Вознесение Габриеля, стр. 64

Пока Джулия находилась в ванной, Пол решил хотя бы немного прибраться в ее квартире. Естественно, он ни в коем случае не притронулся к материалам ее диссертации. Он застелил кровать и собрал вещи, разбросанные по полу. Закончив это, он поставил принесенный учебник на полку, уселся на складной стул и стал просматривать ее почту. Он быстро собрал все рекламные листовки и буклеты, отправив их в мусорную корзину, после чего сложил аккуратной стопкой квитанции счетов. Никаких писем личного характера Пол не обнаружил.

— Слава богу, — пробормотал он.

Одевшись, Джулия с помощью косметики убрала круги под глазами и слегка нарумянила бледные щеки. Довольная тем, что видом своим она теперь не напоминает молодую мисс Хэвишем, Джулия подошла к столику.

— Ты готова? — улыбаясь, спросил Пол.

— Да, — ответила Джулия, обнимая себя за плечи. — Думаю, ты хотел мне что-то сказать. Говори сейчас.

Пол нахмурился, махнув в сторону двери:

— Поговорить можно и за ланчем.

— Он оставил меня! — вдруг вырвалось у Джулии, и ее лицо сразу приобрело прежнее болезненное выражение.

— Так это же хорошо. Или ты так не считаешь?

— Не считаю.

— Черт побери, Джулия, этот парень соблазнил тебя, поигрался с тобой, а потом бросил! Тебе что, мало горестей?

— Это было совсем не так! — возразила Джулия, вскидывая голову.

Пола впечатлил этот внезапный всплеск ее гнева. Но уж пусть лучше гневается, чем сидит в печали.

— Надень шапку, — посоветовал он. — На улице холодно.

Через несколько минут они уже шли в направлении станции метро «Спадина».

— Ты видел его? — спросила Джулия.

— Кого?

— Ты знаешь кого. Не заставляй меня произносить его имя.

Пол шумно выдохнул:

— А не проще ли тебе забыть о нем?

— Прошу тебя, ответь мне на вопрос.

Полу невыносимо было видеть страдальческую гримасу, исказившую миловидное лицо Джулии. Он мягко остановил ее:

— Я столкнулся с ним через несколько часов после слушаний. Он как раз выходил из кабинета профессора Мартина. С тех пор я пребываю в растерянности. Если Эмерсон откажется быть моим руководителем, мне крышка.

— Ты знаешь, где он сейчас?

— Надеюсь, что в аду, — с энтузиазмом ответил Пол. — Мартин разослал по всей кафедре циркулярное электронное письмо с сообщением, что Эмерсон до конца семестра будет находиться в отпуске. Наверное, ты тоже получила сообщение Мартина.

Джулия покачала головой.

Пол пристально посмотрел на нее:

— Я так понимаю, он уехал, не простившись с тобой.

— Я отправила ему несколько сообщений. Вчера он наконец ответил мне по электронной почте.

— И что же он написал?

— Потребовал прекратить всякие контакты с ним и заявил, что все кончено. Он даже не назвал меня по имени. В письме всего две строчки. Он посылал со своего университетского адреса и подписался так: «С наилучшими пожеланиями, профессор Габриель О. Эмерсон».

— Придурок.

Джулия вздрогнула, но возражать не стала.

— А после слушаний он сказал мне, что я не чуяла своей беды.

— Каков? Надменный трахатель!

— Что?

— Сначала он топчет твое сердце, а потом у него еще хватает наглости цитировать строки из «Гамлета»? Невероятно. Да еще и с ошибкой процитировал, мерзавец.

Джулия удивленно заморгала:

— Я не узнала шекспировскую строчку. Подумала, это его собственные слова.

— Шекспир был таким же надменным трахателем. Наверное, потому ты и не уловила разницы. Эти слова произносит Гертруда, рассказывая о смерти Офелии. Слушай:

Лицо Джулии побледнело.

