100 рассказов о стыковке. Часть 1, стр. 47

Уже в 1965 году началось изготовление спутника связи на Красноярском специализированном предприятии с условным названием КБ точной механики. Еще один королёвский ведущий конструктор–ракетчик М. Ф. Решетнев стал сначала главным конструктором «Молнии», а позднее — Генеральным конструктором спутниковых систем связи.

С одной стороны, решение о передаче связной темы было правильным. Расширялась география космической техники, к ее развитию привлекались новые силы. К тому же, Сибирь, после Дальнего Востока, оказалась самой заинтересованной в средствах космической связи. Но в принятом решении имелся существенный изъян: от этой важнейшей темы по существу отстранили наше головное КБ, в том числе уникальную группу проектантов В. Дудникова — тех, кто зачинал «Молнию», успешно довел ее до ума и дал путевку в жизнь, а за ними стояли конструкторы и создатели многих систем. Специалистам красноярского КБ под руководством Решетнева, которые сами не участвовали в разработке первой «Молнии», потребовалось немало времени, чтобы начать собственные проекты.

Многие осуждали и осуждают Королёва за этот поступок, считая его стратегически неправильным. Однако надо учитывать планы и действия нашего Главного и обстановку в РКТ в целом в середине 60–х. Прежде всего он расчищал дорогу пилотируемой космонавтике, в развитие которой верил безгранично. Он, похоже, действительно надеялся, что в космос будут посылать даже по профсоюзным путевкам. В конце века это стали называть космическим туризмом, да еще с коммерческим уклоном.

Еще раз не могу не сказать: единственное, за что можно упрекнуть Королёва, так это за то, что его вовремя не сделали Генеральным конструктором. Думаю также, что Королёв скорректировал бы эти планы, оставив за собой принципиально новые связные разработки и общую техническую политику. Теперь известно только то, что его преемники не сделали этого. Группу Дудникова постепенно стали бросать на самые разные проекты; после смерти лидера коллектив распался, хотя отдельные его члены еще долгие годы занимались связным и просто космическим делом.

Потерянного не вернуть. Больше всего жаль специалистов ОКБ-1, в творческой жизни которых связная тема была главной и которые могли бы еще очень многое сделать для развития связи в нашей стране за все эти годы. Безусловно, техника советской космической связи развивалась бы более стремительно, могла бы сохранить передовые позиции и продвинуться вперед, если бы наше КБ непосредственно работало над созданием новых спутников связи, в частности — осваивало геостационарную орбиту.

Есть о чем пожалеть, однако прошлого, как известно, не вернешь. Жаль Славу Дудникова. «Молния» над Землей — это памятник ему и его товарищам.

Спустя 25 лет королёвское КБ под руководством Ю. П. Семёнова и под новым названием РКК «Энергия» вернулось к связной теме. Пришло время, когда многим стало ясно, какую роль играет космическая связь для стран и народов, для человеческой цивилизации в целом. В самом конце перестройки мне тоже пришлось прикоснуться к этой теме на проектном уровне. Базируясь на разработках КГК — крупногабаритных конструкций, в первую очередь многометровых разворачивающихся антеннах, — мы предложили создать большие связные платформы. Однако эта тема не нашла поддержки и была закрыта, видимо, для таких больших конструкций еще не пришло время. Позднее в РКК «Энергия» разработали и запустили на геостационарную орбиту спутник связи классической размерности «Ямал», о котором уже упоминалось. Это произошло в новые времена, на рубеже веков, в 1999 году.

1.11 Искусственная тяжесть

Невесомость — самая разительная особенность космического полета. Она больше всего действует на человека в космосе, и не только на него. Невесомость очень трудно воспроизвести в земных условиях, а когда это удается, то лишь на короткий отрезок времени.

