одна группа главных порогов, однако об их размерах и структуре сведений нет. Мы возбуждены и встревожены. Воспоминания о крушении на Кагере еще свежи в памяти. Посчастливится ли нам на этот раз?

В каньонах шестого порога

Как известно, в древности счет порогам велся с севера, и насчитывали их всего шесть. Следуя с юга, мы таким образом, первым встречаем шестой порог.

Начиная от Хартума течение сделалось быстрее, ветер не мешает. Мы набрались сил в столице Судана и исполнены задора: за сорок восемь часов проходим расстояние, отделявшее нас от этого первого препятствия.

Нам известно, что шестой порог неопасный, во всяком случае в это время года, при низкой воде. Удачно, что приходится начинать с решения более легкой задачи: так мы сможем постепенно набить себе руку. Все же держимся настороже и принимаем меры на случай, если порог не окажется таким уж легким.

В первую же ночь теряем Жана. На реке появляется большое количество островов, покрытых густой растительностью, среди которых очень легко заблудиться. Поэтому у каждого из нас в каяке есть почти все, что нужно, чтобы самостоятельно обойтись день-другой. Комары давно исчезли, и полог-палатка нам не требуется.

Находим своего товарища на следующее утро преспокойно гребущим вниз по реке, словно ничего не произошло. Жан объяснил, что, потеряв надежду обнаружить нас, он остановился в прибрежной деревеньке, где его очень радушно приняли. Ночь он провел на песке, рядом с каяком.

Теперь все трое приближаемся к рыжеватым нагромождениям скал, называющимся Гебель-Раувияна. Гряда перегораживает дорогу Нилу и заставляет его отклониться на восток. Это и есть шестой порог, который арабы на своем образном языке называют "Шаблука" (желоб).

Разбиваем лагерь неподалеку. Завтра начнем спуск через порог. Утром тщательно увязываем свой груз на дне лодок, укрываем все, что боится воды. Жан и Джон пристегивают полотняные крышки к краям отверстия, где сидит гребец. Эти крышки стягиваются вокруг талии, так что полость лодки оказывается непроницаемой для воды. Я потерял на порогах Кагеры эту ценную принадлежность и теперь полагаюсь на провидение.

Вход в ущелье очень живописен. Наши каяки вплывают в каньон из разноцветных скал. Господствуют красные, фиолетовые и оранжевые цвета. Но есть и глыбы блестящего черного цвета; вода придала им странные формы — кажется, будто они вышли из-под резца скульптора-футуриста.

Серые линии на прибрежных скалах показывают постепенное падение уровня воды. Несколько выше, над водой, расположены крохотные возделанные террасы, на которых Нил отложил тонкую пленку ила. Местные жители, очевидно, приходят издалека, чтобы обрабатывать их, ущелье кажется совершенно необитаемым. Шаблука, за исключением этих карликовых полей, — сплошное нагромождение скал и песка.

Шум порога до нас пока не доносится. Соблазненные красотой этих диких мест, останавливаемся на ночлег, когда солнце стоит еще высоко в небе. Располагаемся на прибрежной террасе у  подножия  скал.

На следующий день, рано утром, взбираемся по осыпям на самую вершину гряды. Гебель-Раувияна простирается до горизонта без единой складки. Земля вокруг усеяна каменными глыбами. Отсюда Нил кажется серебряной лентой, вьющейся по дну ущелья. Полотнища густых теней уже легли на скалы противоположного берега.