— Зачем ему понадобилось говорить мне это?

— Ты ничуть не похожа на Офелию, — заверил ее Пол и повторил свои любимые ругательства, адресовав их профессору Эмерсону. — Может, Эмерсон опасался, что ты что-нибудь сделаешь с собой?

В его мозг хлынули шекспировские строчки, добросовестно заученные в университете, и вызвали волнение в душе этого спокойного, уравновешенного парня.

Таково благодатное свойство гуманитарного образования.

— Даже и не знаю, о чем он думал, — сказала Джулия, симулируя удивление. — Он что-то промямлил насчет того, будто бы я пыталась совершить научное самоубийство.

Похоже, это успокоило Пола. Правда, косвенно.

— Должен сообщить тебе еще кое-что. Я говорил с Кристой.

Джулия закусила внутреннюю поверхность щеки и лишь потом кивнула, показывая, что Пол может продолжать.

— Криста просто обрадовалась исчезновению Эмерсона. Она кое-что сказала и о тебе.

— Она всегда меня ненавидела, — заметила Джулия.

— Не знаю, что еще она может затевать, но буду приглядывать за тобой.

Джулия вперилась в пространство.

— Криста не сможет мне повредить. Я уже и так потеряла самое дорогое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Пол и Джулия сидели напротив друг друга за столиком модного кафе, оформленного в стиле ретро. Прежде чем сделать заказ, они немного поговорили о разных пустяках, потом Джулия задумалась о своем положении. Разговор сам собой смолк, и наступило тягостное молчание.

— Как ты все это время? — спросил Пол, выводя ее из раздумий.

Она не могла ответить на его вопрос вслух, поскольку ей не хотелось быть настолько откровенной с Полом. Одной из причин ее подавленного состояния, не считая разрыва с Габриелем, была потеря всего, что символизировал Габриель: страстную любовь ее юности, столь счастливо обретенную годы спустя, потерю ею девственности и познание того, что ей казалось глубокой и взаимной любовью…

Когда Джулия думала об их первом занятии любовью, ей хотелось плакать. Никто и никогда не был так нежен и заботлив с нею. А как он боялся причинить ей хотя бы малейшую боль, как стремился снять с нее малейшее напряжение. Двигаясь к своему оргазму, он не уставал повторять, что любит ее. Первый его оргазм, подаренный ему ею…

«Габриель, заглядывающий мне в душу, двигающийся внутри меня, говорящий мне о своей любви и движениями тела подтверждающий, что так оно и есть. Должно быть, он действительно меня любил. Вот только мне никак не понять, когда он перестал меня любить. Точнее, когда любовь к работе заняла у него главное место, отодвинув любовь ко мне».

Пол добродушно кашлянул. Джулия улыбнулась, извиняясь за свое затянувшееся молчание.

— Как я? — повторила она вопрос. — Подавлена, сердита, но стараюсь не думать о случившемся. Работаю над диссертацией, но трудно писать о любви и дружбе, когда лишилась того и другого. — Она порывисто выдохнула. — Должно быть, теперь все в университете решат, что я шлюха.

Пол перегнулся через стол:

— Никакая ты не шлюха. А если кто-то посмеет вслух сказать о тебе нечто подобное, я из того дух вышибу. — (Джулия молчала, теребя на коленях вышитый носовой платок.) — Ты полюбила не того человека, только и всего. Он воспользовался своим преимуществом. — Невзирая на возражения Джулии, Пол продолжил: — Деканат попросил меня подписать соглашение о конфиденциальности. Они стремятся сохранить в тайне все, что касается тебя и Эмерсона. Так что пусть тебя не волнует людская молва. Никто ничего не узнает.

— Криста знает, — пробормотала Джулия.

— Уверен, что ей пришлось подписать аналогичное соглашение. Если только она начнет сплетничать о тебе, сразу же обращайся к декану.