Исторические тайны Российской империи, стр. 34
Судя по всему, Николай II так и не ответил Савину.
Япония первой напала на русские базы в Маньчжурии, затем покорила Корею. Предвидения Савина были точными.
А император тайги, вернее всего, вернулся на родину.
Он опять исчезает из поля зрения журналистов, но вряд ли отказывается от авантюр.
После окончания Гражданской войны Савин эмигрировал и еще двадцать лет прожил в Париже и других европейских столицах. О нем сохранилось немало рассказов, но мне кажется, что далеко не все они относятся именно к Савину. Случилось, на мой взгляд, то же, что и с Робином Гудом. Он был столь популярен, что подвиги, совершенные другими разбойниками, приписывали именно ему.
Подвиги Савина в эмиграции довольно однообразны и исчерпываются вымогательством тысячи франков. К примеру, в ресторане он заказывал роскошный обед, а в конце его подкладывал в мороженое таракана, подзывал метрдотеля и грозил ему скандалом. И в результате уходил, не заплатив.
Говорят, что умер он в Шанхае в 1937 году, бедствовал, почти нищенствовал…
И было ему уже за восемьдесят.
ОДНА ИЗ ТРЕХ. СПИСКИ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ
Этой истории по крайней мере четыреста лет, и до конца ее никто не разгадает, потому что она подобна кочану капусты – сорвал с нее лист, а под ним еще одни. И так до кочерыжки.
О первом листе этого кочана сведения скупы, зато объяснение, на мой взгляд, простое. Итак, в 1552 году войска Ивана Грозного взяли штурмом последний оплот татарского ханства на Верхней Волге – Казань. Это была очень важная победа не только в военном отношении. Она превратила молодого московского государя в известного полководца, а его сравнительно небольшие владения – в державу, с которой стали считаться и в Европе. А главное, с этого момента противостояние мусульманского и христианского миров в России закончилось. Двести с лишним лет татары правили Русью, после стояния на Угре в стране царило равновесие. И вот с падением Казани началось постепенное наступление России на юг и восток, которое завершилось, правда, нескоро, к концу XVIII века при Екатерине Великой, переходом всей территории нынешней России под контроль русского правительства. И последний серьезный противник России – Крымское ханство – перестал существовать.
Но в середине XVI века исход этой борьбы еще не был ясен.
И с присоединением Казани к России татарское ханство не успокоилось. Его еще следовало русифицировать, обратить его народ в христианство. Ведь ислам для покоренных татар был не только религией, но и знаменем в борьбе за независимость. Столько лет за независимость и свою веру боролись русские, теперь же роли переменились.
В Казань срочно переселяли стрельцов и служивых людей из России, помогали укрепиться купцам, строили церкви и монастыри. Но чувствовали себя русские в Казани как в оккупированной стране. Там случались и убийства, и поджоги, и постоянные бунты.
Как и в любой поверженной стране, требовались энергичные, безжалостные миссионеры – агитаторы за новую веру.
И вот в этой обстановке появляется такой священник. Зовут его Ермолаем. Получил он сан поздно, когда ему было уже около пятидесяти лет. В 1578 или 1579 году отец Ермолай получил свой первый приход – Никольскую церковь на Гостином дворе. Прихолсане в ней были большей частью торговые люди, не любящие татар-конкурентов, на рынок которых они вторглись.
Отец Ермолай – человек карьерный. Не так уж много осталось ему жить на свете, и он понимает, что ради святого дела можно пойти и на хитрость. Цель, в его понимании, оправдывает средства.
Очевидно, отец Ермолай к операции готовился загодя, и ему помог большой пожар. То ли татары подожгли, то ли само загорелось от жары и сухости, но 23 июня 1579 года в пожаре сгорела большая часть посада, торговые ряды и склады и половина Кремля. Убытки были страшные. И многие недавно окрещенные татары переходили обратно в ислам, потому что им казалось, что христианский Бог своих подданных защитить не может. Волнения среди татар были так велики, что опасались настоящего бунта. Кстати, он и случился через пять лет, когда казанцы захватили ряд городов и перебили тамошние гарнизоны.
