Малиновые горы, стр. 6
В период, когда поспевала всякая лесная ягода, Малиновые горы служили сборным пунктом для зерноядной птицы. Сюда сходились выводки с разных сторон, чтобы покормиться и земляникой, и брусникой, и черникой, а особенно сладкой горной малиной. Тетеревиные выводки, рябчики, куропатки, глухари – все торопились отпраздновать лето. Старый Сохач особенно любил эту мирную пору и по целым дням бродил в лесу. Его удивляло больше всего то, как и птица и зверь боялись человека. Зайдешь в лес – и ни звука, точно все вымерло. Старик выбирал где-нибудь местечко на лесной опушке и прятался. Он по целым часам лежал, не шевелясь, и все наблюдал, что делалось кругом. А посмотреть было что. Стоило только притаиться, и все помаленьку начинало оживать. Начинали перекликаться птички в кустах, из травы показывались спрятавшиеся выводки, осторожно выкатывался молодой зайчик, точно клубок серой шерсти, выходили козы с козлятами – все жило своей жизнью, стоило только уйти человеку, этому самому страшному врагу всего живого. Значит, хорош этот человек, который нагонял такую панику…
Особенно любовался старый Сохач выводками. И красива эта лесная птица! С домашней не сравнить. Гуляет выводок, и все птенчики в одно перо. Не отличить одного от другого, хоть целую неделю смотри. А вот мать – так всех знает и свой счет у ней: чуть отбился какой малыш, сейчас спохватится; чуть где хрустнет сучок – все и попрятались. Смешно смотреть на них… Тут же шмыгали зайцы. Они часто смешили Сохача, когда принимались играть – кувыркаются, прыгают, гоняются друг за другом. Ни дать ни взять – малые ребята.
– Ах, прокураты! – любовался ими старик. – Ишь радуются… Ишь балуют, косые! Ужо вас волк пугнет…
Раз Сохач был невольным свидетелем, как подкрадывалась к заячьему гнезду лиса. Он лежал в траве и услышал какой-то подозрительный шорох. Оглянулся, да так и замер – в пяти шагах от него в кустах ползла лиса. Так и ползет по траве, а сама глаз не спускает с зайчат. Видимо, она до того увлеклась своей охотой, что позабыла о всякой опасности и не замечала Сохача. Старик не шевелился и ждал, что будет дальше. Разыгравшиеся зайчата тоже не предчувствовали опасности. Лиса ползла к ним с подветренной стороны. Оставалось всего несколько шагов. Сохач видел, как она готовилась уже сделать последний роковый прыжок – собрала все тело, присела на задние лапки…
– Куда ты, бесстыдница?.. – крикнул он, выскакивая из-за своего куста.
Лисица мелькнула, как молния, зайчата тоже точно провалились сквозь землю. Сохач стоял и хохотал.
– Ах, глупые!.. Что, испугались?.. Ах, несообразная тварь!.. Меня испугались, а лису подпустили. Эй вы, глупыши, выходите!..
В другой раз Сохач сам испугался. Это случилось, когда уже поспела горная малина. Он осторожно поднимался по краю каменной россыпи, где раскинулись большие кусты малины, усыпанные зрелой ягодой. Сохач шел с кузовком и собирал ягоды. Хороша эта ягода, особенно тем, что можно ее насушить и есть зимой. И от болезней помогает – заварил сушеной малины, напился горячего отвару, и сейчас такое тепло прошибет. Прямо на пользу человеку эта ягода… Подобрался Сохач к большому малиновому кусту со своим кузовком и принялся за работу. Только вдруг слышит он, что по другую сторону куста кто-то ходит и тоже собирает малину. Сохач подумал, что это какая-нибудь баба-ягодница. Он только захотел раздвинуть малиновый куст, да так и застыл – по другую сторону на задних лапах стоял громадный медведь и сосал усыпанные ягодами ветки. Он тоже заметил человека и несколько времени смотрел на него в упор.
– Ну, чего ты уставился?.. – крикнул наконец Сохач, не помня себя от страха.
Медведь начал пятиться, опустился на передние лапы и сконфуженно начал спускаться под гору. Раза два он оглянулся и сердито фыркнул.
– Вот я тебя!.. – погрозил ему кулаком Сохач. – Тоже нашел ремесло…
Медведь остановился, посмотрел на него еще раз и медленно исчез в густой горной траве. Сохач испугался по-настоящему, только вернувшись к себе на сайму. Смерть была на носу… Стоило медведю один раз ударить его своей могучей лапой, и сейчас дух вон. Пожалуй, и не дохнул бы ни разу…
Тарас Семеныч очень смеялся над приятелем и объяснил, в чем дело.