В течение всей своей инженерной карьеры мне не раз пришлось заниматься воспроизведением на Земле невесомости, точнее — псевдоневесомости, заставляя парить модели и макеты космических аппаратов. Такое моделирование требовалось для отработки стыковки, манипулирования, других орбитальных операций. Лишь однажды мне пришлось работать над тем, чтобы воспроизвести «весомость» в космосе, создать искусственную тяжесть на орбите. С трагическим уходом из жизни нашего Главного конструктора постепенно многое стало меняться. Этот беспрецедентный проект, который не удалось повторить никому до сих пор, стал лебединой песней нашей совместной работы с С. П. Королевым. К большому сожалению, сделать это не удалось. Работа оборвалась на заключительном этапе, когда все было подготовлено к полету; оборвалась неожиданно и резко, как будто кто?то перерезал трос, на котором крутился космический корабль, вращавшийся на орбите.

Б. В. Раушенбах, соратник Королева, рассказал о том, как возникла идея создания искусственной тяжести на космическом корабле. В конце зимы 1963 года Главного конструктора, расчищавшего дорожку от снега у своего домика на Останкинской улице (теперь — улица Академика Королева), можно сказать, осенило. Не дождавшись понедельника, он позвонил по телефону Раушенбаху, который жил неподалеку, и вскоре они вместе стали «расчищать дорогу» в космос для длительных полетов.

Идея, как чаще всего бывает, оказалась простой; она и должна быть простой, иначе на практике может ничего не получиться.

Как известно, на каруселях и других вращающихся аттракционах создается весьма продолжительная искусственная тяжесть за счет центробежных сил. Поэтому профессиональная карусель — центрифуга — стала одним из действенных инструментов для отбора и тренировки космонавтов, на ней проверяют способность выдерживать повышенную тяжесть. Большие перегрузки неизбежно действуют во время подъема в космос, на пути к невесомости, в полете на ракете. Создать искусственную карусель на орбите Королев задумал не случайно.

Уже следующий за Гагариным полет в космос принес большую неожиданность. В течение суток второй космонавт планеты Герман Титов испытывал в невесомости, мягко говоря, большой дискомфорт. Полет Титова наверняка повлиял на решение Королева начать разработку искусственной тяжести. После полета Титова внесли также существенные коррективы в методы как отбора, так и тренировок кандидатов в космонавты. Тем не менее летом 1963 года еще большие проблемы возникли в трехсуточном полете Валентины Терешковой. Однако истоки ее проблем находились больше в психологической, чем в физической сфере, а также были связаны с ее профессиональной подготовкой (она была лишь парашютисткой, а не инженером, окончившим МАИ, как ее соперница В. Пономарева). После того как ее благополучно вернули на Землю, Главный конструктор даже дал зарок больше не пускать женщин на орбиту, тем более — в одиночку, хотя, безусловно, Валентина Владимировна была смелой женщиной. Первая в мире женщина–космонавт, оказавшаяся также очень честолюбивым человеком, не была, конечно, заинтересована в том, чтобы кто?то слетал лучше нее. В ту пору в отряде космонавтов все еще проходили подготовку несколько женщин. Помню, что лекции, посвященные искусственной тяжести, девушки, которых Гагарин называл почему?то мамзельками, слушали очень внимательно. Однако вскоре они исчезли с «космического горизонта». Первым запрет на появление женщин в космосе нарушил через двадцать с лишним лет Глушко. Надо сказать, он выбрал для этого почти профессиональную летчицу Светлану Савицкую, которой оказалась не страшна не только невесомость: она первая из женщин вышла в открытый космос.

Невесомость сильно влияет на организм человека, на его физическую природу. В первых кратковременных полетах это действие ограничивалось в основном большим или меньшим расстройством вестибулярного аппарата. Когда начались длительные полеты в космос, узнали гораздо больше о специфике этого воздействия: о постепенной перестройке сердечно–сосудистой системы, атрофии мышц, особенно нижней половины тела, а также изменении обмена веществ в костях, о так называемом вымывании кальция. Космическая медицина и инженерия разработали комплекс мер и средств для уменьшения этого воздействия. Без этих мероприятий длительные полеты в космос практически невозможны.