В пожаре сгинул и дом московского стрельца, у которого была десятилетняя дочь Матрена. Пожарище было рядом с церковью отца Ермолая. Девочку с матерью священник пригрел в своем доме, а через несколько дней девочка увидела вещий сон: ей привиделась икона Богоматери, которая велела ей идти в Кремль и объявить о чуде. А икона эта закопана на дворе сгоревшего дома.
Никто не обратил внимания на этот сон, и даже призывы отца Ермолая откопать икону ни на кого впечатления не произвели. Отец Ермолай, единственный, кто поверил девочке, проводит с ней целые дни. И вот днем, во время полуденного сна, девочка снова видит Богородицу, которая уже гневно настаивает на том, чтобы ее икону выкопали из-под земли. Отец Ермолай взывает к своей пастве. Сбегаются соседи, начинают копать, где велит Матрена. И конечно же на пепелище на глубине двух локтей находят икону Божией Матери Одигитрии. Радости людей нет предела! Богородица вспомнила о них и явилась! Теперь дела пойдут лучше.
Конечно же отец Ермолай был рядом и помогал девочке копать, даже направлял ее ручонки, куда надо.
Впоследствии, в книге, написанной по этому поводу, отец Ермолай вспоминал: «…Обаче прослезихся и припадох к Богородицыну образу и к чудотворной иконе, и потом поклонихся архиепископу и благословение испросих».
Разумеется, Ермолай отнес икону, совсем новенькую, себе в церковь, но к вечеру того же дня архиепископ и прочие городские чины сообразили, что негоже оставаться в стороне от такого важного пропагандистского события. Архиепископ велел перенести икону в собор, а затем девочку и ее мать (видно, стрельца не было в живых) отдали в монастырь. Так появилась на свет одна из самых главных икон Русской Православной Церкви – икона Казанской Божией Матери.
Дальнейшая судьба отца Ермолая тесно связана с чудотворной иконой. Правда, ее чудотворность обеспечивалась на другом уровне, нежели приходский священник, но вскоре было отмечено, что от прикосновения к ней прозрели два слепца.
И конечно же популярность иконы росла. Поддерживали ее казанские оккупационные власти.
Вскоре умерла жена Ермолая. Он тут же постригся в монахи под именем Гермогена и начал делать сказочно быструю карьеру. Уже через шесть лет известный всей Казани чернец был поставлен первым митрополитом Казанским и Свияжским. Еще через год он возглавил жесткую кампанию по борьбе с отпавшими от христианства обращенными татарами. В 1593 году Гермоген жалуется царю на таких неверных татар и получает от царя ответ: всех новообращенных татар сселить в одну слободу под надзор, чтобы с бывшими единоверцами не могли встречаться. А тех, кто от христианской веры отрекся, «сажать в железа и бить», а все мечети «вконец извести». Гермоген участвовал в разрушении мечетей и издевательствах над татарами. В столетия татарского ига татары не вмешивались в дела веры русских, но Иван Грозный был не таков!
Отчет о чудесах митрополит Гермоген отослал в столицу с рядом предложений относительно того, как бороться с исламом. В Москве мысли Гермогена пришлись ко двору. Икона, да еще чудотворная, должна была укрепить русскую власть в Татарии.
Царь приказал на месте обретения иконы поставить женский монастырь на сорок монахинь и каменную церковь. В тот же монастырь перевели и Матрену с матерью.
Затем об иконе забыли. Умер Иван Грозный, недолго процарствовал его сын Федор, потом трон занял Борис Годунов… Время шло. Гермоген тоже не стоял на месте. В 1606 году он стал Патриархом всея Руси.
Несмотря на почтенный возраст – в годы польского нашествия Гермогену было уже за восемьдесят, – он смело отстаивал православие, был брошен поляками в тюрьму и в 1612 году умер в застенках за несколько дней до освобождения Москвы.
Может быть, перед смертью он узнал, что его любимая икона Казанской Божией Матери в эти дни прибыла в Москву. Но увидеть икону, скорее всего заказанную и закопанную в подходящем месте им самим, ему было не суждено.