– Кабы он, медведь, значит, увидел у тебя ружье в руках, ну, и конец бы тебе… Зверь умный, видит, что человек зря бродит по россыпи – вот и не тронул. Так-то он меня однажды версты с две провожал… Я иду по тропке, а он сторонкой за мной.
Тарас Семеныч летом тоже отдыхал, потому что и охоты не было и рыба плохо ловилась. Да и вообще он сделался какой-то угрюмый. Придет на сайму к Сохачу, посидит у огонька и уйдет. Сохачу казалось, что Тарас Семеныч хочет что-то сказать и не решается.
– Ну, как поживаешь, Тарас Семеныч?
– А ничего… Вот и лето скоро пройдет. Не успеешь оглянуться…
У Тараса Семеныча в последнее время явилась странная привычка всему удивляться, точно он видел все в первый раз. Стаял снег – он удивлялся, пронеслась первая гроза в горах – тоже, упало сухое дерево, пролетел ястреб, ухнул ночью филин – тоже.
– Сохач, птица скоро будет грудиться… – сообщал он.
– Где же еще скоро? До осени далеко…
– Как далеко?.. Не успеешь оглянуться, и осень подкатит. Удивительное это дело!..
– Ничего Даже удивительного нет…
– А зима? Ух, как завернет мороз… А потом опять весна…
– Да ты что мелешь-то, Тарас Семеныч? Как будто и не Совсем ладно говоришь…
– Разве неладно?..
– Совсем неладно… Чему ты удивляешься-то?
Раз Тарас Семеныч пришел на сайму к Сохачу ночью, в проливной дождь. Он весь был мокрый.
– Эк тебя носит, Тарас Семеныч… Хороший хозяин собаки не выгонит из дому, а ты бредешь.
– Небось пойдешь, когда дома-то…
Что было дома – Тарас Семеныч так и не сказал. Он посидел с час и собрался назад.
– Да ты куда? Переночуй у меня…
– Нет, уж я домой…
– Ну, дождь бы хоть переждал…
– Дождь-то ничего… Ну, прощай.
Уходя, Тарас Семеныч проговорил:
– Ужо заходи ко мне как-нибудь.
– Ладно…
– Я тебе одну диковину покажу.
Когда Сохач пришел к Тарасу Семенычу, то действительно пришлось удивляться. Около избы паслась живая коза.
– Это у тебя откуда коза, Тарас Семеныч?
– А сама пришла… Как-то выхожу утром, а она спит вон тут, перед самой избушкой. Я сейчас за ружье схватился… нацелил, спустил курок – осечка… А она вскочила и смотрит на меня. Глаза-то совсем ребячьи… Ах ты, тварь, думаю! Опять это нацелился… Нет, не могу выпалить. Понимаешь, точно кто меня за руку держит… Вот какое дело вышло, Сохач. Теперь вторую неделю живет коза…
– Это к счастью, Тарас Семеныч, когда зверь приживется…
Тарас Семеныч только вздохнул и покачал головой, а потом проговорил:
– Не велико счастье… Это смерть моя пришла.
– Ну, уж и смерть… Болит что-нибудь?
– Болеть ничего не болит, а только скоро помру…
– Раньше смерти никто не помирает…
– Нет, уж так… Ну, не стоит об этом разговаривать.
Коза паслась около саймы, как у себя дома. Она даже не испугалась Чуйки, которая сначала залаяла на нее, а потом хотела поиграть. Сохач долго любовался красивым животным и хохотал над Чуйкой. Вот глупый пес…
VII
С Тарасом Семенычем действительно было нехорошо. Он скрывал свою болезнь, да, собственно, и назвать ее не умел. Вообще неможется, как говорят простые люди, и от еды отбился, и сна нет, и разная дрянь в голову лезет. Ну, взять хоть ту же козу – чего, кажется, проще, а она измучила Тараса Семеныча. Нейдет эта самая коза с ума, и конец делу. К чему? зачем? в каком смысле? Только раз старик почти догадался – смотрел, смотрел на козу, и показалось ему, что он точно где-то видел ее раньше. Вон и отметинка есть на правой задней ножке, и одно ухо как будто поменьше, а главное – глаза. Ну, вот видел ее раньше, именно эту самую козу видел, и конец. А потом старик испугался: ведь это та самая коза, которую он тогда по насту загнал. Она самая…